- Это, конечно, верно. Почему вы должны о чем-то упоминать? Говорилось ли об этом что-нибудь при судебном расследовании?

Я напрягла свою память и смогла с поразительной легкостью вспомнить все показания свидетелей. О деятельности мистера Уэллера в качестве полицейского никто ничего не говорил. А почему? Но ведь это было уже так давно! Может быть, Уэллер был полицейским лишь короткое время? Почему этот факт должен иметь какое-то отношение к смерти миссис Гэр?

- Я не думаю, что Уэллер в своих показаниях говорил о своем прошлом. И я не понимаю также, почему он должен об этом упоминать! Я однажды говорила с ним об этом и была удивлена тем, что такой относительно молодой мужчина уже на пенсии.

Штром застонал. - Я, в самом деле, не понимаю, почему Вы ещё живы! Мне, кажется, вы знаете все, что другие очень хотели бы сохранить в тайне. Вы великолепно исполняете роль ищейки, миссис Дакрес, - но комбинационных способностей у вас, к сожалению совсем нет! Может быть, вы располагаете ещё какими-нибудь незначительными мелкими фактами, о которых до сих пор намеренно умалчивали?

- Постепенно я буду ещё что-нибудь вспоминать, - весело сказала я. В конце концов, лейтенант Штром не являлся моим шефом и не имел никакого права обходиться со мной, как с идиоткой. - Вы должны быть довольны, что я выяснила для вас столько интересных вещей!

- О, я вам чрезвычайно благодарен!

Затем он некоторое время вообще не замечал меня. Я опять оказалась на заднем плане.

- Итак, Уэллер был на службе в полиции! Он владеет этой долговой распиской, датированной 8 июля 1919 года. Почти вся городская полиция была в том году уволена. Значит, если он был в их числе...хм...но ведь все остальные полицейские не имели долговой расписки с подписью Гарриет Луэллы Гэр! В этом и кроется суть наших секретов! Если не здесь ключ ко всему, я готов проглотить метлу. Вместе с палкой!

Он бросил на меня вызывающий взгляд и снова забегал взад и вперед по комнате.

- Миссис Дакрес, мне нужна ваша помощь. Не сегодня. Который час? Шестой? Значит, завтра. Хотите выполнить для меня кое-какую работу? Завтра вам наверняка будет уже гораздо лучше. Я сам подробнейшим образом ознакомлюсь с делом Либерри. А вы знаете, что можете сделать? Вы можете пойти в редакцию "Комет" и посмотреть в архиве старые номера газеты за 1919 год. Тщательно изучите каждый выпуск. Важно каждое слово! Выпишите мне заголовки и начальные строки каждой новой статьи. Если в этих старых номерах содержится что-то такое, чего нет в полицейских документах, то я хочу это знать! Газеты тогда довольно широко освещали это дело. У нас есть фотографии, - но, вероятно, в "Комет" были и другие, которые мы никогда не видели. Из этой компании - вы уж знаете. Вам все понятно?

- Да. Я начинаю завтра утром и должна все исползать на четвереньках!

Мы все ещё беседовали об этом деле, когда появился Кистлер.

- Ну и ну! Все ещё жива? - спросил он. Он выглядел утомленным и усталым, но улыбался, как всегда, широко и весело. - Мне нужно сегодня вечером опять в редакцию - завтра выпуск. Но я подумал - загляну-ка, нет ли свежего трупа!

- Пока я здесь, вам не следует беспокоиться, - небрежно промолвил Штром.

- В этом я, как раз, совсем не уверен! - У нас тут были всяческие волнения, - быстро доложила я.

- Тихо! - проворчал Штром. - Это служебная тайна!

Что именно он хотел утаить от Кистлера? Эту историю с долговой распиской? Я переменила тему и стала многословно благодарить Кистлера за спасение моей жизни. Он отмахнулся и сказал, что ему это совершенно ничего не стоило. Такое он совершает ежедневно. После этого за него взялся Штром.

Кистлер все рассказал о том, как мы вместе провели вечер понедельника и о том, как взламывали мою дверь.

- Все верно, миссис Дакрес?

- Не отрицаю. - Я устремила на Кистлера ласковый взгляд.

- Что за комплимент! - воскликнул Кистлер, ухмыляясь.

- А теперь вы оба ведите себя прилично! Вэн, я думаю, мисс Санд уже дома. Посмотрите-ка.

- Вы хотите, чтобы я покинул эту комнату? - спросил Кистлер.

- Можете поступать, как хотите.

- Благодарю.

Вошла мисс Санд. Вид у неё был довольно неряшливый, и создавалось впечатление, что она рада возможности немного расслабиться. Рабочий день закончился, и она могла это себе позволить. Такой она понравилась мне намного больше, чем своими судорожными попытками казаться юной и оживленной.

- Садитесь, пожалуйста, мисс Санд, - предложил ей Штром. - Мне нужно ещё раз опросить всех обитателей этого дома, по-отдельности, о событиях, происшедших в понедельник и во вторник утром. Прежде, чем мы начнем, я хотел бы спросить у вас нечто очень важное.

Штром выдержал многозначительную паузу, наклонился вперед и прогремел:

- Почему миссис Гэр вас шантажировала?

Я в своей жизни редко видела такой убийственный эффект от произнесенных слов. Мисс Санд как будто опала, как воздушный баллон, который кто-то проткнул иглой.

В комнате воцарилась мертвая тишина. Губы мисс Санд шевельнулись, как-будто она хотела что-то сказать. Штром сидел в ожидании. Блеклые губы ещё раз пошевелились. И на этот раз я услышала шепот.

- Откуда вы знаете?

- Следовательно, вас шантажировали! - прозвучал торжествующий голос Штрома.

- Нет...нет...

- Значит, все-таки, нет? Почему же тогда вы платили за свою маленькую комнату по пять долларов, в то время, как миссис Дакрес всего лишь четыре доллара в неделю? Вы же везде могли бы иметь намного лучшую комнату за три доллара.

- Мне...мне...было жалко ее...

- Кого вам было жалко?

- Миссис Гэр...

- Ага - значит, благотворительность?

- Она попросила меня столько платить...сначала я платила меньше, потом она подняла цену.

- Мисс Санд, сколько вы зарабатываете в неделю? Только, пожалуйста, скажите мне правду, так как вы же знаете, что я все равно могу это проверить.

Несчастная женщина в нерешительности сказала:

- Мы не имеем права говорить о своем жаловании.

- За это я беру ответственность на себя. Итак?

- Пятнадцать долларов в неделю.

Услышав о такой нищенской зарплате, я вздрогнула.

- Так, так - пятнадцать долларов в неделю. То есть, за вычетом страховки и прочего - тринадцать долларов, пятнадцать центов.