Прощаясь, Ткачук заметил благодушно:
- А Коржаков... Что же?! Отдыхает сейчас гденибудь на Женевском озере...
Игумнов промолчал: заграничный паспорт Коржакова находился у старшего опера МУРа Самарского.
Теперь он еще более уверлся:
"Мосула Авье похитил Коржаков! Возможно перевез его на Варсонофьевский - там никто не станет его искать. Не зря "фиат", у которого сейчас Качан, еще теплый! "
Ткачук по его лицу догадался, что мент остался при своем мнении.
Аудиенция закончилась. Генерал подал руку:
- Большие знания умножают печаль, капитан... Звони. - он обернулся к советнику. - Проводи капитана...
Игумнов и полковник Хохлов были еще на лестнице, а трескавший за генеральским столом азиатского вида телохранитель поднялся следом, на ходу вытер губы салфеткой, легко, словно в бесшумных ичигах, скользнул к двери.
Сспустившись на этаж ниже, Азиат прошел коридором в соседний подъезд, чтобы первым оказаться внизу.
Ткачук не поднял головы.Он ничего никому не приказал. Каждый посту
пал самостоятельно и из их автономных действий складывался общий, согла
сованный сценарий действий "Освальда".
Управление сотрудниками фирмы можно было сравнить с выездкой. Генерал не отдавал приказов. В одном случае молча кивнул, в другой раз пожал плечами или просто промолчал...
Это и было приказом.
И никаких следов. Ни на аудиокассете, ни на бумаге.
Когда один из эфэсбэшников както сообщил прессе, что приказ физически уничтожить олигарха он получил от начальства то ли на лестнице, то ли по дороге из туалета в кабинет, его подняли его на смех. "Такое важное указание... Да начальник наверняка пригласил бы в кабинет, сидел за столом!.."А между тем это и был естественный стиль отдания приказов такого рода. И соответствнные формулировки - ни в коем случае не "замочить", "прикончить"или "убрать", а только "разобраться", "посмотреть попристальнее..."
Приезд Игумнова в санаторий был неприятным предвестием для фирмы.
"Освальд"нигде себя не рекламировал. Не было его и в только что изданном сборнике "Созвездия безопасности", включавшем всех главных лидеров Российского охранного бизнеса.
Ниша, занимаемая фирмой, была незаметной и насквозь криминальной: обеспечение охраны нигерийского наркобизнеса в Москве и блокирование действий конкурентов.
До этого Ткачук разрабатывал таджикскоафганские связи официально - по линии всем известного могущественного и весьма осведомленного ведомства. Все тамошние наработки оттуда пришлись весьма кстати "Освальду". Форватер был проложен. Фирма не без выгоды для себя смогла сдать большую часть своих клиентов и перейти на сторону их противников.
И теперь оказывалось, что это не осталось незамеченным.
До этого менты появлялись в фирме всего дважды. И оба раза в связи с исчезновением Коржакова. Старший опер МУРа , приезжавший первым, был плохо информирован, он собирался искать Коржакова - профессионального контрразведчика так же, как искал бы любого отдыхающего санатория, который ушел вечером и не вернулся к завтраку...
Сегодняшний гость оказался опасно осведомленным.
Капитану из линейной ментуры располагал сведениями из какого-то тайного источника, отслеживавшего охранный бизнес. Генерал Ткачук ничего не знал о "Лайнсе"и его девизе "Мы никогда не спим..."
"Большие знания умножают печаль, капитан... "
Сегодня слова иудейского царя знал каждый...
"Не надо совать нос не в свои дела..."
Поднявшийся вслед за ментом телохранитель должен был надолго отбить у ночного гостя охоту совать нос в дела генеральской фирмы.
Дверь в номер отворилась - это возвращался советник.
- Проводил?
- Да. Все в порядке.
Спускаясь с Игумновым в подъезд, полковник не проронил ни слова. Охранники внизу, заслышав шаги, побросали костяшки - имитировали служебное рвение.
- До свиданья, товарищ капитан... - У дверей внизу советник повернул назад:
Игумнов вышел на аллею, прошел вдоль здания.
Территория санатория была попрежнему пустынна. Заснеженные газоны, темные окна корпусов, редкие светильники вдоль дорожек...
Выждав минутудругую, Игумнов вернулся в здание - дверь за ним не закрыли. В караульном помещении уже сели за домино. Обернулись.
Игумнов предупредил возможные вопросы:
- Я оставлю записку Коржакову...
Старший - не посвященный в высокую политику начальства - был, если
не доброжелателен, то по крайней мере нейтрален. Возражать не стал.
- Оставляйте... - Игра преостановилась.
Игумнов достал чистый листок. Разборчиво вывел:
"Позвони мне. Игумнов"
Старший смягчился, увидев, что мент не злоупотребил временем. У
него на руках были отличные кости.
- Я передам.
- Ты видел его сегодня? - спросил Игумнов между прочим , подавая записку.
Старший подумал:
- Утром, когда заступили. Потом он сразу уехал.
- Ну давай, старшой.
- И ты тоже.
В центральной проходной у ворот попрежнему горел свет, там не спали, но Игумнов туда не пошел, повернул вдоль забора. Дальше был лес. Рядом с какимто сараем или складом несколько досок было выломано - зияла дыра.
Отсюда уходила через лес темная тропа в другой большой санаторий МВД.
Игумнов дошел по ней до опушки. Вокруг лежал нетронутый снег. Выбрав
место, где деревья подходили вплотную, Игумнов оттолкнулся - прыгнул в невысокие кусты, встал за дерево. Между ним и тропой, которую он только что оставил, снежный покров осталось попрежнему чист, без единого следа...
Потянулись томительные секунды.
Генерал Ткачук не был первым, кто теперь делал деньги вместе с теми,
кого только вчера еще разрабатывали и преследовали - со своими вчерашними противниками. В криминальный бизнес пришли высоко профессиональные кадры, наисовременнейшие технические средства...
Данные о наркоструктурах, специализировавшихся на перевозке кокаина
через Россию, поступали к генералу Ткачуку от его бывших коллег, остававшихся в спецслужбах.
Контрабандные поставки направлялись из Нового Света в государства Африки, а потом вновь возвращались в Россию с наркокурьерами, которые
провозили свой опасный груз в обход шереметьевской таможни в капсулах
