Ночью, после телесного примирения, они шептались.
- Давай все-таки я пропишусь и деньги свои получу?..
- Они же не твои...
- Они дареные, Андрей.
- На них, сама понимаешь...
- Почему? Они ж из банка. Там их сто раз поменяли... Получу, накупим всего разного... Если хочешь, сюда на такси ввернемся.
Андрей не знал, что ответить на эти ее наивные рассуждения. "Балда моя синеглазая. Получишь деньги - разве тебя "братва" отпустит? За волосы к дверям квартиры привяжут... Да и сама в деревню не захочешь: тут мороженого нету... тоскливо... А меня просто убьют в каком-нибудь темном месте. Если же не ехать в город, здесь поискать себе занятие? Ты что-нибудь умеешь делать? Я могу в школу пойти... даже если нет места, музыканта с консерваторским образованием учителем музыки возьмут, хоть на полставки..."
Утром спросил у хозяйки:
- Тетя Варя, как ваши учителя живут?..
Старуха утерла всей ладонью лицо (когда-то она делала это весело):
- Хорошо живут! Ты у Агнессы не спросил? То гречкой им зарплату дадут, то консервами... жить можно. Да и ничего не дай - Агнесса, она ж божий одуванчик... Стихи почитает - и сыта. Таких больше не будет в России... таких, как я и она... А вы оставайтесь, оставайтесь на зиму... не пропадем. Наташка, вижу, куксится... - Снова обняв молодую женщину, заверещала, как над малым дитем. - Холосенькая какая...
"Хорошенькая... Уйдет она от меня. Хоть бы ребенка родили... Напоминал бы мне о ней..."
Ночью они долго молчали. Потом он спросил грубовато:
- Ты за меня замуж-то хочешь?
- Да, - был ответ. Но он видел - лежит, надувшись, как обиженный котенок, и левой ступней все задумчиво качает.
- Но как же нам пожениться? Если ты теперь с этой фамилией... Надо справку, что его нет?.. Не разводиться же?.. - Наташа безмолвствовала. - Может быть, в местный ЗАГС пойдем?
"Конечно, думает о том, что сменив фамилию, лишится наследственных прав... Привыкла все-таки к хорошей одежде, к хорошему питанию. Все ясно."
Не сговариваясь, утром собрались и, угрюмо простившись с тетей Варварой, пошли к остановке автобуса. Андрей предчувствовал, что теряет Наташу, но словно и сам лез в огонь. Пусть. Надоела неопределенность. Хочет - пусть уходит.
К обеду они были в городе. Квартира не сгорела, дверь не ломали, никаких записок. Колотюк, видимо, нашел для ансамбля нового скрипача... Аня, может быть, со слов того же Колотюка проведала про "коханую" Андрея... И у Нины наверняка появился мужчина, который, не зная ее прежнюю, вполне оценил теперешние ее прелести...
Наташа, не разговаривая с Андреем, накрасилась и ушла. Он остался один, стоя у тюлевой грязной занавески, постыдно желая ей победы.
Может быть, и вернется - толстые любят искусство. Скрипка, она ведь тоже знак красивой жизни?..
Женщина вернулась через два дня, рано утром. В новом белом плаще, намазанная, как мазалась год назад, пахнущая двумя или даже тремя сортами духов, головка гордо вскинута, лишь синие глазки смотрят вниз и в сторону... В руке сумочка. Андрей молча ждал.
Как-то нелепо тыча коленками в воздух, Наташа приблизилась, жалобно вздохнула.
- Ты меня не обнимешь?
Андрей обнял маленькую женщину
- Пришлось остаться... иначе никак. Но я... я только через резинку разрешила...
"Она, в самом деле, дурочка?.. Убить ее сейчас?.. Выбросить в окно через стекло? Или просто она относится ко всему этому спокойно? Другое поколение?.."
- Теперь мы можем уехать хоть за границу... - лепетала красавица, уткнувшись ему в грудь и крутя мордочкой.
"Боже!.. Какой стыд!.. И кто я в таком случае?!"
Но что верно, то верно - теперь можно было и уехать.
27.
Они рассудили так: племянник с друзьями не выпустит ее из города. Коли прописалась, получила деньги, значит, своя.
Она, конечно, с согласия Саши пошла к Сабанову, якобы откупиться, приготовив для него две тысячи рублей. Сейчас, наверное, у дома кто-то дежурит... Пусть стоят. Андрей и Наташа что-нибудь придумают.
Задернув тюлевые шторы и сев спиной к окнам, достали свои и чужие паспорта. Сабанов Андрей Михайлович... Мамина Наталья Игнатьевна... Шахтер Лыков Алексей Иванович с сумрачным лицом. Двадцатилетняя Шагурина Елена Михайловна.
Лететь в Москву надо, конечно, по чужим паспортам. Андрей запер Наташу и, пошатываясь, как пьяный, вышел на улицу. Погрозил вдаль кулаком, довольно громко крикнул:
- С-сука!.. - Изобразил дело, как бы Наташи у него уже нет. Они следят за ним из какой-нибудь машины или из окон дома напротив.
Купил пива, из горлышко выпил, пристал к незнакомой женщине, что-то невнятно пробормотал ей - она отмахнулась, он за ней. Ему надо было в кассу аэроагенства. К счастью, она располагалась рядом с супермаркетом, тем самым, с которого все некогда и началось. Зашел под жестяные грозди винограда, вышел с бутылкой красного вина, которую не прятал. Постоял перед дверью агентства, как баран, почесал затылок, открыл дверь.
Купил два авиабилета на ночной рейс в Москву.
Снова выкатился на улицу, изображая пьяного, поймал такси, проехал двести метров до дома. Пусть думают - он теперь в одиночку шикует.
Наталья мылась в ванной. Раскрытая сумочка с деньгами в банковских перевязках лежала на столе, рядом с документами.
- Летим ночью... - сказал через дверь Андрей Наташе. - Я сейчас на телеграф, позвоню знакомому администратору в Москву. Никому не отпирай.. - И снова вышел на улицу, шатаясь и руки свесив, как бы совсем уже невменяемый. Повернул к центральной почте, скользнул за дверь с надписью "МЕЖДУГОРОДНИЕ ПЕРЕГОВОРЫ", вынул из записной книжке вложенную туда телеграмму Лексутова с номером телефона ( из тщеславия не выбросил). Как его зовут? Юрий Владимирович? Да, да, как покойного Андропова...
Бывают случаи везения.
- Аллё-у?.. - Трубку в Москве сняли. И это был, конечно, он, шарик с дребезжащим смехом. - Если дама, сразу говорите уменьшенное имя...
- Мне бы директора антимонии, - Андрей нарочно не представился. - Звоню из глубины сибирских руд...
- Постой, постой! Уж не второй ли это Ойстрах или не третий ли Паганини, если Ойстрах был вторым Паганини?.. Но, милый! Сейчас никаких конкурсов... Ты опоздал! Список утвержден!
- А за бугром? - тихо спросил Андрей.
- За бугром? Где доллары в реке цепляют багром? О-о, ай андестед!.. - заливаясь смехом, закричал Лексутов. - Ми будем обсуждать.
Договорились, что завтра, в двенадцать часов дня он ждет Андрея и Наташу возле гостиницы "Украина". Номер закажет.
Андрей снова вернулся, петляя, к своему дому, постоял, держась обеими руками за бетонную стену дома. Лишь бы не переиграть - если милиция схватит, пропали билеты. И удостоверение спортобщества "Труд" не поможет. Они уже поняли, как оно оказалось у скрипача...
А насчет Наташи пусть продолжают гадать, когда же она успела от него выскочить и куда могла деться.
Оглядываясь, вошел в квартиру - мокрая, румяненькая, чистая Наташа встречала его, лежа на раскрытой постели.
Андрей от смущения угрюмо поделился своими тревогами. Не ворвутся же эти люди сюда под каким-нибудь предлогом, например, напялив милицейскую форму.
- А я им вякнула, что после тебя в парикмахерскую закачусь... - замурлыкала Наташа. - Ты говоришь: глупая, а я соображаю. - Пусть бегают, парикмахерских в городе до фига...
Андрей обнял ее и шепотом рассказал о своем звонке в Москву.
Они проспали до вечера... Уже в темноте, не зажигая света, привычно собрали чемоданы. Надо было теперь каким-то образом выбраться в аэропорт.
Андрей снова потащился на улицу, уже как бы протрезвевший, с больной головой. Долго стоял на углу, приложив ладонь к сердцу. Наконец, ему повезло - шла мимо белая длинная машина с красным крестом. Приплясывая, как от нетерпения, Андрей замахал руками - "скорая помощь" остановилась.
- Если есть время, отвезите больную жену в аэропорт... летим на операцию. Заплачу сто долларов.
