И тут я почувствовал свою левую руку! То есть, я понял, что вполне властен распоряжаться и действовать ею...
Все еще, не раздвигая плит-век, я сосредоточился и не без оторопи "узрел": мой, зверски терзаемый "униформист" свободными перепончатыми пальцами, освободив от ременных пут... не делая вполне естественных в его положении попыток, как-нибудь облегчить свою плененную участь, с невозмутимостью неодушевленного механизма потянулся и к правому моему мертво притороченному запястью, и...
И через мгновение и вторая моя рука обрела долгожданную свободу!
Оставались в ременных оковах обе лодыжки, до которых, мой странный избавитель не мог дотянуться, - ему мешала моя зловредная злополучно волчья челюсть...
Однако почему же этот странный служивый не испытывает боли? Почему все его действия алогичны и не поддаются моему уразумению? С какой стати я до сих пор слюнявлю в своей интеллигентской пасти его странную полузвериную (полугусиную, полулягушечью?) лапу-кисть? Кто меня, в конце концов, заставляет этак зверски показательно усердствовать?
Мою показательную челюсть стянуло судорогой, и без постороннего вмешательства, как я стал догадываться, она ни за что сама по себе не разожмется, и даже не ослабит безумного психопатического тисканья своего...
Я ухватился освобожденными руками за индифферентную кисть униформиста, полагая вырвать ее безвольное скомканное тело разом, - и, только зубы заныли выворачивающей тянущей болью...
Я замычал, часто (запыхалисто) перехватывая воздух ноздрями, причем каналы их оказались заложены вроде насморочной или аллергической промозглью, слизистые протоки ядовито набухли, и не позволяли просачиваться полноценной воздушной всасываемой струе, - премерзкая кляпная ситуация!
Ухватившись обеими трясущимися паникующими ладонями за враждебную странно податливую неболючую, укрепленную обмусоленной лайкой, плоть, я одновременно парой же больших пальцев вторгся в собственное подушное напрягшееся пространство, отыскивая там болезненные специфические точки, отвечающие за удерживание в стиснутом положении моих знатных закапризничавших челюстей...
Моя старательная запыхательная борьба с кляпом-ладонью происходила в положении партера, так сказать. Правда моя бездарная возня так и не затронула моих прижмуренных завлажнавевших век. И все-таки я умудрился пропустить нежданную внешнюю помощь, которая пришла с весьма сокрушительным вниманием и скоростью, сравнимой, разве что с движением и предупредительностью киношного гиперкопробота, - и...
И случилась пощечина, легшая прямо посреди лба, там, где профессиональные античные и последующие компиляторы-физиономисты настоятельно изображали пресловутое мифическое циклопическое око...
Вспомощной шлепок доморощенного тепиба обрушился настолько ударно профессионально, что пыхтящая голова моя, не испросивши хозяйского разрешения, вполне по-дамски завела (так и не показавшиеся) зрачки под лобную область, а затем и вовсе на непредсказуемое мгновение отключилась, видимо, окончательно удовлетворившись, сей средневековой анестезией...
Еще копошась в потемках забытья, я стал готовить свою очнувшуюся психику к разного рода сюрпризам.
Все-таки не первое дуреплавательное путешествие в мир бессознательности и отдохновения, в котором все текущие земные проблемы представляются настолько ничтожными и незначимыми, что возвратясь вновь в отвратительно знакомую, неуютную, недушегреющую действительность, какое-то спасительное время, позволяешь себе жить, игнорируя вековечные опостылевшие правила поведения существ, посмевших приравнять себя к образу Сына Человеческого...
Я позволял себе многое из того, что нынешним моим соплеменникам и современникам казалось (и по сею пору кажется) анахроничным смешным и предательским... Предательским по отношению к их бедным рутинным жизненным потребностям выжить в этой сночародейственной действительности...
Да, сейчас я иногда позволяю своему разуму не вмешиваться в мою личную жизнь.
Боже, как же мы зависимы от настроения аппарата, который заключен в черепную коробку!
Какие же мы, в сущности, подневольные подопытные существа... Ведь, истинный рабовладелец, от которого мы никуда и никогда не уйдем по доброй воле, - есть наше серое извилистое вещество, называемое мозгом.
И поэтому до сих пор существует и благоденствует в человеческой немудреной природе особая доблесть, которая и толкает добропорядочного обывателя на странное непослушание, которое чаще всего оказывается вредным и бесперспективным для самого владельца сего нелогического недоброжелательства, - недоброжелательства, как бы к самому себе, к своей сущности, ко всему тому устоявшемуся, выпестованному...
Бунт против всяческого рода порядков, регламентаций, устоев, конституций, - даже вековечной родной РПЦ!
Этот бессмысленный бунт почему-то и, несомненно, присущ существу, испокон веку проживающему на территории издавна прозываемой Святой Русью...
Не мириться с самим собою, - вот девиз наших доблестных пращуров дуралеев...
Почему агрессивные всяческие внешние недоброжелатели и терпели (и будут терпеть!) повсеместные поражения и разгромы.
Потому что мы, русские дурни, запросто, без раздумий призреваем личное мещанское счастье, в угоду идеальному, навеянному какими-либо заумными или простецкими мечтаниями о земном справедливом существовании...
Причем, идеалы-то все от пришлых чужеземных блаженных или свихнувшихся мечтателей, которые оказались подзабыты или вообще маловостребованные там, у себя, на чужой стороне...
Вот я, со своей сверхразумной башкой, занимался проблемами, которые исподволь оказались востребованы советским имперским ВПК, - военная промышленность стала нашим могучим покровителем (крышей по теперешнему) и одновременно же не скупердяйским спонсором...
Но вскоре распалась советская империя, - распалась, в сущности, именно от нелогического дуболобства, которое внедрили в наши простодушные души наши же вожди-руководители-кормчии... Которые, в свою очередь, заразились, кто осознанно, а кто и по вековечной русской дурости, идиотскими мечтаниями о красивой буржуазной жизни, о сверхчудесной макроэкономике, о каком-то расчудесном Рынке, который всех по справедливости напоит, накормит и приоденет по самой распоследней моде...
И кому я сейчас нужен со своими элитарными мозгами?
Бандитскому россиянскому Рынку не нужны мои знания и откровения, этому монстру, в сущности, противопоказано иметь дешевые источники энергии... От дешевых не дорогостоящих сверхмощных экологически безопасных источников энергии, - один разор и никакой бандитской (первоначальной!) прибыли...
В сущности, мои мозги нынче как бы законсервировались. И если, в первые недели отлучения от работы, от лаборатории, я полагал, что вскорости всенепременно же сойду с ума от ничегонеделанья, - оказалось совсем наоборот!
Оказалось, что во мне давно жил некий самодостаточный индивидуум, которому наплевать на мой гениальный (или где-то рядом) мозг. Причем, этому существу жилось до последнего времени очень даже недурно.
И жить бы и жить ему, да однажды посреди ночи заявились ночные гости-пришельцы...
От того ночного кошмарного визита начался как бы второй виток жизни моего второго "я", с которым я только-только начинал мирно по обывательски общаться, - находить какие-то общие точки соприкосновения...
Я ведь сейчас совсем не тот человек, который когда-то недосыпал, недоедал, вскакивал посреди ночи, и бросался на компьютерные клавиши, доверяя им нечто сверкнувшее, еще неосознанное...
И я совершенно же не тот положительно серьезный парень, который играючи освоил несложную (но достаточно специфическую) оперативную и операторскую работу в Службе безопасности Банка "Русская бездна"...
И Нинель Валерьевна, наш очаровательный вице-президент, я полагаю, не узнала бы сейчас в этом человеческом обмылке, того удалого сексуального пахаря-партнера, пред которым она с такой чарующей девичьей доверчивостью заголилась для обоюдной утехи-случки...
