"В шуме горной реки ночью можно услышать все, что хочешь, стоит только прислушаться!" -- вспомнил я чьи-то слова, но уснул не сразу...
Разгулявшаяся стихия ликовала, празднуя победу над человеком.
Следующий день сначала был пасмурным. Дождь будто на взводе: вот-вот пойдет. Суп из крапивы невкусный, как и чай из смородинового листа без сахара. С трудом заставляю себя хлебать это "блюдо", только Лена мужественно съедает полную миску.
Заморосило. Расползаемся по палаткам. Подхожу к мертвому Андрею Изотову. Это был третий наш совместный поход. Андрей учил меня играть на гитаре. Жили в одной общаге.
Окрыленный результатом своей разведки, Андрей быстро шел первым, казалось, по безопасному пути. Внезапно поскользнувшись, он, чтобы не упасть в промежуток между мокрых гигантских камней, схватился за попавшую под руки плоскую глыбу. Глыба вмиг сползла, подмяв Андрея под себя, и они вместе очутились на дне тесной наклонной ямы. Камень -- сверху, человек -- снизу.
-- Уберите его! Уберите его! ...Все, мужики...
Вопреки очевидному факту не могу поверить, что передо мной труп товарища. Удивляюсь сам себе...
А в палатке царит оживление. Кто-то взял в поход книжку -- современную иностранную фантастику о будущем нашей планеты, о войне миров. Мне же кажется, что эта книга пессимистична и внушает какое-то вечное несчастье.
Чтение немного развлекает всех, слушаем даже как-то жадно. Леша и Света спят по разные сторонам палатки.
-- А может кто-нибудь еще расскажет? -- спрашивает Вера. Я вспоминаю детектив Льва Шейнина "Последняя ночь", затем приключения Робинзона Крузо...
Потом кто-то обращается к Филиппову:
-- Вас теперь судить, наверно, будут?
-- Будут, -- уверенно отвечает тот, -- но должны оправдать, ведь я его непосредственно туда не посылал.
Наговорившись, стали заниматься каждый своим делом. Взяв у Жутяйкина ремнабор, я начал из двух сломанных гитар и некоторых частей третей гитары собирать одну. Увлекся. Стало что-то получаться. Наконец поставив гриф, решил вылезти из палатки.
Посмотрел на небо, тучи вроде бы начали расходиться. Снова взялся за гитару. Время тянулось медленно. Вскоре пошел дождь.
Ночью вновь разыгралась непогода. А мне представилась такая картина. Каменная ловушка находится в исходном состоянии. Ждет следующую жертву...
С утра идет унылый дождь. Когда он временно прекращается, вылезаем из палаток. Лениво двигаясь, мы смотрим на реку, на небо, на хмурое ущелье.
Вдруг кто-то дико заорал:
-- Вертолет!!!
Все замерли и стали прислушиваться, глядя в небо. Нет никакого вертолета. Это, наверно, так шумит река.
Где сейчас Дерябин, Мельников и Ульянов? Последним, кто их видел, был Андрей Ефименко, когда они, по его словам, устраивались в скальной расщелине на ночевку три с лишним дня назад. Ни слуху, ни духу.
-- Интересно, где это сейчас мужики? -- подхватывая мою мысль, говорит Жутяйкин.
-- А вдруг их уже нет в живых? -- неожиданно предполагает Вера.
-- Ну, почему обязательно так?! -- раздраженно отвечает Михалыч, -Идут, наверно...
-- А если кто-нибудь из них ногу сломал, и они встали?
Филиппов на мгновение задумывается и серчает:
- Что такое?! Где мужики, мы не знаем, и нечего гадать на кофейной гуще! Нам нужно двигаться, работать нужно! Почему нет дров у костра? Почему не идете за саранкой? Я что, нянька у вас что ли?!
Из палатки выглянул Аляев и тут же снова исчез. В руках он держал блокнотик и карандаш.
Михалыч еще немного поругался, а тем временем Ефименко, Коботов и я пошли искать съедобные корешки. Довольно быстро мы нашли несколько больших сочных саранок и заметно повеселели.
- Ну, что, Боря, прибавилось у тебя сил? -- спрашивает Ардальоныч.
- Ага! -- отвечаю я и вижу, как округляются глаза у Андрюшки.
Не сводя зачарованных глаз с вороны, сидевшей на дереве ниже нас по склону, он нащупал камешек и, швырнув его в птицу, присел. Ворона находилась близко, но камень, пролетев сантиметрах в десяти от нее, лишь вспугнул пернатую особу, которая улетела, не доставшись нам на жарке. Вот досада!
Вернувшись к палаткам, мы узнаем, что Филиппов, Жутяйкин и Новиков, прихватив топор и собрав вкладыши из спальников, поскреблись наверх, чтобы расчистить площадку для вертолета и растянуть на ней знак бедствия. Если нас будут искать, то наверняка с вертолета этот белый крест заметят.
-- Зайди на минуточку, -- слышу я из палатки голос Верки и залезаю к ней.
-- Слушай, ты веришь, что нас найдут? -- мгновенно смущает меня Вера вопросом.
-- Конечно, найдут! -- невольно вырывается у меня. Я слегка обнял Верку, и она виновато улыбнулась.
Я не кривил душой, когда выразил уверенность в нашем спасении, ведь мы сидели где-то не слишком далеко от нитки заявленного маршрута. Отчетливо представляю, как спасатели, пролетев над всем маршрутом и не найдя группу, будут делать радиальные вылеты и, в конце концов, на нас наткнутся.
Уже темнело, когда тройка вернулась. Ребята принесли несколько крупных луковиц саранки и целую кучу ревеня. Михалыч о чем-то тихо разговаривал с Кадетом и Жутяйкиным. В голове у меня промелькнула какая-то смутная мысль... и снова исчезла. Засыпал тревожно, думая о судьбе тройки наших товарищей, ушедшей вниз по ущелью. Узнают ли они когда-нибудь, что Андрея Изотова нет в живых?
Проснувшись, я ощутил оживление около палаток. Выполз. Жутяйкин, Аляев и Новиков стояли с рюкзаками полностью одетые, готовые к выходу. Руководитель давал им последние инструкции.
- Михалыч, разрешите мне пойти вместе с ними, -- дернулся было я, вспомнив вчерашние мысли.
- Вы что! -- разозлился Филиппов, -- все уйдете, а кто останется?
- Хорошо, хорошо, остаюсь, никуда не иду, -- поспешил я напопятную.
Мы попрощались, и кто-то спросил:
-- А где Шуркевич?
Оказалось, что Леша не вылез из палатки.
-- Суперсачок! Дрыхнет! -- неожиданно отреагировал Жутяйкин, причем с такой злобой, что я удивился. Ну, уснул человек, надо -- так разбуди, чего злиться...
Не ясна была судьба ушедшей низом ущелья первой тройки ребят, и руководитель отправил вторую. Парни карабкались наверх -- вчерашняя разведка показала, что там особых препятствий для продвижения вроде бы пока не предвиделось.
