Если от почетных имен мы обратимся к фразам, выражающим почтение, мы и здесь найдем тождественные факты. Восточная манера обращения, употребляемая в отношении обыкновенных людей: - "Я твой раб", "Все, что я имею, - твое", "Я твоя жертва", - приписывает лицу, к которому обращаются, такое же величие, какое выражают Monsieur и my Lord, т. е. характер всемогущего правителя, столь неизмеримо превосходящего того, кто говорит, что последний должен признать его своим владыкою. Точно то же и с польскими выражениями почтения "Падаю к ногам вашим", "Целую ваши ноги". В лишенных всякого значения подписях наших на церемонных письмах "Ваш покорнейший слуга" видно то же самое. Даже простая подпись "Преданный вам", истолкованная сообразно ее первоначальному значению, выражает отношение раба к господину. Все эти мертвые формы были некогда живыми воплощениями фактов, служили действительными свидетельствами покорности высшей власти, потом они естественно стали употребляться людьми слабыми и трусливыми для умилостивления тех, которые стояли выше их, мало-помалу они стали считаться чем-то должным всякому и, путем постоянно расширявшегося злоупотребления, утратили свое значение, как Sir и Master Что фразы почтения, подобно титулам, употреблялись вначале только относительно бого-государя, на это указывает факт, что они, подобно титулам же, употреблялись впоследствии как относительно бога, так и относительно государя. Религиозное поколение всегда в значительной мере состояло из заявлений покорности, признания себя слугами божьими и совершенного предания себя воле божьей. Таким образом, и эти обычные фразы почтения имели, подобно титулам, религиозное происхождение. Но в употреблении слова вы как местоимения единственного числа, может быть, наиболее резко проявляется популяризование того, что некогда было высшим отличием. Это обращение во множественном числе к единичному лицу было первоначально почестью, воздававшейся только самым высшим лицам, соответствовало императорскому "мы". Теперь же, будучи придаваемо последовательно все более и более низким классам, оно стало всеобщим Первобытное ты (thou) употребляется теперь только одной сектой христиан да еще в некоторых уединенных местечках Вы же, сделавшись общим для всех классов, утратило вместе с тем всякие следы почета, некогда связанного с этим словом
Но происхождение обычаев из форм покорности и поклонения яснее всего проявляется в способах приветствия людей между собой Заметим прежде всего значение слов "привет" и "поклон" У римлян salutatio состояло в ежедневном выражении почтения клиентов и подчиненных их патронам То же значило оно и у граждан по отношению к войску. Следовательно, самое производство английского salutatio внушает идею покорности. Переходя к частным формам obeisance (заметим опять это слово), начнем с восточного обыкновения обнажения ног. Первоначально оно было знаком почитания как Бога, так и короля Моисей, сделавший это перед неопалимой купиной, и магометане, которых по обычаю приводят к присяге над Кораном босоногими, служат примерами первого, а обыкновение персиян снимать обувь, являясь перед лицом своего монарха, поясняет второе. Но, как всегда, эта дань уважения, приносившаяся впоследствии второстепенным сановникам, постепенно спускалась все ниже и ниже В Индии она представляет обычный знак почтения, в Турции низшие классы турок никогда не являются перед своими начальниками иначе как в чулках, в Японии это обнажение ног составляет обыкновенное приветствие. Возьмем другой пример. Сельден, описывая церемонии римлян, говорит "Так как было принято или целовать изображения богов, или, при поклонении им, стоять пред ними, торжественно поднимая правую руку к устам, и затем, сделав ею движение как будто посылается поцелуй, поворачиваться направо (что было самой правильной формой обожания), - то скоро вошло в употребление, что и императорам, стоявшим ближе всех к божествам и почитавшимся иными за божества, стали поклоняться точно таким же образом". Если мы вспомним неуклюжий поклон деревенского школьника, который подносит раскрытую руку к лицу и описывает ею потом полукруг, если мы вспомним, что подобный поклон, употребленный как форма глубокого почитания в селах и местечках, есть, вероятно, остаток феодальных времен, - мы найдем причину предположить, что обыкновенный привет приятелю, замеченному на противоположной стороне улицы, изображает то, что первоначально было выражением обожания. Таким же путем произошли и все формы почтения, выражаемые склонением всего тела. Простереться на земле значило первоначально выразить покорность Слова Писания: "Вся положил еси под нозе его" и другие, столь внушительные по своему антропоморфизму: "Сказал Господь Господу Моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих", - подразумевают обычай, ясно выраженный ассирийскими скульптурными изображениями, обычай древних бого-государей Востока попирать ногами побежденных. И если мы обратим внимание на то, что доселе еще существуют дикие, изъявляющие покорность тем, что подставляют шею свою под ногу того, кому покоряются, то нам станет ясно, что всякое падение ниц, особенно сопровождаемое целованием ног, выражало готовность быть попранным, составляло попытку смягчить гнев, говоря знаками: "Топчи меня, если хочешь". Помня далее, что целование ноги Папы или статуи какого-нибудь святого доныне считается в Европе знаком глубочайшего почитания; что падание перед феодальными владельцами было общеупотребительно и что исчезновение этого обычая должно было произойти не вдруг, но путем постепенного изменения формы, - мы имеем повод отнести всякое почтительное склонение к этому глубочайшему из самоунижений тем более что переход тут можно проследить довольно подробно Поклон русского крестьянина, который нагибает голову до земли, и селям индуса суть сокращенные падения ниц, склонение головы есть короткий селям; кивание есть легкое склонение головы. Если б кто-нибудь затруднился вывести это заключение, то следует обратить внимание на то, что самые низкие поклоны употребляются обыкновенно там, где покорность имеет самый унизительный характер; что и у нас более низкий поклон означает большую степень почтения и, наконец, что склонение и теперь еще употребляется как знак благоговения в наших церквях: католиками - перед алтарями, протестантами - при произнесении имени Христа. Вспомнив все это, всякий найдет достаточно доказательств для того, чтобы увериться, что и поклон наш первоначально тоже был одним из проявлений обожания.
То же самое можно сказать и о curtsy или, как иначе пишут, courtesy (приседание, поклон с отставлением одной ноги назад). Происхождение этого слова от courtoisie (придворное обращение) сразу показывает, что первоначально оно было знаком почтения перед монархом. И если мы вспомним, что коленопреклонение было обыкновенным поклоном подданных своим правителям; что на старинных рукописях и обоях слуги изображаются подающими кушанья на стол своих господ в этой позе; что эту же позу принимают и перед нашей королевой лица, представляющиеся ей, - мы будем вправе заключить, что приседание, как на то указывает и самый процесс его, есть сокращенный акт коленопреклонения Как слово сократилось из courtoisie в curtsy, так сократилось и самое движение: вместо того чтобы ставить колени на землю, мы только сгибаем их. Далее, сравнивая реверанс какой-нибудь дамы с неуклюжим приседанием деревенской девушки, которое, будучи продолжено, заставило бы ее опуститься наконец на оба колена, мы видим в последнем остаток большего почитания, требовавшегося от рабов. И когда от этого простого коленопреклонения на Западе мы перейдем на Восток и обратим внимание на магометанского богомольца, который не только становится на колени, но и склоняет голову до земли, мы можем заключить, что и приседание также есть исчезающая форма первобытного падения ниц. Дальнейшим свидетельством этого может служить факт, что только недавно исчезло из поклонов мужчин движение, имевшее одинаковое происхождение с приседанием. Отставление ноги назад, которым сопровождаются известные поклоны на сцене и которое всюду почти господствовало в прошлых поколениях, когда "поклонись и шаркни ножкой" шло рядом и на памяти живых еще людей делалось школьниками перед своим учителем и имело последствием вытоптанное место на полу, - довольно ясно изображает движение, обусловливаемое преклонением колен. Столь неловкое движение никогда не могло быть введено умышленно, даже если б и было возможно искусственное введение поклонов. Следовательно, мы должны смотреть на него как на остаток чего-то предшествовавшего и что это предшествовавшее было чем-то унизительным, об этом можно судить из выражения "Scraping an acquaintance", которое, будучи употребляемо в смысле заискивания милостей низкопоклонством, подразумевает, что the scrape (шарканье, топтание порогов) считалось признаком раболепия, servility.
