- Достань-ка свои резиновые сапоги, проверь, не протекают ли где, а то сейчас заклеим.
Петя насторожился, мигом достал сапоги, проверил в ведре с водой. Крепкие.
- И ватные брюки тоже достать? - спросил он, заглядывая в глаза отцу.
- Непременно, - улыбнувшись, ответил тот.
- Значит, завтра на охоту? - замирая от радости, спросил Петя.
- Да, если дождь не помешает, нужно бы съездить.
- Ой, папа, вот бы здорово! - воскликнул Петя и принялся готовиться к предстоящей охоте.
К счастью, дождь не пошёл, хотя небо хмурилось и по нему ползли низкие облака.
Иван Захарович с Петей выехали на лодке с рассветом, направились к ближайшему острову, который густой, тёмной массой прибрежных камышей отчётливо выделялся на сером фоне воды.
Ветер почти стих, грести было легко. Охотники переплыли неширокий пролив, отделявший остров от берега.
- Гляди, - сказал Иван Захарович, указывая на что-то рукою.
Петя взглянул в том направлении и сразу увидел в заводи у камышей целую стаю уток.
"Но ведь они не подпустят на выстрел, заметят и улетят", - подумал мальчик.
Лодка медленно подвигалась вперёд, до камышей оставалось не более ста метров. Однако утки и не думали улетать. Они спокойно плавали возле бережка. Поминутно то одна, то другая ныряла, а потом вновь появлялась на поверхности. Утки кормились на мелководье.
Но вдруг все разом насторожились, вытянули длинные шеи и быстро поплыли от лодки.
"Стрелять далеко, сейчас улетят". Вот одна уже захлопала крыльями, полетела, за ней вторая, третья, и вся стая с шумом, оторвавшись от воды, понеслась прочь.
- Ничего, опять прилетят, не эти, так другие, - промолвил Иван Захарович.
Он подчалил лодку поближе к берегу острова, там, где в камышах был широкий прогал:
- А теперь чучела расставим.
Иван Захарович начал вынимать из мешка, который лежал на дне лодки, деревянных уток.
Петя знал их уже давно, в детстве даже частенько играл с ними, пуская плавать у берега и воображая себя охотником.
А вот теперь он увидит, как с этими чучелами охотиться по-настоящему.
К каждой деревянной уточке снизу была привязана длинная верёвка и свинцовый грузик.
Иван Захарович размотал верёвки и рассадил своих деревянных уточек на воде. Грузики он побросал на дно, так что уточки оказались привязанными. Покачиваясь на волнах, они плавали совсем как живые. Однако ветер не мог угнать их слишком далеко, мешала верёвка.
Рассадив на воде чучела, Иван Захарович подплыл к острову, спрятал лодку в прибрежных кустах, а сам вместе с Петей забрался в шалаш, который стоял у самой воды.
Этот шалаш Иван Захарович смастерил ещё в начале осени для охоты на уток.
Охотники уселись поудобнее и начали наблюдать за тем, что творится кругом.
- Вот кто-то ещё на лодке плывёт, - тихо сказал Петя.
Действительно, вдали на воде виднелась лодка. Она направлялась к другому концу островка.
- Тоже, поди, охотник, - также тихо ответил Иван Захарович, когда лодка скрылась в густых камышах.
Прошло с полчаса. Петя не спуская глаз смотрел в щёлку на заливчик, где плавали их чучела, будто живые утки.
Над озером пролетела стайка чернети. Нет, не заметила, не подсела в компанию к чучелам.
Время тянулось удивительно медленно. Стаи уток то и дело пролетали над самой водой, но не садились в заливчик.
- Папа, может, чучела плохо расставлены, не заметно их за камышами? шёпотом спросил Петя.
- Хорошо видны. Потерпи, подлетят, - также шёпотом ответил Иван Захарович.
И вдруг, будто в подтверждение его слов, целая стая чернети с громким шумом опустилась на воду к чучелам.
Петя замер. Иван Захарович приподнял ружьё, прицелился.
"Да чего же он ждёт, не стреляет? - с волнением думал мальчик. - Ещё заметят нас, улетят".
Но утки не замечали опасности. Они весело плавали возле своих деревянных подруг. Вот несколько уток сплылось в одну кучу. И в тот же миг над самым ухом у Пети грянул выстрел.
Испуганные птицы шарахнулись в сторону, захлопали крыльями, полетели прочь. Только три убитые утки остались неподвижно на месте да одна раненая - пыталась взлететь и не могла. Ещё выстрел - и четвёртая тоже лежит на воде.
- Вот это здорово! - в восторге воскликнул Петя. - Папа, дай я на лодке сплаваю, достану их.
- Подожди, может, ещё подлетят, - ответил Иван Захарович.
Но Пете не сиделось в шалаше, хотелось скорее подобрать добычу. Однако он больше не стал просить, ведь папа знает, как надо охотиться.
Иван Захарович перезарядил ружьё, и охотники вновь затаились в засаде.
Кругом было совсем тихо. Озеро словно застыло. В нём отражались низкие серые тучи. Они плыли будто не в небе, а вот здесь, по воде, среди жёлтых стеблей увядшего камыша.
Вдруг в тишине раздался громкий, протяжный крик, похожий на стон. Ещё, ещё раз.
- Папа, что это?
- Лебеди.
Петя начал оглядываться. Ага, вон они.
Низко, над самой водой, плавно махая крыльями, летели три огромные белые птицы. Они огибали остров.
Неожиданно там, вдали, что-то громко щёлкнуло, точно раскололи орех, - выстрел, за ним второй.
Два лебедя рванулись вперёд, полетели быстрее. А третий, как-то нелепо махая одним крылом, начал снижаться, тяжело шлёпнулся в воду и поплыл к камышам.
- Эх, зря птицу сгубили! - с досадой пробормотал Иван Захарович.
От острова отделилась лодка. В ней - охотник. Он нажимал на вёсла, спешил. Заметив погоню, лебедь тоже поплыл быстрее.
- И зачем стрелял! - возмущался Иван Захарович. - Нужна дичь, так бей уток, вон их сколько летает. А то экую красоту извёл. И в руки-то не достанется - уж он к камышу подплыл.
Раненый лебедь исчез в густых зарослях. А незадачливый стрелок повернул лодку и тоже скрылся за островом.
В этот день охота у Ивана Захаровича оказалась удачной. Он застрелил девять уток. И всё же сидел в лодке мрачный, угрюмый, то и дело посматривал на дальние камыши, где укрылся раненый лебедь. Петя тоже нахохлился: ему было очень жалко, что ранена и теперь погибает зря такая большая красивая птица.
Возвращаясь с охоты домой, Петя спросил:
- Папа, а лебедей едят?
- Есть можно, да мясо жёсткое, - нехотя ответил Иван Захарович и, помолчав, добавил: - Дело тут не в еде, редкая это птица. Её охранять, а не губить нужно. Ну, перебьём последних, а тогда что? Видал, как они над озером пролетали? Красота, сердце радуется. - И Иван Захарович снова заволновался. - Не охотник стрелял, живодёр. Жаль, далеко от нас, не догнать его, а то бы я ему показал, как лебедей губить!
