К полудню Фатима вышла на поляну, где они ночевали. Никого не было, только Шмель лениво щипал траву, стараясь, между тем, не покидать веревочный круг, который так и не убрали с ночи. Девушка высыпала собранные грибы, присела отдохнуть. Никто не появлялся. Передохнув, Фатима принялась чистить свою "добычу". Никто никогда не объяснял ей, как это нужно делать; она сама догадалась, что приставший мох и изгрызенные червями ножки в пищу вряд ли годятся. Покончив с этой работой, девушка встала, оглядела поляну. По-прежнему никого, и кроме пения птиц и шелеста деревьев - обычных лесных звуков, - не слышно ничего. Тут испуганно заржал Шмель.

Фатима резко обернулась, и краска схлынула с ее лица. У границы круга, на том же месте, что и вчера, стоял мертвяк. Не обращая внимания на девушку, Гуннар сверлил страшным взглядом коня и хрипло приговаривал:

- Слепень, иди сюда. Сюда иди. Ко мне, скотина, кому говорят!

Шмель, выпучив глаза, дрожал всем своим немаленьким телом. Мертвяк, не отрываясь, смотрел на него, проговаривая одни и те же слова. Конь был смертельно испуган. Фатима, впрочем, тоже. Но она заставила себя поверить, что при свете дня, во-первых, мертвяк не так силен, как ночью, а во-вторых, ну разве он страшный? Жалкий - да. Противный - очень. Но не страшный. И, раз уж мужчины до сих пор увлеченно занимаются своими мужскими делами, почему бы не помочь им сделать грязную мужскую же работу? Уговаривая себя таким образом, Фатима подхватила осиновый кол, и бочком-бочком, на негнущихся ногах, вышла из круга. До того мертвяк, казалось, ее не замечал. Но стоило девушке покинуть спасительный круг, он повернулся к ней. Мертвое лицо оскалилось в хищной улыбке.

- А вот и нежное девичье мясцо! - прохрипел он. - Добрый обед для несчастного Гуннара! - С этими словами он прыгнул к Фатиме. Девушка вскрикнула и выставила перед собой кол. То ли Гуннар не верил, что ей хватит на это храбрости, то ли просто не рассчитал прыжок, но заостренная осина вонзилась в его правый бок. Он дернулся назад, и это его спасло: Фатима уже приготовилась насадить мертвяка на кол поглубже. Варяг, отпрыгнув саженей на пять, орал так, что уши закладывало. Потом, держась за раненый бок, как мог быстро он убежал в кусты, продолжая подвывать. Вскоре треск ломаемых сучьев и вопли затихли вдали. Фатима, пошатываясь, вернулась в круг, села на траву, закрыла лицо ладонями.

Молчан пер сквозь лес как лось, не разбирая дороги. Услышав истошные мертвяцкие вопли, он подхватил все собранные травы, посох, с которым теперь старался не расставаться, и помчался к поляне. От быстрого бега он стал задыхаться, но темп старался не сбавлять. Выломившись из кустов на поляну, волхв увидел содрогающуюся от рыданий Фатиму в центре круга. "Хвала богам, жива!" - пронеслась мысль. Рядом с девушкой лежал кол с почерневшим острием. Шмель находился в ступоре. Коня трясло, и на окружающее он не реагировал. Молчан подбежал к Фатиме и потряс ее за плечо.

- Что... случилось? - отрывисто спросил он.

- Ме... мерт-твяк. - всхлипнула девушка.

- И... что?

- Убежал! - в голос заревела она.

- Так что ж ты ревешь-то? - Молчан недоумевал.

- Не добила...

- Да, дела... - волхв присел рядом и расхохотался. - Уф, словно гора с плеч свалилась! Воистину, с кем поведешься, от того и наберешься! Надо же, еще месяц назад от каждой тени шарахалась, а теперь ревет, что мертвяка не добила! Ну ты даешь! Кстати, а где ребята? Что-то их не видно и не слышно. - Молчан посерьезнел.

- Не знаю...

- Давно ждешь?

- Давно... Уж и отдохнула, и грибов начистила... и с мертвяком...

- Да, дела... - повторил Молчан с глубоким вздохом. - Ну, тогда давай собираться и пойдем их искать. Шмель, очнись! Очнись, говорю! - Конь не откликался. Все так же стоял, свесив морду, и дрожал. - Как бы он у нас с глузду не съехал... - озабоченно пробормотал волхв, а затем крепко треснул коня посохом промеж ушей. Тот тут же заморгал, замотал головой, взгляд его принял осмысленное с лошадиной точки зрения выражение.

- Что? Что это было? - осведомился конь.

- Очухался? Вот и славно. - сказал Молчан. - А ничего особенного и не было, друг мой. Так, морок полуденный.

- Морок? - недоверчиво переспросил Шмель.

- Ну да, он самый. Ты, небось, все время на солнцепеке пасся? Вот и перегрелся. Давай, быстренько приходи в себя, пойдем искать Рыбьего Сына и хозяина твоего. Тебе предстоит ответственная работа: протащить все наши мешки да колья осиновые через лес и ничего не потерять.

- Я тяжеловозом не нанимался... - проворчал конь.

- Что?! А еще раз по ушам?! - возмутился Молчан. - Не везет Руслану с конями. У всех богатырей конь - что гора. Огромный, выносливый, быстрый, как ветер. И молчаливый, что характерно. А нашему витязю все какие-то капризные попадаются. Смотри, Руслан парень терпеливый, но до определенных пределов. Отдаст тебя пахарям, будешь до конца своих коняжьих дней плуг тягать...

Собравшись, пошли в ту сторону. Перед уходом с поляны Молчан с ненавистью посмотрел на очередной свой негасимый костер, плюнул в него и процедил сквозь зубы:

- Потухни ж ты наконец! - и, убедившись, что Фатима отошла на приличное расстояние, прибавил замысловатое ругательство. Язык пламени с ладонь величиной, плясавший с вечера над голой землей, послушно мигнул и исчез. Несколько мгновений волхв оторопело смотрел на место, где только что горел костер, затем произнес: - Ничего себе, однако! - и снова выругался.

Они долго шли через лес, аукали, кричали, звали по именам. На их крики прибежали три мавки, их тут же шуганул Молчан; больше не откликался никто. Солнце уже клонилось к закату, когда Молчан и Фатима вышли на большую поляну. В самом ее центре стоял огромнейший - вдесятером не обхватишь! - пень. По краям стояло несколько могучих дубов. К двум из них ветками накрепко оказались прижаты злополучные охотники. Оба синие от натуги: видно, что давно пытаются освободиться, да не выходит ничего.

- Бегите! - прохрипели они едва ли не хором.

- Зачем? - озираясь, спросил Молчан. Посох он на всякий случай взял наизготовку.

- Скажи ты. - буркнул Руслан Рыбьему Сыну. - У меня все человеческие слова уже кончились.

- Мы охотились, - начал Рыбий Сын чуть слышно, не громче шелеста травы под утренним ветерком. - и удача была на нашей стороне. Я подстрелил зайца, а Руслан - глухаря, когда за нами погнались эти дубы. Никогда не думал, что дерево может передвигаться, да еще и так быстро! Они догнали нас, схватили, притащили сюда. С тех пор мы пытаемся освободиться, но ничего совсем не выходит... Наверное, мы прогневали какого-нибудь лесного духа или просто местного лешего... Пошевелиться совсем невозможно! - закончил он печально.