Да еще наверняка мучается там, в каком она состоянии! Видит ее всю в слезах, считающей себя обманутой и покинутой.
Глупый мальчишка...
Вот что не давало ей впасть в отчаяние, вот почему, невзирая ни на что, была в ней какая-то скрытая радость: она обнаружила в нем почти ребенка, нуждавшегося в ней ребенка.
Первое время она сама боялась. Боялась, что он узнает, кто она на самом деле, узнает, чем занимается ее отец, боялась оказаться недостойной его, потерять его.
И вот он...
Она все шагала и шагала по бульварам, стараясь по своей давней привычке не думать вслух.
Надо было действовать, и как можно быстрее. Кто-нибудь мог вспомнить, что он видел его в зале Ваграм, возле Маленькой Графини. И он уже час как должен был находиться в редакции. Вошла в еще одно кафе. Была не была, еще стаканчик мандаринового ликера. Телефон.
- Алло, мадемуазель, будьте добры, соедините меня с главным редактором. Это мадам Блан...
Надо было предупредить, чтобы не вызывать подозрений. Она не была уверена, что поступает правильно, но надо было действовать.
- Алло? Месье Манш?... Это мадам Блан... Мой муж просит извинить его... Когда он вернулся прошлой ночью, отправив вам статью, я ждала его с телеграммой: у него в провинции скончался дядя... Ему пришлось выехать первым же поездом... Его не будет несколько дней...
Теперь она чувствовала себя сильной, тем более, что во время телефонного разговора вспомнила о Жюле.
Марсель раза два приезжал с ним в Морсан. Жюль был врачем. Из-за отсутствия средств и невозможности открыть практику, временно работал в большой аптеке на Севастопольском бульваре. Высокий костлявый малый, с несколько лошадиным лицом, со светлыми вьющимися волосами херувима, так не вязавшимися с чертами его лица.
Надо было разыскать Жюля. Она не помнила даже фамилии. И никогда не знала его адреса.
Такси. Черт с ними, с этими последними деньгами.
- Простите, месье, мне нужен М. Жюль... Ну такой высокий, блондин, он работает у вас...
- Доктор Беллуар?
- Да.. Да-да... Блондин, кудрявый, длинноволосый... Пришлось долго убеждать. Никак не хотели давать адрес.
- Доктор Беллуар не пришел сегодня утром и не звонил. Зайдите после обеда. Возможно, он будет.
- Мне необходимо разыскать его немедленно. Я его кузина. Я только что приехала в Париж, он должен был встретить меня на вокзале. Мы, видимо, разминулись...
Наконец, посовещавшись:
- Ну, если вы действительно его кузина...
- Клянусь вам... Мой отец и его отец...
- Улица Мон-Сени, 246.
На самом верху Монмартра. Возле Сакре-Кер. Пятнадцать франков на такси. Странный двор, напоминающий двор фермы. В глубине - небольшой двухэтажный павильон со столярной мастерской на первом этаже и с железной лестницей, ведущей на второй этаж...
- М. Беллуар?
- На втором...
Вскарабкалась по железной лестнице, за отсутствием звонка постучала в застекленную дверь.
- Кто там? - отозвался незнакомый голос. И она, хладнокровно и уверенно:
- Я!
Это обычно действует. В самом деле, послышались приглушенные шаги, к стеклу прильнуло лошадиное лицо, оглянулось назад. Ей показалось, что Жюль с кем-то разговаривал.
Сердце у нее бешено заколотилось.
- Откройте...
Он был в довольно мятых брюках и в рубашке. Небритый.
- Прошу прощения. Я не сразу узнал вас. Чем обязан?
- Где Марсель?
Это была не просто обычная комната. Она могла быть всем, чем угодно: просторной залой, чем-то вроде мастерской, как у столяра, на первом этаже, но разделенной на две части джутовой
занавеской. По эту сторону занавески было что-то вроде гостиной, с двумя продавленными креслами, столом, книгами, лампой.
- Но... я не знаю...
- Послушайте, Жюль...
Узнав ее через стекло, он с кем-то говорил, не так ли? Значит, за занавеской кто-то есть. Будь что будет, тем хуже, если там окажется женщина. Что придавало ей такую уверенность, неужели две порции малинового ликера? Неважно!
Она сделала три шага. Больше не требовалось. Раздвинула занавеску.
И увидела лежащего там Марселя, таращившегося на нее с таким изумленным и испуганным видом, что она чуть не расхохоталась сквозь хлынувшие слезы и не сумела подобрать другого слова кроме:
- Идиот!...
Она плакала и смеялась одновременно. Не решалась до него дотронуться, так как он был очень бледен, а грудь у него была перехвачена толстой повязкой,
- Считал себя большим хитрецом, да?
- Любимая...
- Идиот...
- Послушай, любимая...
- Да я ведь терпеть не могу снега...
- Клянусь тебе...
- Прежде всего, ты немедленно вернешься домой...
- Он не разрешает...
- Кто?
- Жюль.
Жюль, из деликатности, вышел на лестницу и теперь дрожал там от холода, в одной рубашке.
- Поклянись мне... - говорила она.
- В этом нет необходимости...
- Почему?
- Уже поклялся...
- Признайся, что ты испугался... Он отвернулся к стене.
- Признаюсь...
- Попроси у меня прощения...
- Прости...
- Обещай, что это был последний раз, и что ты будешь брать меня с собой на все матчи по боксу...
- Обещаю...
- И если я еще раз обнаружу у тебя в кармане бесхвостого поросенка...
Только после этого начался между ними серьезный разговор.
Брадантон Бич, Флорида, 28 ноября 1946г.
