А раньше иль позже - не все ли равно!..
- До чего кровожаден, собака! - приподнимаясь с кошмы, на которой лежал в растяжку, говорил Дима.- А стишата ничего. Жаль, что старик Флинт не слышит этой песни, он бы отсыпал Ваське дублонов.
Так в этот день исчез из нашего лагеря Гоша. Результатом его деятельности было появление в одном журнале довольно подробного и достаточно вольного описания хода наших работ. На обложке же этого журнала красовался портрет Киры с лопатой. Ее волосы были спутаны, руки грязны, и по лицу стекали струйки пота. Несмотря на это, или, может быть, благодаря этому, она была так поразительно хороша, что ни одна умная жена не дала бы в руки мужу этот журнал.
На третий день пребывания на Солон-куле, Сатанда и Джемогул отправились в гости. На склоне Вархнаского хребта ими вдалеке были усмотрены юрты какой-то колхозной фермы.
Когда они уехали, мы долго смотрели им вслед, и Димка, задумчиво почесывая голову, сказал:
- А не глупо ли с нашей стороны отпускать их одних? Мы же собирались все время следить за Сатандой? Как ты думаешь?
- Право не знаю,- сказал я,- но мне после того как он показал нам пещеру, захотелось верить Сатанде.
- Думаешь?
- Да как тебе сказать, я вот только что думал так, а ты сказал сейчас, и у меня опять появились в нем сомнения.
- Ну и что будем делать?
- Да что делать? Сейчас ничего не сделаешь, они уже далеко, а в дальнейшем надо поглядывать.
К вечеру погода начала портиться, а с востока пошли облака. Вечерний ветер был уже резок и холоден, беспокойно билось в своих берегах озеро, и его шум становился все более гулким. Ночью ветер стал переходить в северный, и через некоторое время в воздухе появились снежинки.
Когда я на следующее утро проснулся, стенки палатки провисали надо мной, они были покрыты толстым слоем снега. Окружающие горы все были также под снегом.
Туманный день. Солнце поднялось и, невидимое из-за туманов, начало греть, от чего снег в долине вокруг нас начал постепенно таять.
Трудно было винить нашего повара, что он запоздал с завтраком на таком холоде.
Только когда все поднялись, а завтрак еще только начинал готовиться, то я зарычал на него. Но он слегка пожал плечами и показал мне на тучи, на снег, на мокрую землю и на лице его было выражение, свидетельствующее о том, что мои упреки он считает неуместными.
Вообще он вел себя с утра странно, когда подходил к людям, голову отворачивал. Вылезший вслед за мной Димка сразу почуял, в чем дело. Он подошел к нему и понюхал.
- Знаешь, начальник,- неожиданно сказал Кара-бай,- ночью свет был на небе.
- Где? - спросил я.
- Да вот там,- и он не совсем определенно махнул рукой на запад.
- Ты вот что, брось-ка замазывать нам глаза,- сказал Дима,- опять назюзюкался!
Повар виновато молчал.
- Опять набрался!
- Ну, ладно, Димка, черт с ним со спиртом, сказал я Диме, отзывая его в сторону,- а может, правда, был отблеск?
- Да бросьте вы, шеф, если он хватил как следует, то для него все небо в огнях было, просто наше внимание отвлекает. Тут другое интересно, я ночью два раза просыпался, Бартанг на кого-то лаял. Пойдемте посмотрим? А?
- Ну что ж, пойдем.
И мы, взяв ружья, отправились. За километр от озера на вершине холма мы действительно обнаружили какие-то следы. Как будто пришли два человека, долго стояли на вершине холма, куда ушли - неизвестно.
Ночью был снег, а сейчас он стаял и земля раскисла, потому ничего толком нельзя было разобрать. Ни какие это следы, ни когда они появились, ни куда вели?
К обеду с базы приехал Сережа. И кстати - продукты у нас кончились. Но мешки, привезенные Сережей, оказались набитыми почти целиком почтой. Причем вся корреспонденция была адресована Кире.
- Что это? - спросил я Сережу,- ты что привез?
- Да откуда я знаю, на базе дали, сказали - вези, срочная почта.
- Ну почта почтой, а что мы есть будем? Почту? И что это? Откуда?
В единственном письме, прибывшем на мое имя от одного приятеля, сообщалось, что портрет Киры пользуется громадным успехом. Значит, письма Кире были от заочных поклонников.
...Снегопады, то переставая, то начинаясь сызнова, продолжались три дня.
Мы ничего не делали, сидели в палатках и злились. Единственным развлечением были джазы, которые ловил Вася. Особенно он любил джаз, передававшийся из Сингапура. Дима утверждал, что в состав этого джаза входили - один скрипач, десять контрабасов, один пиротехник для взрывов и один ветеринар для ржания.
Сатанда и Джемогул появились только на третью ночь, мокрые и замерзшие, ведь снегопад продолжался, вся долина раскисла, и реки вздулись. По дороге в темноте лошадь Сатанды несколько раз падала, так что он промок и расшибся. Джемогул, которого я спросил об отблеске, сказал, что видел и показал на запад - северо-запад. Когда же я обратился с этим вопросом к Сатанде, то он показал на север. На обратном пути уже в темноте они видели вдалеке двух людей. Кто же это?
На следующий день у Сатанды был жар, он сильно простыл. Несмотря на это, он вместе с Джемогулом ходил на прогулку и вернулся совершенно больным. Я уложил его в спальный мешок, развел в кружке спирт, дал шесть таблеток сульфидина. Сначала он сильно сопротивлялся, но когда я сказал, что если он не будет слушаться, то через три дня помрет, он выпил и заснул. Поздно вечером я еще дал ему сульфидину, ночью еще раз, так что к утру ему стало легче.
Следующий день был туманен, снег то начинал идти, то таял.
Димку я послал на разведку посмотреть, нет ли следов тех людей. Вернулся он поздно сияющий и показал металлическую пластинку с отверстием на одном конце. К этому отверстию на цепочке был прикреплен старинный флакон. В таких флаконах у киргизов нередко хранился нюхательный табак, порох, иногда лекарства. Я глянул и обомлел - пайцза. Точно такую же я когда-то видел у Смурова. Теперь мы могли рассмотреть ее как следует.
- Где ты ее взял? - спросил я у Димы.
- Да вот ехал, на той стороне реки гляжу - блестит! Слез - пайцза!
- Интересно, как она очутилась там, кто ее потерял?
- А кто же ее знает! Снег! Ничего не видно. Снег.
- А если сейчас поехать поискать?
- Да как сказать. Вот ведь темнеет. А подъедешь - совсем ночь будет.
Мы показали пайцзу Джемогулу, он сказал, что вот такая же когда-то была у него. На наш вопрос, откуда она могла взяться - ничего ответить не мог. Вечером из мокрой темноты материализовался Рыбников. Мы услышали чавкающие шаги, потом кто-то всунул в палатку сильно промокший рюкзак, потом влез не менее мокрый Рыбников.
Мы с Димкой и Рыбниковым долго рассматривали пайцзу - небольшую металлическую пластинку, длиною сантиметров двадцать и шириной пять. Вызывала удивление прочность ее металла, краем пайцзы Димка царапал стекло, ножи. Металл был какой-то светлый и ни малейшей ржавчины, никаких следов окисления.
Верхняя часть пайцзы занята барельефом - женщина как бы устремленная в полете. Сделана фигура прекрасно. Было в ней что-то удивительное, юное, легкое... кто же эта юная богиня? Если ее считать античной, то это не Венера, не Диана, не Паллада, это скорее Психея.
Вверху над этой девушкой проступали контуры мужской головы. Глаза смотрели сверху на женщину. Это лицо, строгое и внимательное, казалось странно знакомым. Точно я знал и встречал этого человека.
Внизу под женской фигурой шли в два ряда квадратики, как на плитке шоколада. На двух верхних - какие-то шарики разной величины, нечто вроде рисунка атома. Причем, от одного из шариков на левом рисунке к другому на правом шла стрела. Ниже слева в верхнем квадратике было изображено четыре одинаковых человечка, в руках они держали какие-то орудия. Ниже, тоже слева, были изображены опять четыре человечка, причем, трое из них кланялись четвертому. Эти трое держали орудия, у одного был молот, у другого лопата, у третьего книга, четвертый же человечек, перед которым они преклонялись, держал в руках меч. Еще ниже, тоже слева на квадратиках, были изображены человечки не в одежде, а в шкурах. В руках у одного из них была дубина, у другого топор, у третьего лук. Последний нижний левый квадратик изображал мохнатых человечков или, скорее, обезьян. Они не имели орудий.
