- Капитан Перси не нуждается в вашем заступничестве!

- Капитан, не забывайтесь, когда говорите со старшим по званию, сказал майор. - Завтра мы выступаем. Двести человек пока останутся в лагере, и вы сможете на деле доказать, что вам дороже - благо отечества или ваше английское чванство. И могу вас заверить, что, если вы выпьете стаканчик виски за одним столом с рядовыми, это ничуть не унизит вашего достоинства, ибо всем этим людям не раз доводилось иметь дело и с куда более важными персонами.

Майор вышел из гостиной. Молодой человек, побледнев, хотел было кинуться следом, но его удержал полковник Паркер.

- Что вы намерены предпринять, капитан?

- Потребовать объяснений у этого грубияна.

- Успокойтесь! Я дам вам все необходимые объяснения. Известно ли вам о том, что наши ополченцы, глубоко возмущенные вашим поведением на собрании, а также вашими оскорбительными высказываниями, избрали офицерский комитет, который вынес решение доложить обо всем главнокомандующему, а пока отстранить вас от командования лагерем?

Капитан Перси обескураженно поглядел на полковника.

- Но тут поднялся с места майор Коупленд и наполнил всем о ваших заслугах перед страной, о храбрости, проявленной вами под Питтсбургом. Майор говорил так убедительно, что в конце концов, несколько охладил гнев наших офицеров. Решение комитета было временно приостановлено. Понимаете, капитан? Временно!

- Но я действовал согласно приказу главнокомандующего, и если порой у меня вырывались слова...

- Подобные слова никогда не должны срываться с уст человека, на которого возложена высокая миссия командовать другими людьми. Вы, верно, полагали, что если главнокомандующий ни во что не ставит мнение креолов, то сними можно и вовсе не считаться. Но главнокомандующий куда лучше вас разбирается в людях. Направив вас сюда метать громы и молнии, он тем временем прислал весьма любезное послание майору Коупленду, прося его поскорее прибыть с батальоном на юг, где он самолично подыскал для майора квартиру.

Капитан взволнованно вышагивал туда и сюда по гостиной.

- Генерал догадывался о ваших замыслах и поручил мне сделать все возможное, чтобы помешать вам.

- И вы решили, что сумеете запугать нас? Поверьте мне, капитан Перси, в отличие от вас, главнокомандующий преспокойно проглотит вашу горькую пилюлю и постарается с самой любезной улыбкой выслушать предъявленные ему обвинения. Итак, утром мы выступаем, а вы останетесь в лагере, чтобы обучать прибывающих ополченцев.

Ранним утром, когда над рекой еще висел густой туман, грохот пушек возвестил о прибытии пароходов. На берегу собрались ополченцы, которых пришли проводить женщины и дети. Слышался приглушенный гул голосов, лица людей были серьезны и спокойны. Полковник Паркер в последний раз поцеловал жену и дочерей и отдал приказ к построению.

Послышалась барабанная дробь, зазвучали трубы, на пароходах вновь прогрохотали пушки. Один батальон следовал за другим. Раздались поначалу тихие, а потом уже громкие рыдания женщин.

- Храни вас господь! - кричали провожающие.

- Матушка, спаси меня! - вдруг вскрикнула стоявшая подле миссис Паркер Роза. - Ради бога, спаси меня!

- Что случилось, дитя мое?

Но Роза, помертвев от ужаса, не в силах была вымолвить ни слова. И тут к девушке подбежал высокий старик-индеец и оттащил ее в сторону.

- Что тут происходит? - воскликнул капитан Перси, выхватив из ножен шпагу.

Но индеец лишь молча глядел на него безумным взором, судорожно прижимая к себе Розу.

Наконец девушка подняла голову и посмотрела по сторонам.

- Мико, - сказала она индейцу, - вождь Соленого моря ушел. Убийцы Канонды тут уже нет.

Глаза индейца потухли, он отпустил девушку и, пошатываясь, побрел прочь.

- Дитя мое, в чем дело? - испуганно спросила Розу Миссис Паркер.

- Пират, - все еще дрожа от страха, прошептала девушка.

- Ты, верно, обозналась. Как здесь мог очутиться пират?

- Нет, я не обозналась. Токеа тоже видел его.

Из труб пароходов повалили клубы дыма, они отчалили и вскоре исчезли в туманной дали. "Храни вас господь!" - неслось им вслед.

31

Пока провожающие молча прислушивались к шуму удаляющихся судов, к берегу пристала лодка с пятью мужчинами. Двое из них были местными жителями, в третьем все признали беглого негра, на четвертого поглядели без особого интереса, зато пятый привлек всеобщее внимание.

- Шпион! - послышались крики из толпы.

- Господи Иисусе! Ну и дела, мистер Джеймс! Стоило нам выйти на берег, и сразу поднялся переполох, - воскликнул четвертый из прибывших мужчин, судя по говору, ирландец.

Джеймс Ходж ничего ему не ответил.

- Шпион! - еще громче прокричал кто-то.

- Шпион? - оглядев себя и обоих спутников с головы до ног, весело спросил ирландец. - Кто тут, по-вашему, шпион? Сын моего отца? Или мистер Джеймс? Или вот этот черномазый господин? Да вы не в своем уме! В семействе Мэрфи висельников никогда не водилось! - И он оглушительно расхохотался.

- А твой братец из Дублина? Разве он не повенчался с конопляной невестой? - спросил весельчака ополченец.

- Нечего молоть всякий вздор! То был мой сводный брат.

- А твой почтенный папаша, Дейви Мэрфи? - спросил другой ополченец.

- Да его пристрелил констебль за бочонок виски. Ты и мечтать не можешь о столь славной гибели.

- А разве твою сестрицу не упекли в тюрьму в Корке за кражу овец? подхватил шутку третий.

- За кражу овец? Да во всем Корке вы не сыщите ни единой овцы!

Эту веселую перепалку прервали два ополченца, приказавшие всем троим следовать за ними. Ирландец удивленно поглядел на ополченцев, а потом снова расхохотался.

- Эй, мистер Джеймс! Кто бы мог подумать, что нас будут встречать с почетным караулом!

- Экий наглец, - заметил кто-то из толпы.

- Да он просто веселый малый, - сказали другие.

- Где ты повстречался с англичанином? - спросил ирландца офицер.

- Ума не приложу, как вам ответить! Язык у меня совсем пересох от жажды и едва ворочается!

- Посидишь двое суток на хлебе и воде, так он мигом у тебя заворочается, - заметил офицер.

- Дейви, - крикнули ему из толпы, - сын твоего отца - изрядный дурень!

- О господь всемогущий! Меня в кутузку? Только за то, что мне не по душе было воевать с вами? Что это вы надумали?

Джеймс, который до сих пор довольно спокойно шел рядом, вдруг вышел из себя, схватил ирландца за руку и крикнул:

- Заткнись же, наконец, болван, а не то я отверчу тебе...

Но его тут же оттащили прочь два ополченца.

- Успокойтесь, молодой человек, - грозно сказал один из них, и юноша прикусил язык.

- Успокойтесь, мистер Джеймс! - весело сказал ему ирландец. - Сами видите, у янки нет особого почтения к английским джентльменам. Ах, бедный мистер Джеймс! - продолжал он, обращаясь к толпе. - Вы только поглядите на него! Я наткнулся на него случайно, и мне стало жаль его. Эй, мистер, сказал я, давайте уберемся отсюда подальше. К примеру, в Филадельфию. Идти туда совсем недалеко.

- Сущий пустяк! - захохотали все. - Всего-навсего две тысячи пятьсот миль.

- В самом деле? - изумился ирландец. - Тогда и впрямь, Дейви, сын твоего отца - изрядный дурень. Мы прошагали несколько часов кряду и вдруг видим в лесу какую-то лачугу. А у дверей стоит старуха. Тут я и спрашиваю ее, не даст ли она нам чего из еды, чтобы утихомирить наши бунтующие желудки. И, черт меня побери, она отвечает мне "да" и зовет в дом. Дорого же нам обошлись жаркое и пироги. Неспроста старая ведьма заманила нас в свое логово! Поздно ночью мы вдруг услыхали, как кто-то точит ножи. Я слышал это собственными ушами.

Но тут молодые люди, которые привезли задержанных, что-то вполголоса сказали ополченцам, и те расхохотались.

- Выходит, кто-то покушался на ваши драгоценные жизни? - спросил один из них.

- Можете смеяться, сколько хотите, - воскликнул ирландец. - Но нам было не до смеха. Лежим мы с мистером Джеймсом в постели и слышим за дверью шепот: "Они от нас не уйдут. Держите ножи и ружья наготове". Ну, что вы на это скажите? - обратился он к ополченцам.