Так, по докладу генерала Рузского, был ликвидирован вопрос о вооруженном подавлении революции.
Во втором часу ночи ( на 2 марта) Рузский вышел от Государя. Генерал был взволнован. Он поехал с Даниловым в штаб, где предстоял разговор с Родзянко.
Государь долго не ложился спать. Было около пяти часов утра, когда Государь дал для отправки генералу Алексееву, в Ставку, следующую телеграмму: "Можно объявить представленный манифест, пометив его Псковом. НИКОЛАЙ".
В тот вечер Государь был побежден. Рузский сломил измученного, издерганного морально Государя, не находившего в те дни около себя серьезной поддержки.
Государь сдал морально. Он уступил силе, напористости, грубости, дошедшей один момент до топания ногами и до стучания рукою по столу.
Об этой грубости Государь говорил с горечью позже своей Августейшей матушке и не мог забыть ее даже в Тобольске. (Об этом случае вдовствующая Императрица Мария Федоровна говорила графине Воронцовой-Дашковой, графу Гендрикову, князю Долгорукову, графу Д. Шереметьеву. Трое последних лично передавали это автору настоящих строк. Граф Гендриков писал о том в журнале "Двуглавый Орел" No 29.).
Уступив Рузскому и Алексееву, Государь как бы признал свою ошибку в прошлом и тем уронил в их глазах свой авторитет правителя и самодержца. Почва для утренней атаки на Государя была подготовлена.
{257}
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ.
- Историческая ночь на 2 марта в Таврическом дворце. - Совещание Временного Комитета Государственной Думы и Исполкома. - Различие во взглядах. - Вопрос о монархии. - Победа Исполкома. - Разговор Родзянко по прямому проводу с генералом Рузским. - Передача разговора генералу Алексееву. Признание в Штабе Рузского революционного правительства. - Доклад Родзянко Временному Комитету о разговоре с Рузским. - Приезд Гучкова и решение об отречении. - Поручение Временного Комитета Гучкову и Шульгину ехать к Государю и просить об отречении.
В то самое время, как во Пскове генерал Рузский добивался у Государя дарования ответственного министерства, в Петрограде, на совещании Временного Комитета с представителями Исполкома, решалась судьба и Государя, и династии, и монархии, как формы правления России. Революция быстро делала свои завоевания. Совещание началось в 12 ч. ночи под председательством Родзянко. Присутствовали от Вр. Комитета: Милюков, Шульгин, Львов, Некрасов, Чхеидзе, Годнев, Керенский, Шидловский и еще кто-то.
От Исполкома явились: Соколов, Стеклов-Нахамкес и Суханов-Гиммер, не считая Чхеидзе и Керенского. Начался бой представителей либеральной бружуазии с таковыми же от революционной демократии. Первые, напуганные революцией, думали о России и о том, как бы ввести революцию в желаемое ими русло. Вторые, восхищенные революцией, думали только о ней, об ее углублении и использовании. Керенский, принадлежа по существу к первым, по форме больше принадлежал ко вторым и метался между двух огней, стараясь примирить обе стороны.
Родзянко, Милюков и другие члены Временного Комитета нападали на депутатов Исполкома за их демагогию и убеждали их спасти офицеров от начавшихся преследований, самосудов и убийств. Для Исполкома офицеры были враги революции. Шел долгий бесплодный спор. Уступив, наконец, буржуазии, решив опубликовать в защиту офицерства, прокламацию, Исполком поручил ее составление Соколову. Прокламация вышла погромная. Опять начался спор и вопрос уладился лишь тогда, когда за офицеров вступился Керенский и убедил своих сотоварищей уступить.
Уже возбужденные друг против друга спорами, приступили к вопросу о составе правительства и, наконец, перешли к вопросу о монархии.
Представители Исполкома требовали, чтобы намеченное Временное правительство не принимало никаких шагов, предрешающих будущую форму правления для России. Против этого горячо восстал Милюков. Милюков горячо отстаивал {258} установление конституционной монархии при малолетнем Царе Алексее Николаевиче, при Регенте В. К. Михаиле Александровиче.
Милюкова поддерживали другие депутаты. Против горячо выступали: Соколов, Чхеидзе, Суханов-Гиммер, Нахамкес. Все указывали на, якобы, существующую ненависть к монархии среди "народа", на ненависть к Государю и династии. Депутаты спорили, но единый фронт от буржуазии был неожиданно нарушен Владимиром Львовым, правым, который, вдруг, ополчился против монархии и заявил себя горячим республиканцем.
В разгорячивших всех спорах представители Исполкома не скрывали, что "народ" Петрограда и солдаты на их стороне. Что у них сила, у них большинство, а потому их требования должны быть исполнены, иначе они их всё равно достигнут. Спор продолжался и разгорячивший всех вопрос о монархии или республике в будущем так и остался нерешенным, но отречение Императора Николая II было как бы бесповоротно санкционировано обеими сторонами. О нем даже не спорили.
В самый разгар спора председателю Родзянко доложили, что его просят в Главный штаб к прямому проводу для разговора с генералом Рузским. Разнервничавшийся Родзянко заявил, что он без охраны Исполкома не поедет. Что Исполком хозяин положения. - Что же, у вас сила и власть, - возбужденно говорил Родзянко, - вы можете меня арестовать, вы, может быть, всех нас скоро арестуете, мы знаем.
Председателя старались успокоить, но охрану от Исполкома Соколов ему все-таки дал. И Родзянко, которого в Ставке считали всесильным и чуть не диктатором поехал в Главный штаб с охраной Исполкома.
Было 3 часа 20 минут ночи 2 марта когда начался исторический разговор Родзянко с Рузским, разговор, возымевший решительное влияние на вопрос об отречении Императора Николая II.
{259} В аппаратной комнате Штаба Северного фронта во Пскове, в глубоком кресле сидел усталый, изнервничавшийся за ночь генерал Рузский. Он говорил свои мысли находившемуся у аппарата генералу Юрию Данилову и уже последний формулировал их и диктовал для передачи по аппарату.
ПЕТРОГРАД - Доложите генералу Рузскому, что подходит к аппарату Председатель Государственной Думы Родзянко.
ПСКОВ - У аппарата ген.-адъютант Рузский.
РУЗСКИЙ - Здравствуйте Михаил Владимирович. Сегодня, около семи часов вечера, прибыл в Псков Государь Император. Его Величество при встрече мне высказал, что ожидает вашего приезда. К сожалению затем выяснилось, что ваш приезд не состоится, чем я был глубоко опечален. Прошу разрешения говорить с вами с полной откровенностью; этого требует серьезность переживаемого времени. Прежде всего я просил бы вас меня осведомить для личного моего сведения истинную причину отмены вашего прибытия во Псков. Знание этой причины необходимо для дальнейшей нашей беседы.
