Павлик начал движение, и радость покинула его. Вновь вернулись тошнота и головокружение - напоминание о канувшем в пропасть Кей-Кей. Павлику почему-то было жаль этого человека. Он не мог объяснить своих чувств.
Когда он проходил следующий мост, ему неожиданно вспомнилась пустая гробница на кладбище. Странно, непонятно. Словно кого-то хотели похоронить, но не успели...
Или гробница служила символом? Как и птица с тремя головами?
Что-то связывало гробницу с остальным, Павлик не мог понять - что, пока не увидел один из столбов, на котором уже побывал. Столб, на котором его догнал Кей-Кей. Он находился далеко внизу, но листы бумаги, словно стая голубей, продолжали кружить вокруг него, подхваченные ветром и не способные улететь за пределы этого вихря.
Павлик внезапно вспомнил роман, который читал давным-давно. На ретроспективном показе черно-белых американских фильмов он случайно увидел картину Орсона Уэллса. Павлика захватила идея, и когда он узнал, что картина поставлена по известному роману, то взялся за его прочтение.
Роман оказался трудным, странным, загадочным. Было невозможно понять, что пытался сказать автор. Но роман остался в памяти.
Главного героя, работающего в банке, неожиданно обвиняют в преступлении, которого он не совершал. Ему не объясняют, в чем заключается вина, и начинают длинное судебное разбирательство, которое становится запутанным и бессмысленным. Изнеможенный бесплодными попытками снять с себя вину или даже узнать - в чем его обвиняют, герою однажды удается заглянуть в свод судебных законов, по которым его судят. Он обнаруживает там...
Картинки непристойного содержания. Наверное похожие на те, которые витали сейчас вокруг столба с деревянными кафедрами и рядами устаревших стульев.
Мысль, которая пришла в голову, была настолько яркой и неожиданной, что он остановился посредине мостика.
Павлик вдруг многое понял, и от этого не сделалось легче. Он понял, например, откуда взялось имя "Мастер".
- "Гамлет", - повторял про себя Павлик. - Это ещё одно произведение. А всего их семь, по количеству пунктов в списке.
Семь, но Павлик знал только три.
"Гамлет", Шекспира.
"Унесенные ветром", Маргарет Митчелл.
"Процесс", Франца Кафки.
Это с последним романом связаны обломки судебных кафедр и листки, кружащие вокруг столба! Павлик даже нашел там адвокатский парик!
Он задумчиво посмотрел вниз.
Три новых столба бросали размытую косую тень на облачную гладь. Павлику почему-то подумалось, что тень напоминает огромного паука.
Вот и появился холм, вершину которого покрывали рытвины, обнажившие залежи красной глины. Они походили на волосы вросшего в землю рыжеволосого великана. Именно об этом холме говорил Ковалевскому мужик с повозки. Именно за ним должен находиться Среднереченский монастырь.
Холм был довольно большим, и Сергею потребовалось минут десять, чтобы взобраться на него. Завершив подъем, Ковалевский остановился на гребне и замер в изумлении.
С вершины открывался захватывающий вид на хвойные леса и бугристые поля. Прямо у основания холма две реки сливались в одну. Это то место, о котором говорил мужик с повозки. Здесь и должен стоять Среднереченский монастырь... Но его не было.
Обессиленный Ковалевский опустился на пожелтевшую траву.
- Как же так?
Где же монастырь? Сергей нашел именно то место, которое описывал мужик с повозки. Ковалевский видел по глазам, что он не врет. Почему так получилось?
Раздосадованный, он достал сотовый телефон.
В довершении всех бед, на сотовом не высвечивалось ни одной полоски, указывающей на прием. Сигнал с сотового не принимала ни одна станция-ретранслятор.
Ковалевский спустился с холма и отправился дальше вдоль реки по грунтовой дороге. Через некоторое время телефон ожил. На дисплее появились три буквы - логотип компании, предоставляющей сотовую связь. Не особенно веря в успех, он набрал номер Прохорова и, к удивлению, услышал ответ.
- Серый! - суетно заговорил он. - Как я по тебе соскучился!
- Я тоже рад тебя слышать живым и здоровым.
- Есть вести о Мальвинине?
- Звонила Юля. Николай Григорьевич жив, но находится в тяжелом состоянии. Его ударили ножом в шею. Неизвестно, выживет ли он...
- Кабашвили мертв, - сообщил Юрик.
- Боже, - пробормотал Ковалевский, стиснув телефон с кулаке так, что он едва не треснул. - Как все повернулось... Тебе удалось удрать от "Иисуса"?
- Я пережил невероятный сюжет. Мальвинин рассказывал, что сюжеты делятся на ужасы, приключения и боевики! Я попал в ужасы! Я видел, как "Иисус" погиб в пасти огромного паука! Меня занесло в секретную лабораторию США, которая находится в недостроенном корпусе нашего университета, и которая произвела на свет это чудовище!
- Какое чудовище? - растерялся Ковалевский.
- Генетического монстра!
- Ты меня извини, Юрик, но твой рассказ походит на бред! Таких совпадений не может быть.
- Я о том же! - воскликнул Юрик. - Но не это главное... Я встретил Мастера.
- Мастера? - удивился Ковалевский. - Того самого, что стоит за всеми плохими парнями?
- Мастер тоже ищет Место!
- Он всегда его искал, - ответил Ковалевский.
- Но никогда не показывался! И потом... Он напал на Мальвинина, он убил Кабашвили. Он стоит над сюжетом. Он не подыгрывает, как остальные. Он следует за сюжетом, как мы с тобой. Кроме того, он обладает силой, которую я не могу объяснить!
- Юрик, я знаю - кто такой Корбэйн!
- О чем ты? - удивился Прохоров.
- Послушай меня. Вспомни три фильма и легенды о Корбэйне в них. В одном фильме он являлся учеником могущественного волшебника из Европы, в другом - учеником могущественного волшебника из Аравии. Ты говорил, что в самом первом фильме, который мы не видели, Корбэйна называли учеником могущественного волшебника с Востока...
- Это имеет какой-то смысл?
- И очень важный! Каких ты знаешь могущественных волшебников древности?
Юрик задумался.
- На ум не приходит ни одного имени, кроме Мерлина и Гэндальфа. Но оба, похоже, сказочные персонажи.
- Я не согласен с тобой, - как-то странно произнес Ковалевский. Подумай! Если волшебники действительно были великими, значит они творили такие волшебства, о которых помнят до сих пор! Имена этих волшебников по сей день с благоговением повторяют люди всего мира!
