Андрей Смирягин
ЖАДНОСТЬ
"Посади человека на мешок золота, положи перед ним тридцать женщин, и он все равно найдет пункт для недовольства. А все почему? Потому что жаден. И это в нем самое замечательное. Какое это наслаждение - грабастать! Все мне, мне, мне! Какая это духовная высота - владеть чем-то (деньги, машины, женщины), чего нет у других!
Люди еще издревле подметили, что нет ничего на свете восхитительней, чем жадничать. Был выведен даже главный закон существования: "Жидитесь при жизни, на том свете этого удовольствия не будет".
Жаден и я. Люблю стяжать и накапливать. Это такое приятное и теплое ощущение. Оно греет душу, как ничто на свете. И чем дальше, тем больше. К старости, вообще, от жадности молодых к жизни, сексу и новым впечатлениям остается одна жадность".
- А как же любовь, она разве не греет?- Подняла с дивана голову девушка, которой я разрешил полежать рядом.
- Любовь - это высшая форма проявления безудержной алчности и скопидомства,- ответил я.- Когда, кроме денег человека, его дома и всего имущество, тебе хочется овладеть еще его душой и телом.
- Нужен ты мне больно! Тоже мне сокровище! Отдам любой, кому не хватает приключений на ее задницу. Хотя нет, в этом смысле ты мне еще самой пригодишься.
- Стоп, стоп. Ты задницу-то не отклячивай. Дай мне закончить лекцию... Вот так... Кстати, о заднице. Ты знаешь, что старик Фрейд писал об анальном характере у людей?
- Нет.
- А вот послушай:
"По мере взросления, первоначальный интерес человека к функции экскреции, ее органам и продуктам, заменяется рядом свойств, которые нам известны как бережливость, стремление к порядку и чистоте. Эти качества, ценные и желанные сами по себе, могут стать явно преобладающими, и тогда получается то, что называется "анальный характер."
- Ты хочешь сказать, что рано или поздно все прийдут к этому? Но бывают же на свете и щедрые люди.
- Щедрый человек - тот же лицемер. Щедрость - это завуалированная претензия на чужое добро. Мол, я сейчас поделюсь с тобою, но и ты, когда прийдет время, не забудь отдать половину. Недаром, не найти людей щедрее, чем нищие в отношении богатых.
Некоторые даже делают щедрость своей профессией. Они называются политиками. Они свято блюдут заповедь "делиться с ближним" - вот и делят всю жизнь чужое. Вернее, помогают людям делить добро без драки, не забывая при этом и про себя. Делят по совести - у кого совесть большая, тому и достается побольше.
- По-твоему выходит, скупердяем быть лучше?
- Для общества в целом лучше. По крайней мере, если человек скуп, это обозначает, что деньги он так или иначе заработал, а не украл.
- Вот именно, "так или иначе", то есть любым способом. Не кажется ли тебе, что все современные бизнесмены, это люди, которые проснувшись с утра, спрашивают себя только об одном: "Где бы украсть?".
- Настоящий бизнесмен, это не тот, кто стремится любым способом, даже если он с душком, заработать деньги. Это тот, кто стремится построить некую систему, в которой будут обращаться деньги, товары и услуги. Если ты эту систему контролируешь, ты всегда сможешь сделать в ней и небольшой отвод для ручейка денег, который будет изо дня в день стекать в твой карман. Это и есть настоящий бизнес.
- Почему же ты не строишь такую систему?
- Потому что она убивает во мне художника. Как каждая система рано или поздно стремиться уничтожить все неординарное и выходящее за ее рамки.
- Но тогда тебе прийдется работать на чужую систему, ведь иного способа заработать на жизнь пока нет.
- За те деньги, что у нас платят за творческий труд, я не то что работать, я еще и вредить буду.
- Где же выход? Жить-то на что-то надо.
- Выход есть из любого положения, как сказала бабка-повитуха, принимая роды. Вот представь себе:
"Иду я по лесу, собираю грибы и вдруг в небольшом овражке краем глаза вижу торчащий из мха и опавшей листвы угол полусгнившего кованого железом сундука. Хватаюсь за боковую ручку и тащу вверх. Проржавевшая ручка не выдерживает и лопается. Я валюсь наземь и больно ударяюсь головой об пенек.
Теперь я подкапываюсь под край сундука и наконец вытягиваю его из опутавших корней на свет божий. С горящими от алчности глазами открываю и... опускаю руки. Кроме истлевших тряпок и земли, в сундуке ничего нет.
Но может быть, какая старинная монетка в щель завалилась? Переворачиваю сундук, слегка приподнимаю его над землей и роняю вверх дном. Внутри сундука слышен треск и глухие удары. Толкаю сундук ногой, и он переворачивается, разбрасывая вокруг пыль и щепки. И что же я вижу?!! На земле лежат выпавшие дощечки второго дна, а среди них пять неровных брусков желтого металла. Не может быть! Золото! Поднимаю один из брусков. Он размером сантиметров тринадцать на двадцать пять и высотой сантиметров пять. Господи! Да тут золота не меньше, чем на полмиллиона долларов. Я богат..."
- Эй, проснись! Ты, кажется, хотел рассказать, как ты намереваешься разбогатеть не работая, а сам взял и уснул.
- Ах, да, разбогатеть... Нет ничего проще. Представь, я в казино, смеясь и беспечно швыряя фишки, играю в рулетку. Они-то думают, что я дурак какой-нибудь. А я - гений, я наперед числа вижу. Ставлю на красное двадцать фишек. Удваиваю. Ставлю на нечет. Удваиваю. Ставлю на дюжину. Утраиваю. Все уже начинают присматриваться к моей игре. А я, как дурачок, только посмеиваюсь. У меня-то уже двести сорок. И я всю эту кучу тащу на какое-нибудь число, которое вижу в светлом будущем, ну например, тринадцать. Оно ко всеобщему изумлению и выпадает. А это уже около девяти тысяч. Все уже сгрудились вокруг, и кто с завистью (это напыщенные мужики), кто с восхищением (это красивые женщины) следит, что я буду делать дальше.
А я, так же шутя и посмеиваясь, ставлю весь выигрыш на "зерро". Выпадет, и я утащу в кармане больше трехсот тысяч. Крупье, красный как рак, едва сохраняя достоинство, бросает шарик против хода рулетки. Шарик долго крутится с завораживающим шорохом господнего проведения, и вот наконец, ударившись о первый ромбик круга, запрыгал по числам рулетки. Красное, черное, красное, черное! Семнадцать, три, тридцать пять, одиннадцать! Все замерли в экстазе. Что будет!..
