Памятуя об этом событии, Кесада настоял на том, чтобы впредь они путешествовали только вместе, втроем. В начале июня 1539 г. эта могучая троица пустилась вниз по Магдалене в обратный путь. Теперь Кесаде и его спутникам предстояло завоевать признание в Европе. И как знать, не будет ли это делом более трудным, чем их заморская одиссея.
История восьмая
СО ЩИТОМ ИЛЬ НА ЩИТЕ?
Ох, уж эти мне жалобщики из Индий! Честное слово, среди живущих там
нет недостатка в клеветниках!
Из письма архиепископа Луиса Сапаты. 1550 г.
С волнением вглядывался Кесада в знакомые берега. Дикие, полузатопленные чащи. Гиблые места. Тишина. На душе его росла тревога. Впрочем, и настроение его спутников отнюдь не было безоблачным.
Все трое с беспокойством думали о будущем. Что мог предложить Федерман всемогущим Вельзерам после долгих и бесплодных скитаний? Ничего, кроме Новой Гранады. Доказать, что она часть территории Венесуэлы и, следовательно, принадлежит его хозяевам, было для него делом жизни. Белалькасар также не был уверен в благополучном исходе своих хлопот при дворе. Самовольно сбежав от своего начальника Франсиско Писарро, он продолжал оставаться у него в подчинении и новые земли открывал под его знаменами. Сам Кесада, который завоевал страну муисков, мечтал стать губернатором этих земель на законном основании. Но ведь он знал, что преимущественное право на них имеет сын умершего Педро Фернандеса де Луго небезызвестный Алонсо.
Всего две недели понадобилось кораблям, чтобы спуститься к устью Магдалены. А два года назад на этот же путь ушло долгих 11 месяцев. Напоследок Магдалена преподнесла путникам сюрприз: ее ревущие бурные воды отнесли суда далеко на запад. И пришлось конкистадорам отдать якорь не в Санта-Марте, куда они направлялись, а в Картахене.
Жители пыльной Картахены с превеликим удивлением наблюдали за высадкой экипажа двух легких бригантин. По виду как бы испанцы, но в диковинных и ярких плащах. Вся живописная группа быстрым шагом направилась к зданию местного кабильдо. Через день все уже знали, что знаменитый Гонсало Хименес де Кесада, правая рука почившего губернатора де Луго, вернулся из дальних странствий живым и здоровым и с кошельком, туго набитым золотом.
И не успел Кесада осмотреться, как на горизонте появился одноглазый капитан Гальегос! Он не мог простить Кесаде его удачи и немедленно сочинил объемистую жалобу, в которой обвинил генерала во всех смертных грехах, особенно напирая на то, что тот присвоил его долю добычи.
Пришлось Кесаде вспомнить юность, запутанные процессы, в которых ему приходилось участвовать, чтобы со знанием дела отвести все упреки бывшего соратника. Ему удалось перенести тяжбу в высшую инстанцию - Совет Индий, но грозные предчувствия сжимали его сердце. Надвигалась новая полоса в его жизни, когда надо было с не меньшим упорством отстаивать свое право на завоеванную им страну. На смену мушкетам и индейским стрелам пришло другое оружие - клевета и подлоги, зависть и связи при дворе. Это была другая конкиста - без запаха пороха и свиста стрел, но и она, Кесада знал это, обильно сеяла смерть и бесчестье.
В июле 1539 г. три конкистадора отплыли из Картахены в Испанию на бригантине "Сан-Хуан". Из-за сильных ветров корабль не смог пристать ни в Кадисе, ни в Сан-Лукар-де-Баррамеде. Только в Малаге им удалось сойти на берег. И здесь пути трех завоевателей, судьбы которых так причудливо переплела капризная фортуна, разошлись, и разошлись навсегда.
Сразу же повезло Белалькасару. Он не получил Новую Гранаду, но зато был назначен губернатором провинции во главе с городом Попаяном и стал хозяином огромной и богатой страны. Долины Западных Кордильер и берега реки Кауки густо заселяли трудолюбивые индейцы, искусные земледельцы и ювелиры. Так Себастьян Белалькасар, долгое время бывший лишь тенью Франсиско Писарро, сам стал владетельным сеньором.
Что же произошло с двумя остальными нашими героями?
Николас Федерман прямо из Малаги направился в Севилью. Настроение у него было бодрое. В письме к другу он беззаботно писал: "Если мои услуги не оценят так, как они этого заслуживают, я останусь в Европе, где на 20 тысяч дуро проживу легче и спокойнее, чем на 100 тысяч в Венесуэле".
Бартоломе Вельзер, отец семейства и глава банкирского дома, так же как и королевский двор, пребывал в это время во Фландрии. Туда же пришлось проследовать и Федерману. Он никак не мог предвидеть рокового исхода этой встречи. Бартоломе Вельзер сухо заявил Федерману, что все заботы по тяжбе за Новую Гранаду, или, как ее тогда еще называли, "Долину замков", он берет на себя. А вот что касается лично его, Федермана, то ему предлагается подписать новый контракт, срок старого истекал как раз в 1540 г.
Однако условия договора были столь неприемлемы, что Федерман 'наотрез отказался подписать его. Тогда Бартоломе потребовал у конкистадора подробного отчета о прибылях. Федерман не выполнил и этого требования и на следующий же день был арестован и препровожден в Гентскую тюрьму.
Началась долгая и безнадежная для Федермана борьба за спасение своего имени. Вельзеры предъявили ему иск, требуя возместить им убытки на сумму в 110 тысяч дукатов, и заявили, что Федерман тайно привез с собой из Индий "много золота и серебра и камней изумрудов в огромном количестве". Конкистадор в свою очередь обвинил немецкий банкирский дом в злоупотреблении властью на заморских землях, благодаря чему королевской казне был, по его словам, нанесен ущерб в 200 тысяч дукатов. Совет Индий, члены которого горячо ненавидели Вельзеров и считали освоение заокеанских колоний сугубо испанским делом, с радостью ухватился за контробвинение!
Вскоре вопреки воле Вельзеров Федерману разрешили переехать в Испанию. В феврале 1541 г. он появился в Мадриде, где и прожил около года под домашним арестом. Тяжба его с Вельзерами была перенесена в Совет Индий. Вскоре, однако, у него обострился старый недуг, "профессиональная" болезнь многих конкистадоров - тяжелые приступы тропической лихорадки. В феврале 1542 г. Федерман умер, не дождавшись решения своего дела. Таков был конец завоевателя, который родился, как писал его современник хронист Кастельянос, "для того, чтобы повелевать людьми".
Попытка Николаса Федермана восстать против одного из самых могущественных людей тогдашней Европы свидетельствует о большом личном мужестве этого человека. Но в этом поединке, ему не суждено было победить.
Со смертью Федермана интерес Вельзеров к Новому Свету значительно ослабел. В Венесуэле погибло шестеро немецких агентов: Амбросио Альфингер, основатель городов Коро и Маракайбо; конкистадоры Ганс Зайсенхофер и Георг Шпеер, первооткрыватели рек Мета и Гуавьяре; Генрих Рембольдт, завоевавший провинцию Кумана; Филипп фон Гуттен, представитель одной из самых аристократических германских фамилий, и, наконец, Бартоломе Вельзер, старший сын главы банкирского дома Бартоломе-отца.
Постепенно коммерческая деятельность дома Вельзеров сворачивается не только в Венесуэле, но и на Антильских островах. Процесс, начатый при жизни Федермана, не окончился с его смертью. В 1556 г. известная в Европе торговая компания "Бартоломе и Антонио Вельзер" из Аугсбурга отказалась от спора, решения которого она безрезультатно добивалась в течение долгих шестнадцати лет. Вельзеры навсегда потеряли право на владение Венесуэлой. Так пришел конец недолгому царству немецких банкиров на американской земле.
Чем же занимался все это время наш главный герой? Каков был исход его хлопот при королевском дворе?
С первых шагов Кесады по родной испанской земле его самого, так же как его действия и поступки, окружила завеса тайны. Неизвестно, что заставило его медлить с визитом к королю. В Малаге Кесада остановился у родственников. Однако не слишком ли велика была дань, отданная им родственным чувствам, если только в ноябре 1539 г., то есть три месяца спустя после высадки, он прибыл наконец в Севилью.
В ноябре 1539 г. под мрачными сводами Торговой палаты появился высокий сухощавый человек в роскошном ярко-алом плаще. Неизбежные в таком случае формальности, таможенный досмотр. Объявив свое имя, Кесада вручил хранителю королевских драгоценностей 9 кожаных сумок с изумрудами, всего их там было 363 штуки, и тяжелый мешок с золотыми слитками на 40 тысяч песо. Другими словами, 60 килограммов чистого золота! Особенно поразила чиновников золотая цепь с четырьмя дивной красоты изумрудами, оправленными в эмаль. Поистине это был королевский подарок испанскому королю.