На повороте машину занесло - шофер чертыхнулся.
- Ну и трасса!
"Логически невозможно объяснить, почему анонимку следует отправлять одновременно с адресатом. С того же вокзала и, наверное, с тем же поездом... И писать на почте, на телеграфном бланке... - Денисов находил все новые несообразности, обосновывавшие его версию, и излагал их несвойственным ему, напыщенным слогом. - Другое дело, если сам уезжаешь ночным поездом и некуда убить время..."
На маленькой улице, у Института теоретической и экспериментальной физики, против башенок бывшего монастыря, Тулянинова открыла глаза, сказала тихо:
- Красиво! Это Кремль?
- Нет.
Денисов посмотрел на часы: начало шестого.
Шофер остановил машину.
- Приехали.
- Видимо, то здание, - сказал Денисов. - Пятнадцатиэтажное... Пошли.
- Мне с вами идти? - спросил шофер "газика".
- Не надо. Жди здесь.
Подъезд дома оказался просторным, с мрачноватым пустым вестибюлем и тусклой нишей. Сбоку на стене висел список дежурных. Денисов нашел в нем фамилию Кожуховых. Семья телеграфистки должна была дежурить по подъезду.
- Получилось удачно, - сказал он.
Антон вызвал лифт, скользивший без особого шума. Все трое поднялись на пятый этаж. Было светло и зябко. Одна из форточек в окне оказалась забитой фанерой.
- Подождите там, - Денисов показал Люде на площадку маршем ниже. - Не так дует... Я думаю, скоро все выяснится.
Тулянинова послушно спустилась вниз. Денисов коротко позвонил. Подождал, позвонил снова.
- Кто там?
- Вы дежурите по подъезду? - спросил Денисов.
Дверь открыла Кожухова, в халате, в наброшенном на плечи пальто. Денисов сразу вспомнил ее - длинная, с подкрашенными зеленым веками.
- Вы? - Телеграфистка их узнала. - Что-нибудь случилось?
- Ничего. - Антон постарался ее успокоить. - Нам надо поговорить. В ночь на шестое вы работали?
Кожухова беззвучно зашевелила губами.
- Дело в том... - принялся он объяснять, - что возникла необходимость проверить некоторые обстоятельства. В вашем почтовом отделении писалось анонимное письмо. На телеграфном бланке...
- Анонимное?!
- Я сейчас объясню. Вы сидели за окошком?
- Ничего не могу вспомнить. - Она поежилась. - Закурить найдется?
Антон достал "Беломор".
"Какой вред здоровью будущего ребенка!.." - вспомнил Денисов.
Антон щелкнул зажигалкой - Кожухова глубоко затянулась.
Теперь Денисов отчетливо представлял, какое место отводилось фразе о вреде табака на планшете преступника, совершившего кражу портфеля у студентки на Казанском вокзале.
"Она предназначалась конкретному человеку... Собеседнику. Дело в том, что студентка из Ужгорода не курила! Жулик готовил комплимент: "Это так редко в наш испорченный век!.." Или что-то в этом роде. - Пока Сабодаш и Кожухова разговаривали, Денисов продолжал моделировать поведение преступника. - Потом он должен был обязательно посетовать: "Так трудно в наше время выбрать скромную девушку, настоящую подругу жизни..." Ему необходимо было, чтобы случайная попутчица сама вывела прогноз его будущего поведения, узнав, что он одинок и скромен..."
"Студентка упростила его задачу - оставила портфель, пошла звонить. А если б не ушла? - Денисов посмотрел на лестницу, где маршем ниже их ждала Тулянинова. - Чтобы завладеть ее деньгами, наверное, предложил бы ей руку и сердце? Поехал бы с ней в Ужгород?!"
Телеграфистка силилась, но никого не могла вспомнить.
- Как назло...
- Конечно: едет много людей! - Антон был готов отступить. - К тому же столько времени прошло!
"Они и термина такого не слыхали - "брачный аферист"!" - подумал Денисов. - Для нас это из прошлого века, из рассказов Чапека да фельетонов. И вероятность встречи с ним была не больше, чем столкновения с шальным метеоритом".
Денисов смотрел в спокойное лицо с зелеными подкрашенными веками.
- Наверное, вспомните другого? - спросил Денисов. - Он в ту ночь был в почтовом отделении. В бархатном пиджаке, однотонная серая сорочка... Вместо примет преступника Денисов намеренно давал приметы исчезнувшего Иванова.
- В шляпе?! - Кожухова улыбнулась. - Так бы и сказали... Это же Павел! Работник МИДа!
- Он уезжал?
- В Донецк. Ночным скорым...
- Вы познакомились на почте?
- Ну! - Она затянулась.
Пока Антон уточнял детали, Денисов спустился этажом ниже. Тулянинова стояла у лифта. Она все слышала.
- Не понимаю... - Люда развела руками. - Выходит, Павел врал? И про детский сад, про родителей? И про банкетный зал?
Денисову показалось, она бесконечно устала.
- Вы поможете мне с билетами? - сказала она наконец. - Я уеду.
- В Красный Лиман?
- В Кривой Рог.
- К дяде?
- У меня нет родителей.
Она отвернулась.
"У подлецов поразительный нюх на сирот. - Денисов не раз в этом убеждался. - Подлецы паразитируют на людях с тяжелым детством и еще на мошенниках, подобных им самим. Эти вторые всегда намереваются извлечь для себя выгоду из ситуации, а в результате попадают в ловушку сами..."
Тулянинова достала платок, вытерла лицо.
- Подождите в машине, - попросил Денисов.
"Павел надеялся заполучить и те деньги, что Туляниновой выслали из Кривого Рога, которые сейчас при ней... - размышлял Денисов. - В то время, когда она звонила несуществующему Шульману и его друзьям, чтобы пригласить их в "Прагу", он выкрал из камеры хранения вещи, а потом, видимо, ждал Тулянинову на станции метро "Коломенская", чтобы заполучить и деньги тоже. К счастью, они не встретились..."
Выше этажом Антон все еще разговаривал с телеграфисткой.
"Следующей жертвой должна была стать эта Кожухова... - подумал Денисов. - Преступник постоянно завязывал новые знакомства. Рыжая кассирша из Красного Лимана... Но та отпала, ждала свекровь, возможно, носит кольцо. Тогда он обратил внимание на Люду. Потом студентка на Казанском вокзале... - Одно не укладывалось в прокрустово ложе этой версии анонимка. - Записка с угрозой, которую он сам себе послал... Скорее всего, она должна была объяснить причину его внезапного исчезновения... Отсрочить начало розыска! Даже мы с Антоном поколебались, связав анонимку с несчастным случаем на Затонной, не имеющим к брачному аферисту никакого отношения..."
Денисов дождался, когда дверь подъезда внизу тихо закрылась, поднялся к Антону.
Сабодаш говорил о пустяках, не задавал Кожуховой никаких новых вопросов: профессиональная этика, как понимал ее Антон, запрещала ему реализовывать версию, принадлежащую его коллеге. С появлением Денисова он сразу замолчал, предоставив ему сделать это самому, как он сочтет нужным.
- Павел долго пробыл на почте? - спросил Денисов.
- Всю ночь.
- Дремал?
- Болтал со мной. Помогал мне дежурить.
- Влюбился?
Кожухова поправила волосы.
- Сражен наповал. Это его слова... - Она улыбнулась. - Труднее всего исцелить ту любовь, что вспыхнула с первого взгляда. Забыла, чей это афоризм...
- Лабрюйер, - подсказал Сабодаш.
- Да, правильно.
"По крайней мере, Кожухова, кажется, не будет особенно переживать, когда все выяснится", - подумал Денисов.
- Вы пригласили Павла домой? - спросил он.
- Да. Перед поездом.
- Познакомили с мамой...
- С отцом. Главный у нас - папа!..
Рисунок был знаком.
- Состоялся серьезный разговор?
- Очень.
- А именно?
- Павел предложил руку и сердце... - Она оглянулась, бросила окурок под лестницу. - Ему предстоит аккредитование... А правительства, сами знаете, предпочитают видеть у себя семейных дипломатов.
- Потом Павел уехал?
- У него дядя в Донецке. Детей своих нет, Павел ему как родной сын... Вернулся сегодня.
За дверью послышался шорох.
- Он здесь?
- Папа оставил его ночевать. В своем кабинете. - Глаза под зелеными веками вспыхнули. - С утра мы должны поехать в магазин за кольцами...
