А. Соколов

ЛЕЧЕНИЕ СПОРТОМ

Вряд ли можно сомнеиаться в благотворном влиянии спортивного рыболовстза на организм человека. Подчас уже редко можно встретить людей, отрицающих его несомненную пользу в физическом воспитании, оздоровлении и укреплении организма. И не случайно спортивным рыболовством у нас занимаются люди разных профессий и возрастов, во всех уголках необъятной нашей Родины, во всякое время года. Комитет по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР еще в 1954 г. в своем решении о дальнейшем развитии рыболовного спорта в нашей стране указывал, что "занятия рыболовным спортом, связанные с длительным пробыванием на воздухе, имеют большое оздоровительпое значение и в то же время являются одним из распространенных активных форм отдыха трудящихся". Однако конкретных примеров, иллюстрируюших благотворное влияние этого вида спорта нa оздоровленне человека, каких-либо заключений и отзывов лечебных учреждений или лечащих врачей в нашей спортивной литературе до сего времени не публиковалось. В этой связи несомненный интерес представляет помещенный ниже очерк.

* * *

Много мне пришлось побродить по лесам, рекам и озерам. Немало имеет наша Родина чудесных уголков. Но то, что я увидел на Карельском перешейке, поразило меня своей величественной суровостью и неповторимой красотой. Весь облик этого края является живым памятником природы далекого прошлого. Здесь почти повсюду можно встретить выходы на поверхность древнейших отложений ледниковых потоков в виде. кристаллических пород и гравийных песков. Много встречается причудливо разбросанных гранитных гребней, скал и громадных валунов. Рельеф здесь живописен. По своему характеру он напоминает предгорья. Холмы покрыты преимущественно хвойным лесом, переходящим на склонах в смешанный, а еще ниже в кустарники. Весь перешеек изрезан с северо-запада на юго-восток, по ходу ледников, многочисленными озерами, глубина которых местами достигает 25-30 м. Много здесь рек и речушек. Правда, значительная из них, пожалуй, только одна. Это знаменитая Вуокса. Остальные по их характеру трудно даже и определить, то ли это река, то ли ручей или протока. Впервые я увидел этот край в годы войны, когда было не до охоты, не до рыбной ловли. И все же в часы затишья невольно закрадывалась мысль: "А хорошо бы, когда отгремит война, побродить по всем этим озерам, рекам и речушкам с ружьем или удочкой". Кончилась война. Но не сразу удалось мне осуществить свою мечту. Два года я был прикован к постели. Затем служебные дела не позволяли выбраться из Москвы. Однажды я встретил своего фронтового друга. Это был уже немолодой человек, несколько располневший и страдающий многими недугами. Сказывались и годы, проведенные на фронте, да и возраст уже давал о себе знать. Кому не известно, что когда нам стукнет за пятьдесят, то тут неизбежно начинают подкрадываться разные болезни. Так получилось и с моим другом. А больше всего он страдал от истощения нервной системы. Он стал раздражителен и вспыльчив. А в дополнение ко всему за последнее время повысилось и кровяное давление. Поэтому, когда мы, переговорив с ним о прошлых наших делах, перешли к разговорам на текущие житейские темы и я предложил ему поехать во время отпуска на Карельский перешеек, он и слышать об этом не хотел. Надо сказать, что Николай Федорович, так звали моего друга, мало интересовался рыболовным и охотничьим спортом. Он занимался им лишь от случая к случаю. Да и то, пожалуй, эти увлечения стали проявляться у него только после того, как он получил возможность добираться на своей "Победе" до самого места охоты или рыбной ловли. Злые языки утверждали, что и в этих случаях он старался останавливать "Победу" так, чтобы забрасывать удочку не выходя из машины. Свой отпуск все эти годы Николай проводил, как правило, на курортах юга. Вот и прошлым летом, несмотря на предупреждения врачей, он укатил на юг и в результате, как и следовало ожидать, у него началось еще большее обострение заболевания сердечно-сосудистой и нервной систем. Несмотря на свои пятьдесят лет, он выглядел почти развалиной. Николай - человек упорный. Но то ли нахлынувшие воспоминания о прошлом, то ли моя настойчивость подействовали на него, он согласился в конце концов отказаться на этот раз от южных курортов и поехать со мною на север. Правда, он поставил одно условие - никаких походов не совершать, а остановиться в Приозерском санатории, что километрах в полутораста севернее Ленинграда, по Ладожскому побережью, на восточной окраине Карельского перешейка. Зная, что Приозерск расположен в местах, богатых рыболовными и охотничьими угодьями, я не стал возражать. Недели через две мы выехали из Москвы. Вот и Приозерск. Нас встретил сотрудник санатория Тихон Михайлович Озеров, и вскоре мы были па месте. То, что мы увидели в санатории, вначале несколько удивило нас. Врач Красупкий назначил моему другу удивительное лечение - ловить рыбу в протекавшей невдалеке от санатория реке Вуоксе... Николай воспринял это как шутку, даже рассердился и долго ворчал, полагая, что все это подстроил я. Но каково же было наше удивление, когда после завтрака не мы одни, а многие больные потянулись к реке с удочками! - И на кой черт мы сюда приехали,- не мог успокоиться мой приятель.- Этак с удочкой я и под Москвой мог бы рыбачить. По крайней мере, дома - когда вздумал, тогда и поехал. - А часто ли ты ходишь дома на рыбалку? - спрашивал я его.- Небось за все лето ни разу и не выбрался? - Как это ни разу, - оправдывался он.- Да вот недавно мы выезжали на канал, в Хлебниково, с дружком одним. Видишь ли,- доверительно произнес он,- там у него приятель живет. Приехали, уха уже готова... - Понятно. - перебил я. - Ты, небось, и удочки не разматывал, и лески не замочил. Приехали, поели ухи, выпили "как следует", да и домой. Тоже мне рыбаки... В это время из-за кустов показался наш новый знакомый Тихон Михайлович. Он работал инструктором по рыболовному спорту при санатории. - А вы, я вижу, понимаете толк в рыбалке,- обратился он к нам.Подходящее местечко выбрали. Помню, тут славно половил один наш отдыхающий товарищ Гапоненко Александр Иванович. - Ничего себе "подходящее местечко",- ворчал Николай.- Да что мы приехали сюда рыбу ловить или поправлять свое здоровье? - вспылил он вдруг. - Ох, милый человек, поначалу-то все так,- обратился к нему Тихон Михайлович, усаживаясь и набивая трубочку, А вы послушайте, как мы тут живем, да больных наших поправляем... Так вот, начал было я сказывать вам про этого самого Гапоненко. Видный такой мужчина. Ну и характером то ж,- тут он замолк на минуту и украдкой посмотрел на Николая Федоровича,-твердый был человек. Ему тоже все казалось: как это так? Приехал человек в санаторий подлечиться,- гипертоник он был, да и другие болезни не миновали, а врачи ему удочку прописывают. К самому начальнику санатория ходил: "Так мол и так, непорядки у вас. Врачи шутки какие-то с нами разыгрывают, а лечением не занимаются". А наш начальник ему и отвечает: "Напрасно вы беспокоитесь, товарищ генерал. Вот поживете у нас, поправитесь, если будете выполнять предписанные врачом процедуры, и поедете себе после отпуска подобру-поздорову. А болезни ваши у нас оставите, все в речке утопите,- на то вам и удочка прописана"... Многое он рассказал ему тогда. "Вам,-говорит,-это смешно кажется, а мы тут с врачами уже не первый год над этим работаем". И вот теперь кому удочку, а кому ружье прописываем. Кто постарее, да послабее - короткие маршруты назначаем, сначала понемногу, часа по два, кто помоложе, да поздоровее,-тех и подальше посылаем, и не только пешком, но и на веслах, с удочкой там или с ружьем,- кому что положено. - Повели мы эту работу давно,- рассказывал Тихон Михайлович,- сразу же после войны. А началось все, скажу я вам, вот с чего. Открыли мы санаторий, приняли первую партию. А среди больных спортсмены оказались рыболовы-любители да охотники. Походили они вокруг санатория, посмотрели на нашу природу да и говорят начальнику: "Вы бы, товарищ военврач, удочки нам раздобыли да ружьишек с десяток. Места здесь хорошие у вас, что для рыбалки, что для охоты..." Собрал нас тогда начальник да и спрашивает: ну, как, что с ними будем делать, товарищи? А из служащих санатория тоже любители этого спорта были. Служил тут тогда военфельдшер один, Платон Трифонович Кунпцын. Славный был человек. Из Сибири. Охотник и рыбак прирожденный. Вот и говорит тогда Платон Трифонович нашему начальнику: "А что, товарищ военврач, ведь доброе дело предлагают нам больные. Возьмите, к примеру, наших сибирских охотников да рыболовов. Кто с ружьецом да с удочками дружит - всегда дольше живет, да и болеет меньше. Почему же не попробовать лечить этим же способом наших больных? Ведь сидят они в городе целый год и света белого не видят, а не то чтобы леса или реки какой... А у нас тут все для их удовольствия: тут тебе и река - рыбки половить можно, и сосновые леса с ягодниками, в которых всякой дичи полно,- можно и поохотиться... Одним словом, занимайся чем хочешь, кому что больше по душе; отдыхай только да выздоравливай. И что же вы думаете, с его легкой руки и решил тогда начальник новые пути в лечебной медицине искать. Но, поначалу-то, конечно, не все шло гладко. И дел было много. И окружающую местность изучить, чтобы определять маршруты, установить дозировку маршрутов, разработать методику; снаряжение приобрести - лодки, ружья, удочки разные... Одним словом, всем дел хватало. А главное, ведь новым все это было в лечебной практике. Оно и интересно, а вместе с тем и ответственно. Вдруг оплошаем... Мы заслушались инструктора и про удочки забыли. - А вы что же рыбку-то не ловите? Место здесь хорошее, попробуйте, сами убедитесь,- прервал он свой рассказ, поднялся и пошел вдоль по берегу, где располагались другие больные. Понемногу мы стали осваиваться с режимом санатория, с окружающей природой, с людьми. Однажды вечером начальник санатория собрал всех вновь прибывших отдыхающих, чтобы поделиться с нами успехами работы врачей в использовании местных природных условий Приозерска в сочетании с рыболовным и охотничьим спортом. - Применение лечебных физиотерапевтических процедур в сочетании с местными климатическими условиями в нашей саиаторно-курортиой практике дело не новое,- начал полковник Савельев.- Но применение в этом деле охотничье-рыболовного спорта раньше никем как будто не практиковалось. Используя богатое научное наследие академика И. П. Павлова, мы приступили к широкому внедрению этих средств в практику нашей лечебной работы. Больным, страдающим в основном переутомлением, истощением нервной системы и повышенным кровяным давлением, мы, как видите, очень широко назначаем в качестве одной из санаторно-лечебных процедур занятия рыболовным или охотничьим спортом. Назначение этих процедур производится с учетом возраста больного и общим состоянием его организма. Положительные результаты этого подсобного средства лечения зафиксированы в подавляющем большинстве случаев. Он привел несколько примеров из практики санатория. Поделились опытом и лечащие врачи Красуцкий. Куницына, Романенко и другие. Рассказали о своих впечатлениях и больные, которые уже закапчивали свой срок лечения. Один из преподавателей Академии связи рассказал, как он страдал от хронического гастрита, бессонницы, жаловался на мучительные боли в подложечной области и на значительную потерю в весе. И вот в дополнение к некоторой лекарственной терапии к нему был применен тот же метод лечения - рекомендован рыболовный спорт, которым он и начал систематически заниматься. - А сейчас,- закончил преподаватель,- можете сами убедиться, каков я стал. И действительно, выглядел он отлично. Пребывание в санатории не прошло для него без явной пользы. - А у меня, кроме переутомления, была аритмия сердца,- сказал другой больной. - Как это "была", а теперь куда девалась? - удивленно спросил Николай. - Да стравил рыбкам,- улыбаясь, отвечал тот.- Все как рукой сняло. Сейчас прямо помолодевшим себя чувствую. Боли прошли, аритмии как не бывало! Врач-невропатолог санатория Певзнер рассказал собравшимся: - В условиях санаторно-куроротного лечения применение рыболовного и охотничьего спорта в лечении больных имеет своеобразное, незаменимое значение. Особенно благотворно действует охота и рыбная ловля на лиц с повышенной раздражительностью и ослабленным тормозным процессом. Широкое внедрение этих видов спорта в комплекс терапевтического воздействия на нервную систему вообще и на кору головного мозга в особенности может послужить немаловажным звеном в перестройке всей лечебной работы в свете физиологического учения И. П. Павлова. Признаться, расходились мы с собрания, унося чувство глубокой благодарности к врачам-новаторам. Прошло несколько дней. Как-то собрались мы с Николаем Федоровичем и Тихоном Михайловичем на озеро Вуоксн с ночевкой. Заранее подготовили лодку, рыболовные снасти. Плыть приходилось против течения, местами пробираясь через перекаты. К намеченному месту мы добрались лишь под вечер и, выбрав далеко выдающийся в озере мыс одного из полуостровов, раскинули палатку. Николай сразу же принялся подготавливать донки. Мы с Тихоном Михайловичем направились вдоль берега: он с удочкой, я со спиннингом. Через каких-нибудь полчаса у него было с десяток окуней, а мне посчастливилось взять прекрасного судака. Уха получилась отличная. Вечер был тихий и теплый, какие редко выпадают осенью в этих местах. Солнце давно уже закатилось, и отблеск вечерней зари причудливо мерцал на противоположном скалистом берегу, усеянном редкими соснами. Течение в этом месте было почти незаметным, и вечернюю тишину лишь изредка нарушали ленивые всплески лещей да затихающие покрякивания расположившихся в углу озера уток. Мы молча сидели вокруг костра, как вдруг тонко прозвенел колокольчик одной из донок. - Посмотреть надо,- поднимаясь, проговорил Тихон Михайлович, но приятель мой, опередив его, бросился к воде. Мы остановились и с интересом стали наблюдать, какова же будет добыча. Николай тем временем резко подсек и вываживал какую-то рыбу. По всему было видно, что рыба попалась крупная. Вдруг что-то всплеснуло у самого берега, и Николай опрометью кинулся в сторону от воды. - В чем дело, что случилось? - бросились мы к нему. - Змея...-чуть слышно лепетал он. - Огромная змея, я ее чуть рукой не схватил... Николай был до того растерян, что я н.е мог удержаться от смеха. - Эх вы, рыбак-рыбак,- проговорил Тихон, направляясь к берегу. - Да ведь это вам счастье само в руки привалило, а вы бежать от него. Не змея это, а угорь, самая распрекрасная добыча. Идите скорее, может быть, еще не ушел. И действительно, через минуту на берегу извивался огромный черный угорь, около восьмидесяти сантиметров длины. Тихон Михайлович сиял его с крючка и торжественно направился к костру, неся редкую добычу на вытянутых руках как драгоценный дар. - Вот и уха на завтра,- проговорил он, усаживаясь на свое место.- А там, глядишь, за ночь и еще попадут. На утро, когда проверили все донки, обнаружили еще три славных рыбки: на одной судака, на другой голавля килограмма на два, на третьей щуку. Напившись чаю, мы снова принялись за ловлю. Па этот раз на берегу у донок остался Тихон Михайлович, а мы с Николаем отправились на лодке. Часам к десяти мы вернулись немного уставшие, но довольные новым хорошим уловом. - А что, дядя Тихон, ведь правду говорил начальник санатория, что с удочкой-то вся болезнь в воду уйдет,- заговорил Николай.-Вон, смотри пожалуйста, я несколько часов не выпускал из рук весел, а вернулись к костру - и усталости не чувствуется. Точно сбросил десяток лет. Хорошо мы время у вас провели. Нисколько не хуже, чем на юге. - А что тебе давал юг с твоим-то здоровьем? - напомнил я ему.- Там ты только сердце разрушал. Надо было врачей слушать, да не ездить куда не показано. Долго мы еще беседовали на эту тему, а Тихон Михайлович молча покуривал трубочку и сдержанно улыбался.