— Эй, сержант! — окликнул лорд Генри одного из скачущих гусаров.

Услышав оклик, человек еще ниже пригнулся в седле. Он представлял собой незавидное зрелище без кивера, в разорванном ментике, сжимая в одной руке обломок сабли, а другой судорожно вцепившись в поводья. Более всего он напоминал побежденного, бегущего с поля боя.

— Стой, парень! — гневно приказал ему лорд Генри, но тот, даже не оглянувшись, пронесся мимо.

Еще пятеро или шестеро гусаров проскакали бешеным галопом, не обращая ни малейшего внимания на крики офицеров с балкона. Некоторые были безоружны, кое-кто ранен. Они мчались так, словно их жизни угрожала смертельная опасность.

— Стойте! Будьте вы прокляты, стойте! — в бешенстве орал лорд Генри. — Да я вас под трибунал отдам!

Наконец один из гусаров, натянув поводья, придержал своего коня недалеко от балкона.

— Что происходит? — потребовал ответа лорд Генри. — Вы из отряда майора Кроуфорда? Где сам майор?

— Он мертв! Наши пушки разбиты! Все мертвы! — кричал гусар. — Джоги идут! Джоги идут!

Выкрикнув эту страшную новость, человек продолжил свой путь вместе с другими спасающимися бегством кавалеристами. Мельком взглянув на полковника О'Хара, лорд Генри потребовал свой плащ. Прибежал побледневший ординарец, новость уже облетела всех, и зал наполнился отчаянными воплями испуганных людей. Начался настоящий бедлам. Какой-то визгливый женский голос в панике призывал своего мужа. Пожилой джентльмен с цилиндром в одной руке, подхватив другой свою дочь, поспешно пробирался к двери. Слуга выронил бутылку шампанского, и она вдребезги разбилась на мраморном полу. Испуганная этим звуком толстая дама упала в обморок, повиснув на руках своего плешивого спутника.

— Давайте-ка выбираться отсюда, — негромко сказал Дилан Ноэлю. Чакворд уже должен ждать нас.

— Бери свой плащ, сестричка, — велел ей Ноэль.

— Но, Ноэль, я ведь едва успела поздороваться с Сином, — захныкала Элис.

— Тебе лучше идти с ними, дорогая, — мягко сказал Син. — Я должен вернуться в полк.

— Скорее! — крикнул Дилан испуганным голосом.

Его острый взгляд только что заметил на лежащих неподалеку невысоких холмах небольшую, человек в двадцать, группу всадников в меховых шапках. С копьями наперевес, они мчались на своих маленьких мохнатых лошадях прямо к дому. — Они идут сюда! Сюда идут джоги!

Все присутствующие устремились к дверям. Лорд Генри, облачившись в плащ и водрузив на голову франтоватую, украшенную перьями шляпу, приказал теснившимся вокруг него офицерам открыть парадную дверь.

— Я отправляюсь, чтобы лично взять на себя командование, — важно заявил он. — Мы соберем наши силы и займем позицию возле Храмового моста, напротив Эбейдоса. Я полагаю, джентльмены, лучшее, что вы можете сделать, — это вернуться к своим полкам.

Дилан смотрел на царящую вокруг суету с растущим дурным предчувствием. Он видел, как Ноэль поспешно принес Элис плащ, как затем они с Сином наспех обнялись. Но тут его ухо уловило некий звук, заставивший его закусить нижнюю губу и сжать кулаки. Это был стук неподкованных копыт по гравию подъездной аллеи.

Затем копыта простучали по веранде и в настежь открытых двойных дверях внезапно возник всадник. Это был джог, державший в руках копье с болтающимся на нем хвостом яка. Его черные волосы грязными засаленными космами свисали на плечи, а глаза казались просто бездонными черными дырами.

Лорд Генри застыл в остолбенении, взирая на всадника с таким видом, словно это был выходец с того света. Офицеры вокруг него тоже стояли, словно приклеенные к полу, неверящими глазами уставившись на фигуру, восседающую на небольшой мохнатой лошадке.

— Что это значит? — наконец пролепетал лорд Генри. — Откуда здесь взялась эта тварь?

Джог взял копье наперевес и въехал на коне прямо в зал. Не спеша, словно делая будничное дело, он, даже не размахиваясь, воткнул блестящее острие главнокомандующему в грудь, попав как раз между орденом Артура и лентой за кампанию на реке Медалго. Засмеявшись, джог выдернул копье, и лорд Генри, качнувшись назад, рухнул на пол как подкошенный.

Бесстрашно выступив вперед, адъютант лорда склонился над телом своего генерала. Джог двинулся дальше, и вновь его копье пришло в движение, пронзив человеку горло и буквально пригвоздив его к полу.

На какое-то мгновение в зале повисла мертвая тишина, которая так же внезапно взорвалась оглушительным визгом женщин и топотом бросившихся врассыпную мужчин.

Дилан увидел презрительную ухмылку на лице джога, когда тот, бросив копье и вытащив свой меч, завертел им в разные стороны, гарцуя на пони по отполированному мраморному полу.

— Бегите, трусы! Бегите и умирайте! — прокаркал джог на бэшемском языке, в то время как его меч снес полчерепа офицеру, а затем, еще окровавленный, описав дугу, ударил отчаянно кричавшую девушку. — Умрите, мерзкие отродья!

Копыта коня вновь застучали по мрамору бального зала, и всадник сразил капитана кирасиров, пытавшегося закрыть своим телом рыдающую белокурую девушку. Затем, ухватив ее за волосы, он одним взмахом меча отсек ей голову. Подняв над собой этот жуткий трофей так, что кровь жертвы стекала по его лицу, джог разразился зловещим хохотом.

— Вы все умрете, во имя Сайтрола! — орал он.

В отличие от всех остальных в этом зале, Дилан, вероятно, был единственным, кто понимал слова джога. Однако другим, по-видимому, это было и не нужно. Блестяще разодетые офицеры впали в такую панику от одного лишь вида противника, что, забыв про свои пристегнутые к поясу шпаги и кортики, разлетелись, словно гонимые ветром листья.

Дилан понял, что настала пора действовать. Ухватив за плечо пробегающего мимо драгунского капитана, он рывком вытащил у него из ножен саблю и подтолкнул его вперед — пусть бежит дальше.

— Виноват, — сказал он капитану, — даже если вы против, я воспользуюсь ею.

Он бросился к джогу, расталкивая парализованных ужасом авалонцев. Оказавшись через мгновение лицом к лицу с всадником, Дилан внутренне напрягся, увидев, как тот уже слегка свесился с седла, готовясь поразить его своим мечом.

Не тратя времени, Дилан поднял вверх острие сабли и сделал резкий выпад. На лице джога появилось выражение непомерного удивления, когда клинок, войдя в тело, пронзил его насквозь, так что острие показалось из спины. Покачнувшись в седле, варвар соскользнул с лошади. Тело ударилось об пол с громким стуком, вызвав в ответ еще более громкие вопли жавшихся к стенам зала женщин.

Услышав снова хруст гравия под копытами лошадей, Дилан бросился к двери взглянуть, скольких противников ему теперь следует опасаться. Сейчас он был безоружен, поскольку взятая им напрокат сабля все еще торчала из груди поверженного врага. Увидев двух Джогов с копьями наперевес, на конях пересекающих веранду, он отпрыгнул назад и оглянулся в поисках подходящего оружия. Взгляд его наткнулся на стоящий у входа огромный канделябр. Ухватив его за один конец, как дубину, он поднял свое новоявленное оружие над головой и, как только джоги показались в дверях, с силой размахнулся, зацепив обоих всадников, так что они вылетели из седел. Затем, не дожидаясь, пока эта оглушенная падением парочка придет в себя, он тем же канделябром размозжил им головы.

К этому времени в зале был уже полный хаос. Испуганные мужчины и женщины беспомощно толклись на месте, шарахаясь от трех лошадей без всадников, которые, лягаясь и кусаясь, носились по залу, а в дверь уже лезли новые джоги, пешие и конные.

Размахивая над головой канделябром, Дилан сбил с ног приблизившегося к нему пешего джога. Он увернулся от меча и двинул своим импровизированным оружием прямо в ненавистную ухмыляющуюся физиономию. Тут рядом с ним появился Ноэль. Размахивая кривым джогским мечом, он гневно кричал, обращаясь к остальным мужчинам:

— Вперед, вы, трусливые идиоты! Бейтесь же за свою шкуру, если она хоть немного дорога вам! Сражайтесь, чтобы защитить своих женщин! Шпаги из ножен! Вперед!