- Через тридцать минут общее построение...

В паузу ворвался голос замполита:

- По окончанию мероприятия обеспечить явку всего личного состава на митинг! Всенародное одобрение принятых съездом решений...

Митинг должен был плавно перейти в инструктаж, очередное Большое Сидение и, наконец, в начало проводов.

Оперативники на перроне быстро собирались вокруг Игумнова и его зама.

Мороз к утру ослабел, по пустым платформам гулял знобкий, проникающий под одежду ветерок. На путях чернели промерзшие за ночь электрички...

- Первый поезд с делегатами только после полудня, а мы...

- Делать им не хрена.

Заместитель Игумнова находился в крайней оппозиции к начальству.

- Репетиций этих еще на пол-дня, не меньше!

С площади вслед за машиной ГАИ под запрещающий знак потянулись автобусы.

- Слушаков Высшей школы привезли...

В генеральной репетиции, кроме ментов, принимали участие приданные силы. У депутатской комнаты одна за другой тормозили черные "волги" с ответственными, с проверяющими, с закрепленными из ЦК КПСС, Министерства внутренних дел, путей сообщения, а, главное, КГБ...

- Вот и мы!

Надежда была в форме, в майорских погонах.

Ее и еще нескольких курсовых Высшей школы МВД вместе со слушателями привезли в последнюю минуту уже под утро - слушаки провели ночь под открытым небом на перегоне по Курскому ходу.

Там обеспечивали прохождение литерного поезда с руководителем наивысшего ранга. Слушаков расставили у всех стрелок на путях, чтобы агентура НАТО не могла их перевести.

Кто должен был ехать, куда, зачем - осталось тайной.

В какой-то момент мероприятие было отменено, слушаков посадили в автобусы, вернули на вокзал.

- Может там тоже была репетиция? - Игумнов допускал любую несуразность Наверху. Разве не были они столько раз сами тому свидетелями?!

- У меня новости...

Сейчас, во время построения на платформе, был самый момент обговорить все дела. Накануне Надежде не удалось отчитаться о своей поездке на Петровку, 38 и в Министерство по поводу Волокова.

- Читай...

Это была форменная справка Главного Научно-Исследовательского Центра Управления Информации, в просторечьи - 1-го Спецотдела МВД, ведавшего регистрацией привлеченных к уголовной отвественности.

- Волоков судимый... Я читала приговор. Он...

- Мент или комитетчик?

- Мент. Бывший работник розыска... - Надежда объяснила. - Осужден за превышение власти. Применил силу к задержанному.

- Во время допроса?

- Да. Кроме того укрывал преступления от учета.

- Ну это у каждого. Иначе выгонят сразу...

- В итоге три года привлечения к труду. На общих основаниях. Старший опер. Но это не главное...

- А главное...

- Он работал в 33-ем...

Цуканов бросил едко:

- За что боролись, на то и напоролись...

Игумнов принял сообщенное молча.

В последние годы такое случалось все чаще.

Людей, обученных стоять на страже порядка, заставляли соблюдать одни законы и преступать другие.

"Ангелы-спасители" и "новые центурионы" должны были прятать преступления от учета и так, чтобы общество об этом не знало. Официально уличенного в укрытии ждала тюрьма. В лучшем случае увольнение.

Начальство боялось их сногсшибательных разоблачений.

Между тем профессиональный опыт погоревших ментов мог бы быть использован в своего рода штрафных милицейских батальонах, где виновные искупили бы кровью вину. Но...

- Никакого снисхождения! - требовал министр внутренних дел казнокрад и Первый его заместитель - взяточник. - Ни одного пятна на чистейших мундирах стражей порядка!

Министерство внутренних дел СССР сразу порывало любые отношения с изгнанными ментами, как с зачумленными.

В народном хозяйстве уволенных из МВД тоже встречали без оваций. Теперь до них уже никому не было дела.

Это была грубая ошибка.

Навыки в работе с агентурой, криминалистическое образование, "нордический" характер - удовлетворяющий жестким требованиям милицейского тестирования - толкали их к прежней деятельности.

" Только с противоположным знаком..."

Иногда казалось, что все наиболее дерзкие преступления, остающиеся нераскрыми, совершены бывшими коллегами - ментами, работниками спецслужб, прокурорскими...

Цуканов поинтересовался еще:

- Волоков признался на следствии? Не знаешь?

- Нет, - Надежда качнула головой. - Моя знакомая звонила следователю, который вел дело. Не признался. И никого не назвал.

Цуканов был удовлетворен.

- А в чем подозревали...

- Задержанного? В квартирных кражах. Потом ему это все удалось доказать. Посадили на шесть лет. Но суд как смягчающую вину обстоятельство для Волокова это все равно не принял...

Зам сказал мстительно:

- Вот если бы прихватили заодно и квартиру судьи, и выступавшего прокурора, наказание было бы другим!

- Этого следовало ожидать... - Игумнов проглядел бумагу Информационного Центра. Он не ответил Цуканову. - Теперь ясно, почему в 33-ьем так серьезно проверяли Николу. Группа очень серьезная...

- У них своя свадьба... - осторожно напомнил зам. - У нас своя. Нам-то чего?

- Группу придется устанавливать. Друзья Волокова, они из того же отделения. Наверняка проходили по делу в качестве свидетелей...

МЕНТЫ. ИГУМНОВ, ЭКСПЕРТ-БАЛЛИСТ.

- Капитан Игумнов! - передали по цепочке от головного вагона. Срочно к табло на втором пути. Баллист приехал. Эксперт... Специалист по оружию...

- Он не в дежурке?

- Тут на перроне.

- Сейчас.

Игумнов оставил все на Цуканова, направился к табло.

Надежда пошла, вместе с ним. Баллист начинал службу на Курском, как и она.

- Вон он!

Эксперт прохаживался вдоль табло - длиннющий, странноватый, целиком занятый своими высокими мыслями.

Баллист - единственный из находившихся в этот момент вблизи депутатской комнаты, в самом эпицентре событий, был абсолютно безмятежен. Происходящее вокруг, приближающиеся проводы делегатов, "Икарусы", правительственные "чайки" и "волги" были ему абсолютно безинтересны.

Он жил в мире собственных исследований, экспертиз.

Увидев Игумнова, баллист еще издали громко, словно они были только вдвоем на перроне, вопросил:

- Известно тебе, что за удивительную пулю ты прислал, Игумнов?

Было заметно, что специалист пребывает в состоянии жесточайшего отходняка. Его знобило, бледное лицо отдавало в прозрачную голубизну. На секунду, правда, он осознал реальность, поинтересовался:

- Ничего, что я не пошел в дежурку?

- Что за дела?!

- Мне противопоказаны замкнутые пространства...

Он был занят своим и даже не узнал Надю - в форме, в погонах. Скорее даже не заметил.

- Я сейчас такое скажу - вы все тут просто охереете... Где Картузов? - Он оглянулся и только тут неожиданно для себя обнаружил обилие легковых машин, окружающую необычную торжественность. - Что у вас?

- Про Съезд слышал?

- Не понял!

- Съезд КПСС. Замечаешь?! Машины, начальство.

- Я - беспартийный... - баллист отказался в этом всем разбираться, махнул рукой на сторону. - Кстати! У тебя ничего не найдется? Головку поправить...

Он изъяснялся достаточно громко. На него уже начали оборачиваться.

-Господи! Надя! - Эксперт вдруг заметил Надежду. - Товарищ майор! Извини, не узнал! Как ты?.. - Он вернулся к разговору так же неожиданно, как и отвлекся. - Тут такое дело, Игумнов! Есть шанс раскрыть убийство...

- О чем ты?

- Помнишь, милиционера застрелили по Белорусскому ходу?..

- Дело Сизова. Оно раскрыто!

- Но как?! Там все на признании обвиняемых. Пистолет-то не найден!

Так и было. Оружие преступников все еще находилось в розыске. Игумнов вспомнил:

- Они были вооружены "вальтером".

- Ерунда! - Баллист так и взвился.

Квалификация стряляного оружия была связана с его профессиональной репутацией.