Аркадия же сюда решили поместить по нескольким причинам. Во-первых, за городом жизнь хоть чем-то и легче, но в случае крупномасшатабных неприятностей, помощь может прийти не вовремя. Во-вторых, некоторые необсуждаемые нюансы условностей, почему-то не позволили поселить наследника со своей молодой мачехой. Во-третьих, этого не хотели супруги Коневы, что сразу перевесило возможные доводы "за".
Я приехал рано, так что пришлось ждать все семейство, по раз и навсегда устоявшемуся расписанию выходившая к столу в половину восьмого. Но я времени не терял, благо знал, где в столовой находится бар.
Завтракали на веранде. Татьяна Сергеевна, несколько лет как осознав умом, что иметь деньги, а главное, тратить их уже не только не карается законом, последнее время развернулась в полную силу. Муж ей не мешал, справедливо полагая, что её масштабы так и остались социалистическими, и размах трат не выйдет за рамки новой мебели, одежды, машины. Так, собственно, и происхозошло, и приходилось лишь привыкать к появляющимся и вновь исчезающим креслам, люстрам, столам и кроватям. Машин же супруга сменила за последний год всего две, и в гараже, ещё не проданный "Опель-кадет" стоял рядом с розовым "Мерседесом".
На веранде недавно был закончен "косметический ремонт", как объясняла Татьяна Николаевна, все лакированно блистало, мебель была плетенной, легкой, коричневой и только красным полированным деревом была покрыта столешница большого круглого стола. Все, в общем-то, было приятно глазу, а яркое солнце, треньканье утренних птичек в саду и свежий влажный воздух, вливающийся через широко раскрытые высокие стеклянные окна-двери особенно развлекали.
Татьяна Сергеевна поздоровалась со всеми сердечно, хоть и сдержано, как приличествует даме, и отвлекалась, как всегда, делая замечание по поводу внешнего вида только входившей заспанной Марго, внезапно разцветшей улыбкой: увидела меня. Сегодня их интимный семейный уют (разбавленный Аркадием, разумеется) вновь был нарушен; рядом с Татьяной Сергеевной, отодвинув на одно место Веру, старшую дочку Коневых, сидел я. Я махнул рукой входившему Аркадию, подмигнул Марго и все - не прерывая изыскано-светскую беседу: да, погода нынче великолепная, да, на пикник выехать просто необходимо, это следует обсудить со Станиславом Сергеевичем ("где-то он задерживется?" "Помилуйте, сейчас семь тридцать четыре, через минуту будет". "Вот и прекрасно!"), с пикником могут, правда, возникнуть сложности...
- Доброе утро, товарищ полковник!
Полковник Конев вошел и удивился, увидев меня так рано. Поздоровался со всеми и, продолжая недоуменно поглядывать на меня, не прерывавшего общения с хозяйкой дома и игнорирующего рвущуюся ко мне из собственного платья Марго.
- Что случилось? - с присущей ему солдатской прямотой спросил полковник Конев, и я, только на секунду замявшись, ответил:
- Кажется, вновь началось.
Полковник Конев мгновенно все поняв, обвел глазами насторожившееся семейство и замершую с подносом горничную Наташу, ровесницу Веры (тоже что-то понявшую). Полковник Конев, видимо, раздумывал, стоит ли продолжать при всех разговор. Но решив, что такой опытный человек, как я и сам знает, о чем можно и о чем нельзя говорить при непосвященных, все-таки, спросил:
- Почему ты так решил?
- Нетрудно догадаться, - ухмыльнулся я, дернув головой, чтобы поправить чуб, опустившийся на бровь. - Вчера вечером у подъезда собственного дома был убит Наприенко.
- Это Андрей? - быстро спросил полковник Конев.
- Именно, - подтвердил я. - И это ещё не всё. Ночью кто-то выстрелил из гранатомета в спальню Каримовых. Жена и он сам погибли. И совсем последнее: Рубцов Николай со своей женой, или сожительнице, не помню точно, найдены утром мертвыми. Двери были открыты, соседи звонили, потом заглянули. Оба мертвые По предварительным данным - у обоих сердечный приступ. Рубцову, вы знаете, тридцать лет, а сожительнице - двадцать два. В общем, наглая работа. Очень они уверены в своей безнаказанности, - злобно добавил я.
Полковник Конев, нахмурившись, выразил недовольство:
- Мог бы при посторонних без подробностей.
- Папа! - тут же вскричала Марго.
- Это кто здесь посторонний? - ледяным тоном вопросила Татьяна Сергеевна.
- Все это оперативная информация и, значит, знать её должны только компетентные органы, - специально для жены пояснил полковник Конев.
Татьяна Сергеевна ещё секунду-две изучала мужа ледяным взглядом, потом любезно обратилась к мне, с любопытством изучавшего семейную сцену.
- А почему вы уверены, что это связано с текущими... беспорядками?
Меня термин "беспорядки" восхитил, и я любезно объяснил:
- Чутье, дорогая Татьяна Сергеевна. Я привык доверять своему чутью, оно меня ещё не подводило.
Я повернулся к все ещё хмурившемуся полковнику Коневу.
- Я специльно начал этот разговор при всех, товарищ полковник. Дело в том, что мне кажется, опасность угрожает уже вашей семье. Всем здесь присутствующим. Я приехал, чтобы настоятельно советовать вам всем сегодня же переехать в особняк Князя. С Еленой Михайловной я уже договорился, быстро сказал я, чем вызвал недовольство Татьяны Сергеевны, бросившей взгляд на мужа, а также озабоченность на лице Станислава Сергеевича, тут же отвернувшегося в задумчивости.
- Елена Михайловна не против? - наконец спросил полковник Конев.
- Еще бы она была против, если вся усадьба принадлежит Аркадию, - с досадой вырвалось у супруги.
- Может быть вы и правы, Сергей Владимирович, хотя почему все решили, что нам что-то угрожает?
- Чутье, товарищ полковник, и ещё кое-что. Я не хотел бы при всех...
- Нет уж, Сергей Владимирович, раз начали, так давайте уж кончайте, сказала Татьяна Сергеевна.
Полковник Конев подтвердил кивком головы.
- Ну хорошо, - согласился я. - Если помните, уже две недели в городе выборочно убирали коммерсантов, бывших совладельцами семьи Самсчоновых по некоторым предприятиям. Чем все кончиось вы тоже помните: Самсоновых... - я повернулся к Татьяне Сергеевне, - ещё раз мои соболезнования, ваши родители...
Я сделал недолгую паузу, как бы выдержав траурную минуту молчания и продолжил:
