IX. 1. Но этот гепид рассказал все и самым точным образом осветил дело. Он сказал, что пленные являются подданными Мусокия, которого варвары на своем языке называют царем, что этот Мусокий находится от них в тридцати парасангах, что взятых в плен он послал в качестве разведчиков, для того чтобы высмотреть римские силы, что он слыхал, какое поражение недавно понес Ардагаст. 2. Он советовал ромеям немедленно совершить нападение и, пользуясь неожиданностью, захватить варвара. Александр, явившись к Приску, доставил и этих варваров, а военачальник предал их смерти. 3. Явился к стратигу и этот гепид. Изложив Приску все, что думают варвары, он советовал ему напасть на варвара, обещая его обмануть, причем ручался честным словом в успехе. 4. С радостью услыхал Приск эти речи; он щедро наградил перебежчика прекрасными дарами и, подкрепив это лестными обещаниями, отослал, для того чтобы тот обманул варвара. 5. И вот гепид явился к Мусокию и попросил дать ему большое число лодок-однодеревок, чтобы переправить на них тех людей Ардагаста, которые потерпели поражение. 6. Мусокий, сочтя для себя счастливой находкой то, что затевалось против него обманным образом, дал ему однодеревки, с тем чтобы гепид спас людей, бывших с Ардагастом. Получив сто пятьдесят судов и тридцать гребцов, он переправился на противоположный берег реки, которую местные жители называют Паспирием18. 7. Приск, как было условлено, ранним утром начал наступление. Гепид, обманув бдительность прибывших с ним, в полночь пришел к ромейскому военачальнику и просил дать ему сто тяжеловооруженных воинов, чтобы остриями их мечей он мог погубить варваров, бывших настороже19. 8. Главнокомандующий, дав ему двести тяжеловооруженных, поставил их под начальство таксиарха Александра. Когда ромейский отряд приблизился к реке Паспирию, гепид поставил в засаду Александра. 9. Была ночь, варвары, очень склонные ко сну, крепко спали, будучи пьяными. Гепид же смеялся, думая о предстоящей гибели варваров. 10. В третью стражу, немного отойдя от берега и подойдя к засаде, он тайно вывел Александра из его убежища. Затем, направив ромеев к реке Паспирию и уговорившись о взаимных сигналах, он ушел к варварам. Варвары были еще охвачены сном, когда гепид дал знак Александру, напевая аварскую мелодию. 11. Тогда Александр, напав на варваров, наказал их и за сон и за их образ жизни. Овладев мелкими судами, он послал к стратигу вестников, настойчиво побуждая его к стремительному нападению. 12. Приск, отобрав три тысячи человек и посадив их на эти легкие суда, переправился через реку Паспирий; этот поход он начал в полночь. Варвар, будучи пьяным, потерял всякое соображение; дело в том, что у него в этот день были поминки по умершему брату, как это у них в обычае. 13. Великий страх охватил всех. Вождь варваров живым был взят в плен. Всю ночь ромеи провели за этим кровавым делом. Когда же рассвело и начался день, стратиг велел прекратить избиение. На третий день после этого вождь вывез оттуда добычу и войска. 14. После этого ромеи, возгордившись такими удачными набегами, предались роскоши, а затем пристрастились к пьянству; вследствие этого у них расшаталась дисциплина и они перестали обращать внимание на несение сторожевой службы, которая обычно у ромеев называлась на их родном языке скупка20. 15. Побежденные славяне, собравшись вместе, в свою очередь отплатили ромеям за это нападение. И эта расплата была бы тяжелее, чем предшествующее нападение ромеев, если бы их не победил в сражении Гентзон, собрав вокруг себя пешие войска. Утром Приск нескольких из начальников отрядов посадил на кол, да и иных из тяжеловооруженных солдат подверг жестокому бичеванию.
X. 1. В это время император посылает Татимера к главнокомандующему с посланием, которое содержало требование, чтобы ромеи зимовали в этих местах. Когда прибыл Татимер и стали известны императорские предписания, шум и смятение охватило войско. 2. Не обращая внимания на императорские слова, множество ромейских воинов подняли мятеж; желая провести время холодов дома, они отказались поселиться на этой варварской земле. Они говорили, что холода здесь невыносимые, а бесчисленные толпы варваров непобедимы. 3. Стратиг сумел смягчить необузданность войска тактичными словами убеждения. Когда войска стали послушными, он снял укрепленный лагерь на неприятельской земле.
4. В эти же дни по некоему божественному провидению был найден тот, кто совершил убийство около Анхиала, когда многие из свиты императора преследовали лань (мне кажется, будет вполне уместно рассказать об этом деятельном провидении, которое ежедневно неутомимым оком наблюдает за всем, что совершается на земле, и всегда назначает возмездие людям за то, что ими сделано). Этот отец убийства был сам убит, пойманный в сети правды. 5. Некоторое время тому назад, будучи в столице, он дал какому-то золотых дел мастеру перелить украшения золотого пояса. Мастер, заметив, что отдельные части пояса сделаны замечательно, что форма сгибов обличает высокое положение владельца, и обратив внимание на его чисто варварскую внешность, решил, что этот человек совершил кражу. 6. Поэтому, вызвав от так называемого городского претора семь человек, он предал варвара в руки суда. Они отвели варвара, высоко державшего голову и очень шумевшего в доме предварительного заключения, к претору и, приставив к нему переводчика, допытывались, откуда у него эти отдельные части такого красивого и очень дорогого пояса. 7. Убийца (а это и был тот гепид) очень хитроумно вел свою защиту - вот то, что он сказал: лангобардским племенем правил Албуин. 8. Он влюбился в девушку, а эта девушка была дочерью Конимунда, правителя гепидов. Так как словами он не мог склонить ее к браку, он решил добиться этого с помощью насилия. Неожиданно напав из устроенной им засады, влюбленный похитил девушку. Это послужило началом войны. 9. В этой войне лангобарды одержали верх. Поэтому Конимунд отправил послов к императору Юстину младшему, взывая к нему о помощи. А чтобы император с вниманием отнесся к словам послов, обиженный [Конимунд] прислал кесарю роскошные дары. 10. Император, удивившись щедрости умолявшего о помощи, пожалел его и склонился к милости. Составив послание, он отправил его военачальнику Бадуарию с приказанием, собрав войска в Скифии и Мезии, идти на помощь Конимунду, 11. Это стало известно и Албуину; испугавшись военных сил ромеев, он стал просить о заключении мира и, так сказать, хотел откупиться от обиженного им блестящими дарами; вместе с тем он хотел породниться, заключив законный брачный союз. 12. Но Конимунд не мог перенести горечи обиды и потребовал, чтобы суд о том, что произошло, был решен войной. И вот, когда произошло столкновение, победа осталась за ромеями, и победители овладели большой добычей. "Там-то, - сказал он, - я и приобрел этот блестящий пояс"21. 13. Судебные чиновники тогда спросили его: "Кто же был тот, кто был опоясан таким блестящим поясом?" На это гепид, присоединяя к выдумке выдумку, говорит: "Сын наложницы [человека], называемого царем лангобардов, носил этот великолепный пояс. Я убил его, снял с убитого одеяние и как плату за опасности взял себе этот пояс". 14. Так очень хитроумно говорил этот варвар; его рассказ вызвал известное доверие, и тогда на короткое время он скрыл свое убийство. В результате этого он был оправдан в возведенном на него обвинении. Когда он был уже отпущен, один из чиновников, находящихся у претора, внимательно взвесил его слова и попытался точно установить время всего того, о чем рассказывал гепид. 15. Поэтому судебные прислужники бегом бросились за варваром и заставили его опять прийти в здание суда. Когда варвар вошел, председатель спросил его, как давно произошло то, о чем он рассказывал. 16. Так как этот рассказ касался очень старых событий и было установлено, что эта история произошла лет тридцать тому назад, а сам он был моложе тех событий, о которых рассказывал, председатель суда отправил варвара на пытку. 17. Когда с его языка сорвались другие слова и муки наказания побудили варвара сказать правду, убийца сознался, и обнаружились все низости содеянного им преступления. 18. Таким образом этот запятнанный убийца и варвар понес кару за свою кровожадность и по решению судей был отдан на растерзание диким зверям, а затем был предан всепожирающему огню, как какая-нибудь падаль.
