По всему выходило, что попросить в долг не у кого. Павлик даже застонал от обиды. Где же раздобыть денег?
"Их надо заработать", - подсказывал внутренний голос.
- Надо, - согласился с голосом Павлик. - Вот только как?
Триста рублей за тридцать минут - неплохая зарплата для среднего менеджера или промышленного инженера. А вот когда у тебя незаконченное высшее образование, на улице такие деньги заработать непросто. Нужно как минимум владеть продуктовым ларьком или взимать с него дань. Ни того, ни другого Павлик сделать не мог. Получить во владение собственность неоткуда, а сшибать деньги с торговцев не для него. Павлик не имел достаточных для этой работы габаритов и обиженного разумом выражения лица.
Он покинул подъезд Юрика и двинулся по улице.
Идея пришла неожиданно. Ему нужно наняться грузчиком в ближайший магазин или торговую базу.
Огромный фургон как раз подходил к супермаркету "Царицыно". Павлик на всех парах помчался на задний двор.
Однако, заработать денег разгрузкой фургона оказалось не просто. В супермаркете были свои грузчики. Во-первых, они не захотели принять на время в штат "коллегу" (так выразился Павлик, представляя себя) и делить с ним заработанную сумму. А во-вторых, когда он попытался настаивать на своем желании, грузчики почти по Ленину (которого Павлик не изучал) указали ему верное направление, в котором следует двигаться, чтобы не мешать им (грузчикам) достигать вершин трудовых успехов. Павлик понял, что денег на погрузке ему не заработать.
Проходя мимо претендующего на роскошь магазина немецкой обуви, он посмотрел на просящего милостыню бомжа, который пару недель назад подобрал утерянные Павликом деньги.
Божедай встал у входа в магазин и, с развивающейся в голове идеей, начал следить за попрошайкой. Тот первое время косился на Павлика, всем видом показывая, что молодой человек мешает ему работать, но потом перестал обращать внимание.
- Граждане-товарищи! - говорил бомж, годами заученную фразу. - Подайте копеечку, Христа ради! Бог отблагодарит вас за щедрость и доброту душевную...
Для попрошайки, фраза была банальнейшей. Однако именно она подтолкнула Павлика к дальнейшим действиям.
Он бегло глянул на часы. Время, отведенное Юриком, ещё не истекло.
Он зашел в парикмахерскую на другой стороне улицы и, потратив последние деньги, побрился наголо. Лысина аж блестела. Глядя в зеркало, Павлик не узнавал себя. Пожилая парикмахерша пустила слезу и сказала что-то насчет своего сына, которому весной тоже в армию. Павлик не стал переубеждать её, поблагодарил за качественную работу и вышел к магазину немецкой обуви. Бомж с нескрываемым удивлением следил за Божедаем. Он продолжал не спускать глаз, когда Павлик встал в двух метрах от него.
- Эй! - окликнул его бомж. - Парень, ты чего задумал?
Но Павлик уже входил в роль. Он посмотрел на бомжа, тяжело вздохнул и поднял на уровень груди табличку, надпись на которой успел накидать на журнальном столике в парикмахерской:
"Я простой студент, и не нуждаюсь в вашем сочувствии.
Но я хочу, чтобы посмотрев на меня, вы ещё раз подумали о том, что СПИД - это страшно!"
Сощурившись, бомж прочитал надпись, ничего не понимая. Он отвернулся, потеряв к Павлику интерес, и вновь затянул свое "подайте Христа ради". Однако, на удивление, люди проходили мимо него и останавливались возле Павлика. Деловые мужчины с сотовыми телефона и дородные дамы сочувственно говорили о чем-то с ним, жали руку. Кто-то пытался дать деньги. Павлик отказывался, говоря, что деньги уже не спасут его. Но деньги все равно давали, и Павлик их брал.
Бомж был в ярости, когда по его подсчетам молодой нахал принимал уже четвертую сотенную купюру.
- Эй, послушай! - зашипел он Павлику, когда они остались одни. - Не имей наглость! Это мое место! Тут я бабки стригу!
- С твоими стенаниями ты не сострижешь больше полтинника в день, ответил ему Павлик.
- Бывало и шестьдесят...
- Ты работаешь устаревшими методами, - поделился Божедай. - Своим видом ты не вводишь людей в сострадание, а только вызываешь отвращение и отпугиваешь их!
- Чего? - не понял бомж.
- Тебе нужно перестроиться, чтобы зарабатывать деньги попрошайничеством. Ты должен идти в ногу со временем, ты должен чувствовать ритм жизни! Ты должен улавливать страхи людей, которые они подавляют в себе.
- Чего?
- Чего-чего! - разозлился Павлик. - Отставший ты! Фильмы надо смотреть, а не пиво глушить!
Вместо отведенных Юриком получаса, Павлик потратил час. Но зато за этот период он успел заработать достаточно денег на сострадании людей. Еще некоторое время ему потребовалось, чтобы положить триста рублей на счет Ковалевского. Когда он вернулся к Юрику, тот был в шоке.
- Павлик, что с тобой случилось?
- Ничего, - ответил Павлик, гладя ладонью свежевыбритую голову. - Я заплатил за Ковалевского. Можешь ему звонить!
- Как ты это сделал? Ты продал волосы?
- Вряд ли их оценили бы так дорого! Нет, я прикинулся больным СПИДом, и люди потянулись ко мне.
- Ну ты даешь!
- Фильмы надо смотреть! Ты знаешь, за что получил первого "Оскара" Том Хэнкс?
- За "Фореста Гампа"! - ответил Юрик.
- Вот и нет! Первого "Оскара" Том Хэнкс получил за исполнение роли больного СПИДом, борющегося за свои права. "Филадельфия". Я вспомнил этот фильм и постарался сыграть на уровне Хэнкса... Результат на лицо!
- Или на голове! - уточнил Юрик, глядя на новоиспеченную лысину Павлика и набирая номер Ковалевского.
Ковалевский не мог смотреть на мертвые лица, надвигающиеся на него. В отличие от собратьев из ужастиков эти зомби не успели полежать в могилах и у них не отваливались конечности. Сергей на мгновение подумал, что мог бы зарабатывать неплохие деньги в Голливуде, выступая в роли консультанта к фильмам ужасов, подсказывая режиссерам как реально выглядят зомби. А вообще ему было не смешно. Совсем не смешно.
Отступать некуда. Дверь за спиной, за которой спрятался гаитянский колдун, заперта. Анатолий Сергеевич со знанием дела демонстрировал мощь голосовых связок, но к сожалению от визга зомби не падали на пол и не превращались в пыль. Похоже, крик доставлял неудобство только Ковалевскому-старшему.
