Дим снял со стены алебарду, выбрал на глазок машину-убийцу поужасней, заржавевшую от вечного бездействия, и нанес сокрушительный удар.

В глазу Полигалова загорелся дьявольский веселый огонь. Он повернулся, он встал во весь рост, затмив свет, он топнул ногой, отчего со стен с грохотом посыпалось оружейное барахло.

- Черт возьми! - проорал он, бешено сверкая белком и выволакивая какую-то железяку из-за пояса. - Мой лучший экземпляр!

Пан, скучая, отвернулся и решил пообщаться с отпрыском. Сзади громыхало железо и рушилась рухлядь, слышалось сопение Клима и подзадоривающие выкрики Вервольфа, Словом, они рубились. Что-то попутно взрывалось, но это было неинтересно.

- Все дело в том, - говорил Пан полигаловскому чаду, - что наш толстяк слишком добр, и поэтому собирает у себя всю эту мерзость, дабы ей не пользовался кто-нибудь другой. Ну разве это метод?

- И этот тоже, - серьезно ответил младенец. Пан приподнял бровь.

- Вся моя коллекция испорчена, - сказал Клим с фальшивой горечью.

- Еще соберешь, - небрежно махнул рукой Дим.

- Я оторву тебе голову, - соврал Полигалов вдобавок.

- Корми дитя, - сказал Дим и добавил, обращаясь к Пану: - Идем, здесь больше делать нечего.

Поскучневший Клим взялся за ложку...

Когда они вернулись, оказалось, что Черный Проповедник успел подкинуть им гостью. То есть желающих было много, но Проповедник умудрился ужать всех в одну. Впрочем, Дим ее знал. Ее звали Жигелла. Она любила нищету, гордо несла свой крест и презирала всех, кто живет богаче ее. Почему она презирала всех, кто живет беднее ее, Дим не понимал. Она жаловалась на жизнь, портила Диму настроение и сравнивала человечество с племенем головастиков, до которых, впрочем, оно тоже не дотягивало, Вервольф вяло кивал, не понимая, почему он все это терпит. Его уже совсем было разобрала скука, но положение спас новый посетитель.

С треском, сыпя искрой и распространяя запах озона, на сцене появился представитель сверхцивилизации, увешанный приборами и наполовину невидимый. Он тут же начал хвастать, как славно им удалось вывести с умирающей планеты целые народы, постоянно увязая в подробностях и доставляя всем неслыханное удовольствие. Пан хохотал, как сумасшедший, и даже закурил, чтобы успокоиться. Светясь самодовольством, представитель также расписал картину переноса вслед за несчастными и их солнца, дабы они не очень горевали.

- Представляете, - причмокивая и щелкая пальцами, говорил сверхгуманомд, - они проснутся утром и увидят собственное солнце над головой!..

Впрочем, последнее время он стал обижаться на смех, старался меньше удивлять всех своей мощью, и чтобы прослыть своим парнем, не чурающимся общества, стал говорить, что любит, когда в его кружке с вином плавает муха. В эти минуты на него страшно было смотреть.

Хрустальный Профессор наконец перестал мучиться угрызениями совести и уснул, тут же превратившись в пепельницу, а Вервольф грубо отпихнул его от себя локтем, потому что Профессор храпел.

- Так ты хочешь сказать. Пан, - продолжил Вервольф разговор, - что злу можно создать условия, а можно и нет...

- Твоя удивительная прозорливость восхищает меня, - ответил Пан. Особенно если учесть, что эту фразу я слово в слово сказал тебе пять минут назад.

- Не дерзи.

- Смотри, смерть рождается в умах многих, но в силу ее обращают единицы. Что может клерк, видящий во сне горы трупов? Наполеона же можно лишить его скипетра. Если ты сильный, замкни на себя проявления мерзости, и они будут работать вхолостую.

- Ну, - вообще говоря, это трудно, - сказал Вервольф, потягиваясь. - Ты выходишь на поле брани, с горящими глазами и готовый ко всему, у тебя широкая грудная клетка и хорошо развитая мускулатура, что само по себе труднодостижимо, а это первое условие. Ты зычно кликаешь врагов, обещая прописать им ижицу, а они, может, и не знают, что они враги, ну, или кем ты их там считаешь. И Бог знает, кто за это возьмется... Может, это вовсе и не такое интересное занятие.

- Ну-ну! Поминать Бога в заведении Черного Проповедника неприлично...

В воздухе плавали сны Хрустального Профессора.

Профессор делал что-то ужасное. Дышащие холодной смертью машины кружились по залу, требуя воплощения. Профессор отмахивался от них, убегал, прятался, но все равно создавал их, плача навзрыд. Вервольф поморщился и закурил сигарету.

Пан толкнул Дима в бок и Вервольф посмотрел на представителя сверхцивилизации. Тот был жалок, потому что, икая и давясь, пытался отхлебнуть из кружки, в которой плавала муха. Представитель был брезглив и не выносил мух. У него на родине мух давно не было, и Вервольф подумал, что тому, наверное, надо было выбрать какой-нибудь другой способ. Муха была изрядно потрепана; вероятно, представитель приносил одну и ту же, и в таком случае уж конечно ее продезинфицировал.

Сны Профессора продолжали плавать вокруг посетителей, нагоняя на них тоску...

В таверну ввалился Дизайнер. Он был пижон и носил темные очки в любую погоду и при любом освещении; очки были красивые, но естественно, что при плохом освещении он ориентировался слабо.

Здесь, однако. Дизайнер был завсегдатаем. Черный Проповедник приваживал его сюда, поэтому, хоть и натыкаясь на предметы, пришедший придерживался довольно верного направления.

- Вы все головастики, - с ненавистью проговорила многосущностная Жигелла, косясь на храпящую пепельницу, - но и они переживут вас. Они живут пятьдесят миллионов лет.

- А откуда вам известно это число? - спросил Вервольф. - Вы-то живете недолго.

- Мне сказали.

- Вам солгали, - холодно отметил Дим. - А тому солгали тоже.

Жигелла заткнулась, потому что поверила.

Пан подумал, что, вступи он в философский спор, результата, пожалуй, не было бы.

Подошел Дизайнер и хлопнулся рядом.

- У меня новая идея, - сказал он.

Все идеи Дизайнера носили мерзкий и глобальный характер, и поэтому Вервольф не хотел его знакомства с Профессором.

- Мне нужен Хрустальный Профессор, - выложил Дизайнер ожидаемую фразу.

Сны последнего все еще тяжело парили в воздухе, однако из-за очков Дизайнер ничего не видел. Вервольф покрутил дымящимся окурком.

- Мне кое-что не нравится в этом мире. - Дизайнер суетливо обвел рукой вокруг себя.

"С ума сойти", - подумал Дим между прочим, щекоча спящего Профессора. Это было бы скучно, когда бы не пугало своей регулярностью.

По залу прокатился гул, и колыхнулся дымный воздух; нога Гагамота, до сих пор пребывавшая в благодушном состоянии, сменила его на безразличное. Впрочем, это не могло испортить вечеринки.

- И что же вы хотите? - спросил Пан, сверкая глазом в дыму.

- Вы, насколько я понимаю, Пан?

- Да.

- Мне говорили, что вам можно излить душу.

- Ерунда, ерунда. Помоями и объедками занимается он. - Пан ткнул в призрак за стойкой.

- Я, - сказал Дизайнер, не замечая, что Пан ему нахамил, - хочу создать новое племя полубогов, которые уничтожат всю эту мразь!

И он снова обвел рукой вокруг.

- Фу, ну какая же это новая идея? Дело банальное. Мы здесь только что даже обсуждали что-то на эту тему. - Пан покосился на Вервольфа, но тот отвлекся от разговора...

Адам мягко выговаривал представителю сверхцивилизации:

- Вы, по моему мнению, слишком спешите со спасением. Чтобы погрузиться в фантазию, надо ее иметь. Нельзя придумать то, чего никогда не видел, нельзя вообразить яркую жизнь, не зная о ней ничего. Мир сладких грез очень узок...

Об Адаме Вервольф ничего не знал, но чувствовалось, что переместить звезду или галактику, или самого представителя сверхцивилизации куда-нибудь для него сущие пустяки.

Дим заинтересовался. Что нам известно о цивилизациях, рожденных до Взрыва?

...Говаривали, что Черный Проповедник очень хотел отвадить Вервольфа от своего заведения...

Тут оживилась и предалась воспоминаниям нога Гагамота...