Довольный шах заявил:
— Я согласен. Пусть он погибнет такой смертью! Намеченные меры провести завтра.
Затем члены верховного совета разошлись.
Может быть, читатели усомнятся в правдивости этой истории и сочтут ее за вымысел автора? В таком случае я рекомендовал бы им открыть книгу «Тарихи Алим-Арам» и почитать там страницы, посвященные седьмому году царствования Шах-Аббаса.
Теперь познакомим читателя с седельником Юсифом.
Юсиф родился в деревне близ Казвина. Отец его, крестьянин, по имени Кербалай-Селим, был человек богобоязненный и благочестивый. Он мечтал сделать своего сына моллой и дать ему возможность войти впоследствии в просвещенный круг ученых богословов. С этой целью он привез Юсифа в Казвин и определил в школу. Достигнув совершеннолетия, Юсиф для пополнения и совершенствования богословских знаний отправился сначала в Исфаган, а затем в священный город Кербалу, где слушал проповеди ученейших богословов.
В продолжение многих лет, изучая мусульманские науки, Юсиф ближе узнал духовенство и ученых. Убедившись в том, что они лицемерны и лживы, он не захотел стать моллой и навсегда сохранил в сердце непреодолимое отвращение к этому званию. Из Кербалы он переселился в Хамадан.
Когда ему было сорок лет, он обучился за год ремеслу седельника. После чего вернулся в Казвин, где можно было заработать больше, чем в других городах. Здесь Юсиф женился и открыл мастерскую. Видя лицемерие молл и гнусные поступки продажных чиновников, этот честный и благородный человек возмущался всей душой, и не в состоянии был удержаться от изобличения их. Правдивость и смелость Юсифа завоевали ему немало искренних и преданных друзей, но в конце концов они же стали причиной его гибели.
На следующий день, за два часа до полудня, по приказанию шаха собрались во дворце министры, вельможи, благороднейшие сановники, достойнейшие ученые, потомки пророка-сеиды- и чиновники, начиная с великого везира и кончая уличным старшиной. Каждый из них, заняв свое место в обширной приемной, стоял молча, с трепетом ожидая появления властителя мира. Вскоре показался шах в полном шахском облачении. На голове у него была сверкающая корона. В руках он держал золотой скипетр, усеянный драгоценными камнями. На поясе висел меч- символ шахского могущества. Пояс, рукоятка и ножны меча, а также нарукавники были украшены самоцветами. Шах сел на трон и обратился к собравшимся со следующими словами:
— Уже седьмой год, о мои верноподданные, как я по воле предвечного творца царствую над вами. Каждому из вас я оказывал по мере сил милость и внимание. Я в свою очередь доволен всеми вами, так как вы по исконной преданности могущественной династии Сефевидов не проявили недостатка в усердии, искренности и любви ко мне. Теперь по некоторым причинам, которые я не считаю нужным открывать вам, я вынужден отречься от верховной власти и предоставить ее лицу, более достойному и опытному в делах правления. Человека этого укажут вам главный молла, военачальник Заман-хан, везир, казначей, Мовлана-Джемаледдин и главный звездочет. Вы все должны пойти к нему и с подобающими почестями торжественно привести во дворец. Посадив его на этот трон, вы должны признать его полновластным вашим господином и беспрекословно подчиняться его воле. Несчастье падет на голову того, кто нарушит этот мой приказ и осмелится проявить малейшее неповиновение новому шаху.
После этих слов шах, сняв с головы корону, положил ее на трон; снял также богатый свой наряд, отстегнул меч и облачился в простую одежду. Затем он вновь обратился к собравшимся:
— Отныне я один из самых обыкновенных людей, бедняк Аббас Мухаммед-оглы; с этого дня вы не увидите меня. Прощайте, да хранит вас всемогущий создатель!..
Потом он спустился со ступеней трона и направился в гарем.
Участники большого совета были крайне изумлены и не знали, как объяснить все происшедшее…
По повелению шаха все его жены собрались на женской половине и с нетерпением ожидали появления своего властелина. Увидев его в простой одежде, красавицы гарема готовы были расхохотаться, но суровый вид и грозный взгляд шаха заставили их сдержать смех. Хаджи-Мубареку было приказано привести Молла-Расула с двумя его помощниками. Моллы, заранее предупрежденные, ждали у дверей гарема. Когда они вошли и по приказу шаха уселись, он сказал:
— Милые мои жены, с болью в сердце я вынужден сообщить вам о весьма печальном событии. Да будет вам известно, что с этого дня я — уже не повелитель Ирана; у меня нет более ни великолепных дворцов, ни казны, ни других богатств, я не могу вас отныне нарядно одевать и содержать в роскоши. Теперь я — простой житель Ирана, бедный и зависимый. Поэтому я вынужден развестись с вами и предоставить каждой из вас полную свободу в выборе себе мужа.
Потом он приказал молле совершить обряд расторжения брака между ним и его женами. Молла-Расул в присутствии двух свидетелей приступил к своему делу. Жены поняли, что в жизни шаха произошло что-то необычное. Страх и смятение овладели ими. Они ничего не знали о случившемся и стояли растерянные и потрясенные.
По окончании обряда Хаджи-Мубарек, по приказанию шаха, разорвал листы брачных актов.
Затем шах вновь обратился к бывшим женам:
— Если кто-нибудь из вас, презрев бедность и лишения, согласится стать моей женой, то есть женой Аббаса Мухаммед-оглы, то молла вновь совершит брачный акт.
Почти все женщины выразили согласие стать женами шаха, так как он был молод и красив. К тому же они приняли все это за шутку и никак не могли примириться с мыслью, что Шах-Аббас, добровольно и по непонятной им причине отказавшись от престола, превратился в Аббаса Мухаммед-оглы.
Только две красавицы, взятые в шахский гарем против воли, заявили, смущенно потупив глаза, что они во всех отношениях чувствовали себя счастливыми, находясь в брачном союзе с шахом, но теперь, лишившись этого счастья, не согласны вступить в брак с Аббасом Мухаммед-оглы.
Обе красавицы тотчас же получили полную свободу. Одна из них была грузинкой. Ее прислал шаху в подарок правитель Грузии. Взяв свои драгоценности, богатые наряды и много золота, она на следующий же день со своим двоюродным братом уехала на родину. Там не поверили ее рассказам и решили, что она убежала из Ирана. Хотели далее вернуть ее обратно, но потом как-то забыли о ней. Впоследствии она вышла замуж за молодого грузина и осталась в Грузии.
Другая красавица, дочь богатого казвинского купца, была некогда обручена с красивым молодым человеком. Слуги шаха прознали о ее красоте и донесли его величеству. Ее взяли из отцовского дома и водворили в гарем. Она воспользовалась представившимся счастливым случаем, чтобы вернуться в отчий дом. Впоследствии она вышла замуж за своего бывшего жениха. Остальные жены вновь вступили в брак с Аббасом Мухаммед-оглы, после чего Хаджи-Мубареку было приказано отвести их пешком в дом, находившийся на окраине шестого квартала-города Казвина, а самому вернуться во дворец. Последним из гарема вышел Аббас Мухаммед-оглы и скрылся из виду. Мастерская седельника Юсифа находилась на восточной стороне площади, у шахской мечети. Прошло два часа после полуденной молитвы. Юсиф, совершив молитву, усердно работал в своей мастерской, дошивая заказанную ему уздечку, которая по просьбе заказчика должна была быть готова в тот же день. Около него сидели двое друзей и внимательно слушали его. Юсиф говорил о дороговизне, разорившей несчастных бедняков в этот тяжелый год: в конце прошлого года из-за длительной засухи и из-за того, что в районе Казвина было очень мало воды, большая часть урожая сгорела. Это и стало причиной дороговизны. Седельник говорил:
— Удивляюсь правительству, которое имеет множество возможностей провести воду в Казвин, но никак не использует их, хоть это очень важно для улучшения положения населения и благоустройства столицы.
В это время с западной стороны площади показалось густое облако пыли. Юсиф, держа в руке иглу, поднял голову и увидел торжественную процессию. Ему, конечно, и в голову не пришло, что она направляется к нему. Впереди шли двенадцать придворных слуг в пестрых костюмах и четырехугольных шапках. За ними двигались двенадцать знаменосцев с разноцветными знаменами в руках. Дальше двигалась толпа придворных слуг; один из них нес на голове большой круглый поднос. Затем следовали вооруженные палками стражи, сопровождавшие главного конюшего, который вел под уздцы красивую лошадь туркменской крови. Дорогое седло и попона на ее спине были усеяны драгоценными камнями, нагрудник расшит эхолотом, уздечка украшена жемчугами, с шеи лошади свешивалась кисть изумрудов.
