Григорий, узнав, что я имею отношение к литературе, выказал удивительные познания. В зоне, где он тянул последний срок, объяснил Григорий, начальник был помешан на идее перевоспитания заключeнных классической литературой и подобрал отличную библиотеку. Зеки читали кто по охоте, а кто и в виде дисциплинарного наказания: начальник верил, что к прекрасному надо приучать не мытьeм, так катаньем.

Читая по своей воле, Григорий пришeл к выводу, которым и поделился со мной: вся абсолютно классическая литература описывала лохов. Все эти Бедные Люди, Униженные и Оскорблeнные - лохи!

- Почему? - спросил я.

- Жистянку не секут! - ответил Григорий.

Я не понял, он пояснил - и развернул потом свои тезисы, стараясь не очень ботать по фене, снисходя к моей безграмотности, хотя иногда всe-таки употреблял выражения, о значении которых я догадывался по образной форме, что и другим предлагаю.

Жистянку не секли, по мнению Григория, поголовно все герои Достоевского (в тюремной библиотеке десятитомник его был, Григорий освоил все тома). Раскольников должен был не старуху мочить, а хотя бы Свидригайлова, у которого и капуста водилась и который его сеструху опарафинил. А лучше всего - банкира какого-нибудь. Если собрался уж мочить, то какая разница, кого мочить? - недоумевал Григорий.

- И Онегин лох? - спроил я.

- Полный! Баба сама к нему лезла, а он шлангом прикинулся .

- Хорошо. Но уж Чичиков-то не лох! "Мeртвые души" читали?

- Читал. Лох Чичиков - и ещe какой! Погорел на пустяках - потому что с фуфловым боталом связался!

- Это кто?

- Ноздрeв! Разве можно было с таким болтуном дело иметь? А заимел нейтрализуй его!

- Замочить, что ли?

- Да хотя бы.

- Ладно. А почему Андрей Болконский - лох? Дворянин, герой войны, между прочим.

- Да они все там лохи. Каждый пятый угол ищет, - невнятно отозвался Григорий.

Долго мы ещe говорили с ним, и беспощадно доказывал мне Григорий, что и Печорин, и Рудин, и все чеховские герои - все были лохи, лохи и лохи. И даже тургеневские девушки - лохушки. А уж советская литература - вообще один сплошной лоховник !

- И Остап Бендер даже?

- Не канифоль мозги! Бендер! Вместо того, чтобы этому Корейке простенько пятки подрезать, он на него дело завeл, лошара! У меня бы этот Корейко в зубах тарелочку с голубой каeмочкой принeс и в ногах бы валялся! Нет, - пригорюнился Григорий, - вся эта ваша классика - только про лохов. Про серьeзного делового человека и почитать негде.

- Как же негде? Вон их сколько развелось, книжек про серьeзных деловых людей. На обложках пистолеты, кровь, карты, женщины голые. Чего вам ещe?

- Этого я и без книжек навидался, - поморщился Григорий .

- Не понимаю! Про лохов вам неинтересно, про настоящую жизнь тоже, оказывается, вам не очень. Чего ж вам?

- Как сказать... О душе, о своей душе прочитать хочу. И - нет, не нашeл такой книги...

Григорий прекратил разговор, лeг, задумался.

Задумался и я. Грустно мне было, что так подвела классическая литература. Что ж она, в самом-то деле? Всe лишние люди да нигилисты, да на дне, да на перепутье, а присмотришься: лохи!

Но было мне отчасти и радостно: ведь это же хорошо, думал я, что есть ещe человек, который о своей душе книжку ищет - и не нашeл ещe такой книги! - стало быть, может, литература - не такое уж безнадeжное дело?..

Но вернeмся к нашей теме.

Российский Лох, в отличие от Крайнего, вовсе не собирается сознательно и последовательно оказываться в конце очереди, он не хочет быть потерпевшим и обманутым. Основная ошибка лохов как раз в том, что они каждую жизненную неудачу считают случайной, а каждую удачу, наоборот, - закономерной.

Вот одна из типичных бытовых историй типичного бытового лоха, Нестопоренко Васи, троюродного моего брата.

Выскакивает однажды перед Васей из машины очаровательная дама и просит разменять сотенную. Вася, глядя в синие глаза дамы, разменял (он человек солидный, по улице без денег не ходит). Дама исчезла. Вася посмотрел на сотенную и что-то заподозрил. Подозрения его тут же оправдались с помощью послюнявленного пальца.

Вася выкинул фальшивку и обиделся. Осерчал. Стал по улицам часто ходить. И дождался своего часа: увидел эту прекрасную даму, которая озиралась с сотенной в руке, ища очередного лоха. Но не лох, а Василий подскочил к ней.

- Разменять? - спрашивает, а у самого пальцы дрожат от гнева и сердце трепещет от обиды - и не только на себя, лопуха, но и на то, что такая симпатичная женщина такими делами занимается.

- Вы с ума сошли! - говорит женщина с возмущением. - Я вас неделю ищу! У меня купюра была поддельная, мне для смеха подарили, я и не заметила, как вам еe дала! Случайно, понимаете?! Вот, возьмите нормальную!

И даже слeзы у неe на глазах.

Нехорошо Васе стало. Совестно .

- Извините, - говорит.

А шофeр из машины орeт на женщину, что ему надоело, что у неe мелочи сроду нет.

- У меня ещe сотня, - сказала женщина, - да вы мне не поверите.

- Почему же! - сказал Вася, гордясь тем, что, как человек работящий и социально адаптированный, имеет в кармане достаточную сумму. Ну, разменял ей сотню, присовокупив еe к той, что взамен поддельной получил, - и проводил уезжавшую женщину невыразимым взором.

Нетрудно догадаться: обе купюры оказались поддельными, только на этот раз типографским способом сделанными.

Тут уж Вася без меры огорчился. Не спит, не ест, караулит подлую красотку.

И укараулил.

Из-за телефонной будки вынырнул, когда она подкатила и вышла, ища очередного лоха, подбежал, схватил за руку и сказал (довольно вежливо):

- Гоните назад деньги, мадам, не то хуже будет.

Шофeр вышел было из машины, но Вася, человек плечистый, так посмотрел на него, что у шофeра лицо стало какое-то отчуждeнное.

А прелестная дама вдруг раскрывает свою сумочку, суeт Васе кучу денег и шепчет, задыхаясь в слезах:

- Возьмите, возьмите всe, мне так и так не жить!

Вася попросил еe успокоиться. Отвeл к телефонной будке.

Женщина рассказала ему, что она задолжала некоему бандиту крупную сумму и еe, выпускницу университета и мать-одиночку, заставляют таким вот образом отрабатывать долг. Осталось всего, в пересчeте на доллары, полторы тысячи, но она уже не может. Пусть еe убьют, пусть еe сына отдадут в бандитский приют, она не может уже обманывать людей! И она не успеет, вот что главное. Отдать надо завтра, а она может, если честно, только через неделю.

А у Васи, надо сказать, было дома именно полторы тысячи, скопленные страстным трудом на покупку горных лыж, потому что был он горнолыжник-любитель, и он вдруг подумал, что это - число судьбы!

Он сказал:

- Я вам верю, но где гарантия, что вы не обманываете?

- Никакой гарантии, кроме моего честного слова и номера моего телефона, - сказала она. И тут же чиркнула на бумажечке свой номер и дала ему.

Не устоял Вася. Сбегал домой, принeс ей полторы тысячи и попросил разрешения позвонить завтра.

Она разрешила.

Завтрашнего дня Вася еле дождался.

Позвонил.

- Больница! - ответил старушечий голос.

- Какая? - спросил Вася.

- Психиатрическая! - захохотала старуха с жизнерадостностью совсем не старушечьей.

Месяц сходил с ума Вася: спал урывками, ходил по улицам. Сердце горело.

Женщина обнаружилась сама. Неслышно подошла сзади, тронула за плечо.

Вася обернулся. Оскалился злой непримиримой улыбкой.

- Перестань, дурачок! - упредила прелестная дама его неначавшуюся речь. - Я тебе добра хочу. Не ищи меня, не надейся деньги вернуть. Кинула я тебя. Обманула. Может, ударить меня хочешь? Я одна, без охраны.

Не ударил еe Вася. Но такие ей слова сказал, каких, ему казалось, он и не знал никогда - невесть откуда сами выявились и ледяным водопадом окатили склонeнную русую красивую голову женщины.

- Чего тебе ещe? - спросил напоследок. - Квартиру мою, что ль? Бери! Или вообще мою жизнь? Бери!