– Возьми это свидетельство внимания уважаемого брата Форзена, – аббат кивнул на деньги.
Глаза здоровяка бегали, когда он собирал деньги и складывал их в пачки.
– Я буду благодарен, если ты пересчитаешь их здесь, на моих глазах, – с усмешкой посмотрел на него аббат, видимо, знавший, что особой щепетильностью к деньгам его помощник не отличается.
С кислым выражением лица Жиам начал раскладывать на столике в углу купюры по пачкам. По тому, какие острые взоры бросал на него аббат, было заметно, что от глаз святого отца не укроется никакое мошенничество. Жиа-ма можно было только пожалеть. Для него пересчитывать деньги и не иметь возможности стащить хотя бы немного – это была изощренная пытка.
– Итак, что привело вас в нашу обитель? – внимательно посмотрел аббат Роже на гостя.
– Мы шли как по лучу. Отсюда исходит свет мудрости. Мы хотели бы предаться здесь молитвам, размышлениями о вечной и неизменной Вселенной, поиску новых для нас граней Единственной Верной Истины.
– У нас лучшая библиотека в Гаскони, – с гордостью произнес аббат.
– Я знаю.
– И многие хотят получить в нее доступ.
– И это я знаю.
Аббат задумался, кинул быстрый взгляд в сторону нарочито тщательно пересчитывавшего деньги Жиама, потом еще раз прочитал бумаги, которые ему преподнес гость.
– Церковь Благотворного Электричества, – произнес задумчиво аббат. – Отношения Ордена Механики и вашей церкви не всегда отличались излишней добросердечностью. Если быть более точным, то церковь электричества просто отделилась от нас, хотя многие ее адепты не хотят сегодня вспоминать это.
– Не признать этого могут только глупцы! -искренне воскликнул гость и вызвал одобрительную улыбку аббата…
– Вместе с тем в нашей обители бывает много паломников, некоторые из них и из Церкви Благотворного Электричества.
Он еще внимательнее посмотрел на кучу денег.
– Но… – начал он неопределенно.
– Забыл, вот еще часть взноса от нас лично, – упакованная пачка купюр легла на стол. Аббат пролистнул ее и кинул Жиаму, поймавшему ее на лету, как собака ловит брошенную кость. Пальцы здоровяка с невероятной скоростью пробежали по пачке.
– Я думаю, что смогу пойти вам навстречу, – глаза аббата Роже с подозрением смотрели на гостя. Преподнесенные деньги радовали, но и настораживали. Просто так деньгами на Гаскони не кидаются. Бережливость, доходящая порой до безумной скаредности, входит в разряд одной из наиболее почитаемых добродетелей, равно как цепкий ростовщик относится к наиболее уважаемым людям. Когда кидают такие деньги, значит, есть цель, которая стоит их. А времена неспокойные, темные, трудно доверять кому бы то ни было.
– Не смею и надеяться, что вместе с допуском в монастырь вы дадите нам и Бумагу с правом надзора, которую, как я знаю, выдает только Ваш Орден, как наиболее доверенный у Инквизиции и у трудового народа, – заискивающе улыбнулся гость.
Аббат улыбнулся. Вот теперь все встало на свои места. Как плата за проживание и пользование библиотекой предложенная сумма была непомерно велика. Но документ с правом надзора того стоил. Он давал странствующим монахам правомочия официальных помощников Инквизиции, разрешал проведение дознания на месте и доставления в Инквизицию. В принципе, такие документы раздавались достаточно активно. И стоили немало, поскольку позволяли быстро окупить затраты на него. Теперь ясны цель визита этого человека и то, что представляет собой он сам – из породы тех, кто своего не упустит. Аббат не осуждал людей, умеющих извлекать выгоду из всего. Это вытекает из материалистического подхода. У каждого предмета, каждого атома во Вселенной своя траектория. И было бы самонадеянным осуждать их за это.
– Сколько? – обернулся аббат к Жиаму.
– Четыре тысячи девятьсот двадцать франков, – с готовностью доложил тот, кивая на разложенные деньги.
– Да? – аббат Роже поднялся. Взял Жиама за руку и вытряхнул из рукава две купюры. Бросил их на стол. Жиам отвел глаза и густо покраснел.
– И как они туда завалились? – пожал он стыдливо плечами.
– Четыре тысячи девятьсот шестьдесят, – аббат вернулся на свое место и задумался. – Я думаю, вы люди достойные, и мой монастырь окажет вам гостеприимство. – Он посмотрел на часы, которые тикали на стене. – Восемь. Время ужина. Жиам, проводи гостя в трапезную. Сегодня мы отмечаем праздник Святого Жака, прозванного за свой поистине могучий аппетит Ненасытной Утробой. Не думаю, что вы сможете встать из-за стола без посторонней помощи. А вино из наших погребов славится на всю округу…
Гость вышел из кабинета. В коридоре терпеливо ожидала его спутница.
– Все в порядке, – произнес он. – Нас приглашают на праздник живота.
Так в Аббатстве Ордена Механики стало больше двумя послушниками. И этими послушниками были Динозавр и Пенелопа…
***
Инквизитор-аналитик снова был в Большом Дворце. Святой Материалист встретил его в том же помещении. В приемной за это время успели сменить плакат. Нынешний гласил: «У НАС НЕ ХВАТАЕТ СИЛЫ ХАРАКТЕРА, ЧТОБЫ ПОКОРНО СЛЕДОВАТЬ ВСЕМ ВЕЛЕНИЯМ РАССУДКА. ЛАРОШФУКО».
Инкивизитору-аналитику казалось, что эти плакаты появляются с одно целью – смутить посетителя и заставить его ломать голову над тем, что же имел в виду хозяин этой приемной, вешая очередное далеко не каноническое изречение.
– Ты с дурными или хорошими вестями? – не здороваясь, осведомился Святой Материалист.
– Ну-у, – протянул Блишон.
– Была традиция, когда дурных гонцов убивали. Инквизитора-аналитика прошиб холодный пот при этих словах.
– Но традиции для того и созданы, чтобы кануть в Лету, – закончил Святой Материалист. – В душе ты, Блишон, жалкий еретик.
– Я верен Великому Материализму! – воскликнул Блишон, пытаясь скрыть смятение. Говорить со Святым Материалистом было так же опасно, как войти в клетку к голодному полосатому льву с Северных Островов.
– Что есть преступление? – задумчиво произнес Святой Материалист, разглядывая посетителя. – Преступные действия. Преступные намерения. Преступные мысли. Тебе кажется, что мысли – это твоя территория, на которую нет хода никому. Ты ошибаешься.
Блишон поежился.
Но Святой Материалист засмеялся.
– Не бойся, Гражданин. Гильотина еще подождет тебя, – он помолчал и добавил: – Пока подождет. Как движется твоя работа?
– Мы нашли двоих беглецов. Негра и его товарища.
– И? – прищурился Святой Материалист, прожигая взором инквизитора-аналитика.
– Я послал за ними две группы на винтокрылах. Наступила тягучая пауза.
– Они не вернулись, – нарушил тягучее молчание Блишон. – Оба винтокрыла были сбиты.
– Как они могли сбить два винтокрыла с боевиками святой инквизиции, Блишон? – раздраженно спросил Святой Материалист.
– Я не знаю. Не осталось свидетелей, которые могли бы поведать об этом. Винтокрылы сгорели.
– Где отчет?
– Пожалуйста, – Блишон подскочил к столу и положил на него толстую папку. – Предварительные данные.
– Почему не сообщил раньше?
– По телефону никто не отвечал. У меня нет других средств, чтобы уведомить тебя.
Святой Материалист погрузился в изучение фотографий и отчетов.
– Нет, не похоже, – покачал он головой, думая о чем-то своем. – В этот винтокрыл влетела граната, видно же.
– Наши специалисты полагают то же самое.
– А этот наткнулся на водокачку. Что за пилотов вы держите, Блишон? Откуда они берутся?!
– Это был лучший пилот.
– Значит, он был дурак, который решил продемонстрировать свое мастерство. Итак, вы упустили еще двоих. Ты исчерпываешь лимит на ошибки, Блишон.
– Ошибок не делает тот, кто ничего не делает.
– А что делаешь ты? Где результат?
– Есть результат! – настало время выкинуть из рукава козырного туза. – Мы нашли нечто, что позволит объяснить нам все.
Из портфеля Блишон вытащил еще одну тонкую папку и протянул ее Святому Материалисту.
