Быть может, не мешает рассмотреть несколько поближе, каково, по всей вероятности, должно быть состояние поверхности Солнца. Известно, что вокруг шара из горячих расплавленных веществ, которые, как предполагают, составляют видимое тело Солнца (согласно доказательству, приведенному в предыдущем отделе, который теперь перенесен в "Прибавление", тело Солнца считалось пустым и наполненным газообразным веществом большой упругости), существует объемистая атмосфера; об этом равно свидетельствуют как меньший блеск окраины Солнца, так и явления, представляющиеся во время полного его затмения. Спрашивается теперь, из чего же должна состоять эта атмосфера? При температуре, превышающей почти в тысячу раз температуру расплавленного железа, каковою оказывается по вычислениям температура поверхности Солнца, большинство известных нам твердых веществ, если не все они, должно прийти в газообразное состояние; и хотя громадная притягательная сила Солнца должна в значительной мере сдерживать это стремление принимать форму паров, все же не подлежит ни малейшему сомнению, что, если тело Солнца состоит из расплавленных веществ, некоторые из них должны постоянно подвергаться испарению. Невероятно, чтобы плотные газы, постоянно образующиеся таким образом, составляли всю атмосферу Солнца. Если мы в праве делать какие-нибудь выводы, основываясь на гипотезе туманных масс или на аналогиях, представляемых планетами, то мы должны прийти к тому заключению, что внешняя часть солнечной атмосферы состоит из так называемых постоянных газов, т. е. из таких, которые не могут сгущаться в капельную жидкость даже при низкой температуре. Если мы примем в соображение тот порядок вещей, который должен был существовать здесь, на Земле, в то время, когда поверхность Земли была в расплавленном состоянии, то мы увидим, что вокруг расплавленной и до настоящего времени поверхности Солнца существует, по всей вероятности, слой плотного воздухообразного вещества, состоящий из сублимированных металлов и металлических смесей, а над этим слоем другой, состоящий из сравнительно редкой среды, подобной воздуху. Что же произойдет в этих двух слоях? Если бы оба они состояли из постоянных газов, то они не могли бы оставаться отдельными один от другого; подчиняясь известному закону, они образовали бы при удобных обстоятельствах однообразную смесь. Но это отнюдь не может случиться, когда нижний слой состоит из веществ, находящихся в газообразном состоянии лишь при чрезвычайно высокой температуре. Отделяясь от расплавленной поверхности, поднимаясь, расширяясь и охлаждаясь, они наконец достигнут такой высоты, за пределами которой они не могут существовать в форме паров, но должны сгуститься и осесть. Между тем высший слой, обыкновенно заключающий свое определенное количество этих более плотных веществ, подобно тому как наш воздух заключает свое определенное количество воды, и готовый отлагать их при каждом понижении температуры, должен обыкновенно быть не в состоянии воспринимать в себя еще большее количество их из нижнего слоя. А потому нижний слой этот должен постоянно оставаться совершенно отдельным от верхнего {Я собирался выпустить часть вышеприведенного параграфа, написанного еще до того времени, как установилось учение о физическом строении Солнца, по причине некоторых физических затруднений, мешающих приведенным в нем доводам, когда, просматривая новейшие астрономические сочинения, я нашел, что предлагаемая в этом параграфе гипотеза относительно строения Солнца имеет сходство с несколькими гипотезами, предложенными после того Цельнером, файем и Юнгом. Поэтому я решил оставить его в таком виде, в каком он явился вначале. Имевшееся в виду сокращение было внушено признанием той истины, что для того, чтобы вызвать неподвижность в механическом смысле слова, газообразная внутренность Солнца должна иметь плотность, по крайней мере одинаковую с плотностью расплавленной оболочки (в центре даже большую плотность), а это, по-видимому, предполагает более высокий удельный вес, чем тот, какой оно имеет. Может быть, конечно, что неизвестные элементы, открытые в Солнце посредством спектрального анализа, суть металлы очень низкого удельного веса и что, составляя большую пропорцию, чем другие, более легкие, металлы, они могут образовать расплавленную оболочку, не более плотную, чем предполагается фактами. Но на это надо смотреть лишь как на возможность.
Впрочем, отбрасывать заключение относительно строения фотосферы и ее оболочки нет надобности. Как ни спекулятивны казались эти выводы из гипотезы туманных масс, опубликованные в 1858 г. и совершенно расходящиеся с общепринятыми тогда верованиями, тем не менее они оказались не вполне неосновательными. А в конце 1859 г. было сделано открытие Кирхгофа, доказывающее существование в солнечной атмосфере различных металлических паров.}.
Рассматриваемые в общей сложности эти различные группы доводов составляют полное доказательство. Мы видели, что обычные за последнее время мнения о сущности туманных пятен, как скоро разобрать их критически, вовлекают своих сторонников в различные нелепости; между тем как, с другой стороны, мы видим, что различные явления, представляемые туманными пятнами, можно объяснить различными степенями, до которых дошел в них процесс осаждения и сгущения редко рассеянного вещества. Мы видели, что кометы как своим физическим устройством, так и своими неизмеримо удлиненными и различно направленными орбитами, распределением этих орбит и видимым соотношением своего устройства с Солнечной системой, свидетельствуют о том, что эта система некогда существовала в виде туманной массы. Гипотеза туманных масс опирается не только на те резко выдающиеся особенности планетных движений, которые первые навели на мысль о ней, но и на другие, замечаемые при более тщательном наблюдении: таковы слегка различные наклоны планетных орбит, различие в скоростях их вращения и в направлении осей, на которых они вращаются; с другой стороны, гипотеза эта подтверждается некоторыми особенностями спутников, преимущественно же большим или меньшим изобилием их именно в тех местах, где гипотеза предполагает большее или меньшее их изобилие. Если мы проследим процесс сгущения туманных масс в планеты, то мы дойдем до таких заключений относительно внутреннего устройства планет, посредством которых объясняются различные аномалии, представляемые их плотностями, и в то же время примиряются между собой некоторые, по-видимому, противоречащие факты. Наконец, оказывается, что выводы, делаемые a priori из гипотезы туманных масс относительно температуры небесных тел, подтверждаются наблюдением, таким образом объясняются как абсолютные, так и относительные температуры Солнца и планет. Рассмотрев эти различные доказательства в общей их сложности, заметим, что гипотезой туманных масс объясняются главнейшие явления Солнечной системы и всего неба вообще; с другой же стороны, обратим внимание на то, что обычная космогония не только не опирается ни на одну фактическую данную, но прямо не согласна со всеми нашими положительными сведениями о природе, - мы видим, что доказательство наше получает огромный перевес.
В заключение мы должны заметить, что, хотя генезис Солнечной системы и других подобных ей бесчисленных систем и становится таким образом понятен, тем не менее окончательная тайна остается столь же великой тайной, как и прежде. Загадка бытия не разрешена, она просто отодвинута далее. Гипотеза туманных масс не бросает ни малейшего света на происхождение вещества, рассеянного в пространстве, а между тем происхождение вещества, рассеянного в пространстве, столь же нуждается в объяснении, как и происхождение плотного вещества. Генезис атома так же трудно постигнуть, как и генезис планеты. Мало того, с принятием этой гипотезы Вселенная не только не становится для нас меньшей тайной, но еще гораздо большей. Мироздание, понимаемое как мануфактурная работа, стоит несравненно ниже мироздания, совершавшегося путем развития. Человек может собрать машину, но он не может заставить ее развиваться. То обстоятельство, что было время, когда наша стройная Вселенная действительно существовала в возможности, как бесформенное вещество, рассеянное в пространстве, составляет факт гораздо более изумительный, чем образование Вселенной по механическому способу, который обыкновенно предлагают. Те, которые вообще считают себя вправе от явлений умозаключать о вещах в самих себе (нуменах), могут совершенно справедливо утверждать, что гипотеза туманных масс предполагает первую причину, настолько же превосходящую механического бога, насколько этот последний превосходит фетиш дикаря.
