Семен Семенович прошел на кухню, поставил бутылку на стол и сказал: Поговорить, Ваня, с тобой надо.
Долбень молча сел на табуретку, хмуро закурил.
- Сразу скажу, чтоб тебя не стошнило, - улыбнулся Семен Семенович. Из ментов меня поперли.
Долбень недоверчиво вскинул брови, помолчал и, наконец, злорадно улыбнулся.
- Это первый повод выпить. За это, думаю, не откажешься?.. - и Семен Семенович сковырнул пробку. Долбень подумал, пошарил под столом и достал два стакана.
- Второй повод, - когда они, не чокаясь, выпили, сказал Семен Семенович, - то дело с которым я к тебе пришел. За его успех ты тоже выпить, поверь мне, не откажешься. Что за дело? Рассказываю...
И Семен Семенович опять взял бутылку.
Через полчаса Ванька полез куда-то под шкаф - уже за своей.
- Да. Был один гад, - выпив и хорошо подумав, сказал он наконец. Он - оскорбил меня. И не просто оскорбил, а еще обманул и унизил. Влез в душу и подло смешал с дерьмом!.. - его щеки задрожали, толстое небритое лицо налилось кровью, брови сдвинулись, - Ящуром его звали, - скрипнув зубами, выдавил он. - Ящуром. - и, заплакав вдруг от бессилия, сжав кулаки, прошептал: - Найди его, Семеныч! Найди!.. Я тебе век буду обязан.
Первый этап операции прошел успешно.
Чтобы поехать в Караганду, где еще отбывал свой срок названный Долбнем Ящур, Семен Семенович закрыл на неделю свое агентство.
Он поговорил с Ящуром через проволочную сетку, в комнате свиданий. Клички в зонах дают не зря. Ящур (в миру Федор Макарович Червонцев) оказался страшным низеньким горбуном со складчатым, изъеденным язвами, мертвенно-бледным лицом.
Свидание Семену Семеновичу разрешили очень короткое, всего полчаса. Поэтому он, ничего не скрывая, честно рассказал Федору Макаровичу о цели своего визита. И пообещал ему, что, если найдет того, кого укажет ему Ящур, то обязательно сообщит Ящуру как и где этого человека можно будет отыскать - рассчитаться за все...
Ящур долго думал. Тусклая пыльная лампочка тихонько покачивалась на сквозняке. Что-то прошуршало в подполе. Яшур тихонько рыгнул, нервно почесал в паху, прищурив водянистые глазки, взглянул на Семена Семеновича.
- Пол-Пот! - хрипло произнес он. Слово гулко прозвучало в тесной голой камере. Ящур испугано вздрогнул. Его глаза округлились (как может происходить от резкой боли...), левая щека два раза дернулась. Он встал и, еще раз повторив:
- Пол-Пот! - стал злобно колотить в дверь. Его увели.
Чтобы найти этого загадочного Пол-Пота Семену Семеновичу потребовалось два месяца - ровно шестьдесят один день. И он едва не опоздал. Еще час, и так удачно начавшаяся цепочка могла оборваться.
Пол-Пот - маленький, худенький, покрытый с головы до ног татуировками татарин, сожравший, по слухам, когда-то свою трехлетнюю дочь и старухумать, с трудом понял Семена Семеновича. Но после того, как ему поменяли капельницу, он вдруг попросил, чтобы Семена Семеновича - совсем уже было отчаявшегося - опять позвали в палату.
С трудом открыв глаза, Пол-Пот растянул тонкие, иссушенные жаром губы в нечто, изображающее надменную улыбку, и прошептал:
- Я помню... Хорошо его помню... Только убивай его не быстро... Долго!..
Корчась, то ли от боли, то ли от ненависти, он выдавил:
- Степан... Трофимович... Баркасов... - и умер. Потрясенный Семен Семенович закрыл Пол-Поту глаза.
Степанов Трофимовичей Баркасовых, с которыми мог, в принципе, быть знаком Пол-Пот, оказалось несколько. И жизнь каждого из них Семену Семеновичу пришлось основательно изучить. Нужным оказался только четвертый Баркасов.
Понять, чем же так ужасен этот четвертый Баркасов, чем он отличается от предыдущих троих, Семен Семенович вначале никак не мог. А потом - понял. И то, что он узнал, было настолько жутко, что даже написать об этом невозможно - в самом деле невозможно. Я, по крайней мере, не могу этого сделать. Немногие из тех, кто имел когда-либо дело с Баркасовым (и остался после этого в живых и в здравом рассудке), начинали трястись, стоило только Семену Семеновичу произнести слово "Баркасов".
Все они очень хорошо знали, что сделали бы, повстречав Степана Трофимовича. Сам он об этом, в общем-то, тоже догадывался. Понять он не мог, похоже, только одного: как же Семен Семенович его, все-таки, нашел? Но об этом и сам Семен Семенович до сих пор предпочитает молчать.
Факт остается фактом: однажды вечером подполковник Шукайло и Степан Трофимович Баркасов встретились.
Они стояли, один на один, за столиком пивного бара - того, что на втором этаже, над овощным магазином в доме 194 по проспекту Мира (в этом же баре Семен Семенович брал когда-то знаменитого Макеева). Баркасов низенький, сухонький, неприметный старичок с седой эспаньолкой разглядывал Семена Семеновича и, чуть заметно улыбаясь, пил маленькими глотками пиво.
- Я знаю почти все о Вас, Баркасов, - сказал Семен Семенович.
- Что ж, - улыбнулся тот, пожимая плечами. - Это ведь твоя, а не моя беда... Ох, беда!.. - покачал он головой.
Семен Семенович вздохнул.
- Я хочу предложить Вам одну сделку, Степан Трофимович, - сказал он. - Вы - оставите меня в покое. Я - забуду все то, что узнал. Но Вы расскажете мне об одном человеке. И за это я помогу Вам в очень важном, может быть, самом важном для Вас, деле.
Баркасов усмехнулся.
- Вы будете рады, что я нашел Вас, - сказал Семен Семенович. - Такие идиоты, как я, встречаются теперь не часто... - и он рассказал Степану Трофимовичу, чего от него хочет.
Баркасов долго и одобрительно смеялся, а потом, вдруг, задумался. Его низенький розовый лоб сморщился, взгляд стал грустным.
- Был один, - сказал, наконец, он. - Был один... ублюдок! - у него даже сорвался на этом слове голос. Смущенно откашлявшись, Степан Трофимович Баркасов спросил, вглядываясь в глаза Семена Семеновича: - Ты что, действительно хочешь его найти?!.
Семен Семенович рассеянно кивнул в ответ. Он неожиданно ощутив, как сильно за последние три месяца устал...
- Боже, как же давно это было... - Степан Трофимович Баркасов закрыл лицо ладонями - маленькие розовые пальчики были унизаны тяжелыми перстнями, на одной из золотых печаток была изображена девушка с огромной грудью. Очень давно... Такого... Такого... нехорошего человека я никогда больше не встречал. Только... - Степан Трофимович взглянул сквозь щелку между пальцами на Семена Семеновича. - Согласись - я ведь должен просто поверить твоим словам; поэтому - просто поверь и ты мне: можно я не расскажу тебе, за что я... его... Почему я его вспомнил? Пожалуйста.
