На самом же деле ларчик раскрывается проще. В воровское арго слово попало вовсе не из жаргона картежников, а из сленга антикваров прошлого века, прежде всего - торговцев иконами. "Липой" называлась поддельная икона. Настоящие иконы вырезаются на ценных и твердых породах дерева; дешевые же подделки резались на дешевой, мягкой липе и "впаривались" доверчивым клиентам. Называлось это "садить липы", а также - "пихать липу". Разумеется, солидный антикварий подобным промыслом лично не занимался, а поручал это скользкое дело своим подручным - "коням".
Фактическое отрицание народности воровского арго не позволяет языковедам отслеживать развитие, метаморфозы, многогранную жизнь русского языка. Конечно, очень просто заявить, что выражение "забивать баки" пришло в просторечие из "блатной музыки" - и этим ограничиться. Однако не вредно было бы также узнать, что сама "блатная музыка" заимствовала этот фразеологический оборот... из народных говоров! Тогда станет понятно, что к бакенбардам он (оборот) никакого отношения не имеет. Первоначально выражение звучало как "забивать буки" (также - "забивать буквы"): "Забивать буки (буквы)... сбивать с толку, путать. Когда человек что-нибудь рассказывает, а она мешает, а он говорит: чего ты мне забиваешь буквы" ("Словарь русских донских говоров"). Несомненно более раннее, по отношению к "бакам", происхождение оборота: "буки" - название второй буквы старославянского алфавита. Отсюда и синонимичное "буквы забивать". Ясен и смысл выражения в первоначальном варианте: некто встревает в чужой рассказ, мешая, забивая свои, лишние "буки". Разумеется, урки трансформировали со свойственным им юморком "буки" в "баки", соответственно и изменив смысл.
Таких трансформаций в жаргоне немало, особенно в переосмыслении русских поговорок и пословиц. Так, существует в жаргоне поговорка - "Попал, как хуй в рукомойник". Почему хуй, при чем тут рукомойник? А все дело в том, что "жулики" несколько изменили старую русскую поговорку - "Попал, как черт в рукомойник". Она обязана своим происхождением апокрифу о епископе Иоанне Новгородском, позже переделанном народом в сказание "Инок в лесу". Там повествуется, как бес соблазнял праведного инока, а тот, увидев чертенка в рукомойнике, осенил его крестным знамением, после чего нечистый не мог вылезти. Затем инок заставил беса отвезти его верхом к святым местам в Иерусалим и вернуть назад - точно к обедне. Ну, а "уркаганам" "хуй" показался куда веселее и выразительнее "черта"... И неспроста. В уголовном мире прошлого века бытовал фразеологизм "положить голову на рукомойник". Это значило: положить голову жертвы на рукомойник и перерезать ей горло - чтобы крови много не было и преступник не перепачкался. Таким образом, народная и уголовная поговорки переплелись, и родилась новая, дожившая до сего дня (в то время как обе прежние ушли в историю).
ПОДВЕДиМ ИТОГ: с середины 30-х по начало 80-х годов в Советском Союзе сложился уникальный по богатству и языковой выразительности жаргон уголовно-арестантского мира, равного которому не существует ни в одной другой стране. Это стало возможным исключительно "благодаря" созданию огромной системы ГУЛАГа и массовым репрессиям в отношении всех слоев населения из всех регионов страны. Этакое "вавилонское столпотворение", смешение языков, воззрений на мир, представлений и проч. Да, великая народная трагедия одновременно обернулась расцветом "блатной фени", взлетом ее до невиданных высот. Не случайно многие представители интеллигенции, особенно гуманитарии, прошедшие лагеря, попали под очарование этой дикой, яркой, опьяняющей стихии, сконцентрировавшей в себе подлинно народный язык. Лексика "воровского" арго, ее исторические корни, удивительная, забавная, парадоксальная, трагическая этимология - особый, замечательный мир, без знания которого обеднеет и великий русский язык, и великая русская история, и, по большому счету, вся русская культура.
ГОВОРЯ О НЫНЕШНЕМ СОСТОЯНИИ УГОЛОВНО-АРЕСТАНТСКОГО ЖАРГОНА, следует отметить, что русское "воровское" арго переживает далеко не лучшие времена. Оно постепенно, но неуклонно деградирует. Как, впрочем, и наше общество, и общественное сознание в целом. Не в последнюю очередь это связано с изменением контингента мест лишения свободы. Сейчас за "колючкой" оказываются в основном парии, изгои, люмпены, люди с не слишком большим и богатым словарным запасом. Сказывается и отупение, явное снижение уровня интеллектуального развития молодежи - во всяком случае, ее криминогенного слоя. В общем, "падение нравов" арестантского мира...
Так что же, выходит, лучше было бы возродить ГУЛАГ? Избави Боже! То есть для обогащения лексики "блатного" языка, его "ренессанса" такое возрождение, безусловно, оказалось бы благотворным. Но уж пусть арго и дальше деградирует (а в идеале - вовсе отомрет), нежели его новый "расцвет" будет оплачен миллионами изломанных и растоптанных человеческих судеб...
"А" упало, "Б" пропало, или как ростовский машиностроитель секвестировал русскую азбуку
Хоккейные "звезды"
Кирилл и Мефодий
КАК МНОГО НАМ ОТКРЫТИЙ ЧУДНЫХ готовит просвещенья дух, дорогой читатель! Например, в издательстве Ростовского-на-Дону университета вышла в свет 20-страничная брошюра "Новый алфавит - гармония букв и звуков языка", изданная за счет автора - Виктора Павловича Одначева. Благородная цель Виктора Павловича - упростить русский алфавит путем его резкого сокращения. Одначев решил оставить в пользование россиянам 22 буквы вместо имеющихся нынче в наличии 33-х. Меня это настолько поразило, что возникло непреодолимое желание встретиться с отчаянным лингвистом.
Впрочем, пятидесятидвухлетний продолжатель и оскопитель дела солунских братьев Кирилла и Мефодия - не совсем лингвист. Вернее, совсем не лингвист. В 1981 году Одначев окончил Ростовский институт сельхозмашиностроения по специальности "Автоматизация и комплексная механизация". Казалось бы, трудно найти область, более далекую от языкознания. Так что же подвигло Виктора Павловича на его филологические изыскания? Оказывается... хоккей! Вот что рассказывает сам великий реформатор:
