И снова инспектор покачал головой, деликатно демонстрируя свое сожаление.

- Господи помилуй, о чем вы толкуете?- вскричал Роджер.- Вы все это время знали правду? Что вы хотите сказать? Мне, например, правда была совсем неизвестна!

И снова инспектор покачал головой, как разочарованный учитель при виде очень способного ученика, не знающего, как ответить на простейший вопрос.

- И тем не менее все это время правда сама лезла вам в глаза, сэр,упрекнул он Роджера,- но беда заключалась в том, что вы совсем не желали ее видеть.

Он опять раз или два пыхнул трубкой, словно собираясь с мыслями, а Роджер смотрел на него в совершенном потрясении.

- Да, вот в этом и заключается ваша беда,- в назидательном тоне продолжал инспектор,- все это время вы отказывались смотреть фактам в лицо. Это было простое дело, в смысле установления истины, проще мне никогда не встречалось, но для вас этого было недостаточно. О нет, упаси боже! Вы должны были обязательно его запутать. Это было самое обыкновенное, самое незамысловатое убийство, но вы развели такую суматоху вокруг него и притянули за уши совершенно не относящиеся к делу обстоятельства.

- Тогда... кто же убил миссис Вэйн?- требовательно спросил Роджер, не обращая внимания на выговор.- Если это не Медоуз, как вы, очевидно, полагаете, так кто этот черт-дьявол?

- Просто беда с вами, с людьми, у которых слишком бойкое воображение,невозмутимо заметил инспектор.- Вам недостаточно незамысловатого преступления. Вы не можете поверить, что дело с убийством может быть элементарным. Вы тратите уйму времени, городите разную чепуху, только чтобы это простое дело казалось бы менее простым. Нет, у хорошего сыщика воображения должно быть поменьше. Ему оно не требуется. Когда все...

- Перестаньте сами городить чепуху,- грубо перебил инспектора Роджер.Кто убил миссис Вэйн?

- Когда все улики указывают на одного-единственного человека, когда у этого человека есть мотив, возможность и все остальное для совершения убийства, настоящий сыщик не тратит времени зря, приговаривая: "Да, но я тоже кое-что в этом смыслю. Когда все улики прямо указывают на одного-единственного человека, это значит, что данный человек совершенно не виноват, а виновен кто-то другой, кто наводит тень на плетень и подбрасывает ложные улики. Я бы сам так же поступил на его месте, клянусь Юпитером! Я бы подделал все улики, чтобы они указывали не на меня, а на другого. Вот что бы я сделал в данном случае. Но главное, кто бы ни был виноват, мы знаем наверняка, что определенная особа ни в коем разе виновна быть не может. И вот представьте, именно эту особу глупый инспектор из Скотленд-Ярда, не отличающийся богатым воображением, как у меня, склонен подозревать в убийстве. Ха, ха!" - жеманная манера, в коей инспектор продемонстрировал речь всепонимающего высшего существа с богатым воображением, была в высшей степени обидной.

- Кто убил миссис Вэйн, инспектор?- холодно спросил Роджер.

- Но почему же вы спрашиваете об этом у меня, мистер Шерингэм?- в еще более обидном тоне осведомился инспектор.- Я ведь просто человек из Скотленд-Ярда, без всякого воображения. Не спрашивайте, однако, и себя, в том нет необходимости, ведь правда глядит вам прямо в лицо, хотя, конечно, вы по-прежнему не способны ее распознать. Ну так пойдите тогда в деревню и спросите любого десятилетнего мальчугана. Он-то знает правду. И знал, между прочим, все это время.

- Боже милосердный!- воскликнул потрясенный Роджер.- Но вы не можете серьезно полагать, что...- и замолчал.

- Вот именно могу!- возразил более мягким тоном инспектор.- Господи, сэр, я не могу попять, как вы сумели так убедить себя, что это не она? Все же указывало на нее - все абсолютно. С точки зрения здравого смысла здесь все звенья были на месте. (Я, заметьте, говорю не о доказательствах, необходимых с точки зрения закона.) Ну конечно же, это сделана она!

Инспектор откинулся на спинку кресла и расхохотался безжалостным смехом при виде сраженного его ответом Роджера. Да, это был час триумфа инспектора, и Морсби совершенно явно собирался насладиться каждой его минутой.

- Но... но я не могу поверить!- пробормотал, заикаясь, Роджер.Маргарет Кросс! Боже милосердный!

- Наверное, не надо бы смеяться над вами, сэр,- сказал инспектор, тем не менее усмехаясь,- ведь в конце концов не вас первого обмануло хорошенькое личико и приятная, такая искренняя и прямая манера поведения, правда? Господи, да в Лондоне таких простофиль водят за нос постоянно.

И провинциальный в данный момент, хотя вообще-то лондонский, простофиля заморгал глазами, но ничего не смог возразить.

- Разумеется, я бы не стал об этом говорить, будь здесь мистер Уолтон,сказал инспектор уже серьезно.- Для него это открытие будет тяжелым ударом, очень тяжелым, а один он уже получил, и этого совершенно для него достаточно. Вы, разумеется, ни словом ему об этом не обмолвитесь! Не надо.

- Но кто же тогда убил Медоуза?- прерывающимся голосом спросил Роджер, вновь обретая дар речи.

- Да эта же самая девушка и убила!- сердито выпалил инспектор.- Она убила обоих, о чем я вам все время толкую. Медоуз видел, как она расправилась с миссис Вэйн, но на несколько дней затаился, а потом выскочил как черт из табакерки и, несомненно, стал ее шантажировать. Наверное, хотел заполучить львиную долю тех самых десяти тысяч, которые ей полагались по завещанию. И она прикончила его тоже.

- Чепуха какая!- воскликнул недоверчиво Роджер.

- Нет, сэр, это правда,- сказал печально инспектор.- И я все время об этом знал. Уже когда мы нашли его мертвым, я знал, что его убили. Это был тяжелый удар и для меня, должен признаться, потому что Медоуз был моим единственным свидетелем против мисс Кросс по делу об убийстве миссис Вэйн. Кстати, я хотел его арестовать еще и потому, что в тюрьме он был бы в безопасности и его можно было бы потом заставить говорить. Я никогда и не думал, в противоположность вам, что он покончил самоубийством. Я знал, что это не так. Но эта девушка разрушила всю мою систему обвинений против нее.

- Но... но послушайте, разве вы не можете подтвердить свои чудовищные выводы как-нибудь иначе, инспектор?

- У меня есть возможность их подтвердить в общепринятом смысле слова, но с точки зрения закона остались бы, хотя и в разумных пределах, основания для сомнений. Рассмотрим оба эти убийства. Какие улики мы имеем в первом? Пуговица от куртки и следы. Да, следы были от обуви тридцать седьмого размера, довольно новой обуви, во всяком случае, набойки были не сбиты на сторону. Мисс Кросс в тот день, как я узнал, была в башмаках, соответствующих этому описанию, однако данная улика не могла стать исчерпывающей. Всегда найдется с полдюжины людей, носящих именно этот размер. Но у нас была еще и пуговица. И эту улику по кривой объехать нельзя. Горничная абсолютно уверена, что пуговица - от куртки мисс Кросс и что она была на месте, когда мисс Кросс вышла прогуляться. И вдруг эта пуговица оказывается зажатой в руке погибшей женщины! Это потребовало бы от мисс Кросс очень серьезных объяснений.

- Но это все-таки можно было бы объяснить.

- О да, сэр, можно,- улыбаясь подтвердил инспектор.- Я сам продемонстрировал вам, как это делается.

- Ну а что вы скажете относительно башмака, который я нашел в море? Вы говорили, что эти башмаки принадлежат миссис Рассел?

- Это так и есть, сэр. Но что из этого следует? Вы же сами никогда всерьез не думали, что убийца их действительно напяливал на ноги?

Роджер хотел что-то сказать, но промолчал.

- А я просто не могу поверить, что вы так думали,- продолжал, наслаждаясь его смущением, инспектор,- тем более что это были старые башмаки, а следы были оставлены новыми. Даже ребенок смог бы это заметить. К тому же в воде они пробыли час или два, не больше.

- Что?- воскликнул Роджер.

- А вы не знали об этом, сэр?- с простодушным видом переспросил инспектор.- Да-да, они не успели промокнуть насквозь, как если бы находились в воде продолжительное время. И еще: неужели вы хотите сказать, что так-таки не узнали башмаки? Господи помилуй!