Бегом возвращаюсь в госпиталь. Собираю нужные вещи - быстро, быстро, пока не улеглась ярость. Лицо Кварка Но'оне стоит перед моими глазами, маска воина.

Я возвращаюсь. Один баллон висит на плече, второй я держу под мышкой.

Дневальные - оба - в дежурке. Тем лучше. Я открываю баллон с наркогеном, кидаю в дежурку, прижимаю кислородную маску к лицу. Два тяжелых удара - тела об пол. Я спокойно захожу, связываю спящих, закрываю баллон - наркоген дорог. Иду дальше.

Вот и рация. Я настраиваю ее, беру микрофон. Начинаю говорить. И каждое мое слово - это пуля. Я знаю, что будет дальше. С крейсера "Лианис-хор" поднимутся хищные птицы-истребители, накинутся на черных ящеров, и полетят разбрызганные ошметки плоти и стали... расцветут причудливые орхидеи взрывов... и я опять буду РАБОТАТЬ! Проклятье на твою голову, Кварк Но'оне!

Ты опять обманул меня.

Я выбегаю из барака. Да, вот они: четыре вертолета. Я последний раз смотрю в непередаваемо высокое небо. Над долиной кружит баклан, жемчужные перепонки его крыльев играют в солнечных лучах. Что он делает здесь, так далеко от моря? А что делаю я?

Я залезаю в вертолет. Одному его вести неудобно, но я попробую. У меня нет сил оставаться тут. Я врач, я знаю признаки. Это безумие. Но лучше быть безумным, чем здесь.

Я поднимаю вертолет в воздух. Тяжелые рукояти управления рвутся из рук, машина опасно кренится, но я усмиряю ящера. Мы висим между небом и землей. Земля скользит внизу - все быстрей, быстрей. Мы летим на север.

Я вновь знаю, что будет дальше. Вот они, черные тени хищных птиц. Кварк Но'оне мертв, но летит над островом последний черный вертолет. Соскользнет с направляющих ракета, отыщет горячее дизельное сердце ящера. Распустится цветок огня. Это будет до боли прекрасно. А потом - грань.

Господи Боже, в которого я никогда не верил! Если ты есть, сделай так, чтобы за этой гранью

- ничего

- не было.

Только пустота.