К концу 1943 г. русскую истребительную авиацию уже нельзя было недооценивать. Численное превосходство русских, а они имели в несколько раз больше самолетов, чем немцы, не нарушило общую ситуацию в воздухе в их пользу только потому, что выучка русских летчиков-истребителей и их опыт значительно уступали боевой подготовке немецких пилотов. Несмотря на то что русские имели элитные истребительные части, а в их составе отдельных выдающихся летчиков, общий уровень летного состава этих подразделений был не выше, чем в рядовых немецких эскадрильях и полках. Способность русских пилотов грамотно действовать в групповом бою чрезмерно зависела от командира, подготовка и храбрость которого определяли весь рисунок, характер и результат воздушного сражения. Правильность этой оценки полностью подтвердились в течение операции "Цитадель", начавшейся 5 июля 1943 г.
К началу сражения на Курской дуге немцы сосредоточили в этом районе все свои лучшие истребительные части.{29} В ожесточенных воздушных схватках русские потеряли гораздо больше самолетов, чем немцы.{30} Несмотря на то что русская истребительная авиация имела значительно больше самолетов, она не смогла достичь превосходства в воздухе, которым в течение нескольких недель в этом секторе владели немцы. Непрерывные воздушные бои в конце концов привели к снижению активности немецкой авиации, и численное превосходство русских стало приносить свои плоды.
Полковник фон Бойст, рисуя достаточно точную картину развития русской истребительной авиации в 1942-1943 гг., упомянул, что суровая зима 1941-1942 гг. позволила русскому руководству реанимировать и подготовить свои авиационные части к будущим сражениям. Уже весной 1942 г истребительная авиация русских по своей численности превзошла немецкую.{31}
Тем не менее русские летчики-истребители по-прежнему не обладали тем опытом, знаниями и авиационной техникой, которые имели немцы, хотя им и удалось устранить некоторые существенные недостатки в организации своих частей, планировании и руководстве боевыми действиями. Последнее привело к тому, что русская истребительная авиация стала применяться более эффективно, а ее потери соответственно снизились. Однако следует учитывать тот факт, что усиление русской истребительной авиации происходило достаточно медленно, поэтому в течение 1942 г. немецкое превосходство в воздухе было неоспоримым. Высокие потери советской истребительной авиации в многочисленных наступательных операциях немецких войск за этот период не позволяли ей провести быструю реорганизацию и пополнение своих частей.
Тот же Бойст утверждает, что русские истребители заметно прибавили в борьбе за превосходство в воздухе. Медленное, но непрерывное снижение боевого уровня немецкой авиации необходимо отнести к постепенному усилению русской истребительной авиации. Однако русские сбили не так уж и много немецких самолетов не только потому, что немцы лучше владели тактикой и обладали большим боевым опытом, но и из-за органически присущих советским летчикам-истребителям недостатков, о которых уже упоминалось. Следствием усиления русской истребительной авиации стали меры, которые вынуждены были принимать Люфтваффе, в частности, немецкие бомбардировщики, для защиты своих формирований в воздухе. Это естественным образом снижало эффективность боевых действий авиации и требовало увеличения интенсивности в использовании своих истребителей, так как для эскорта бомбардировщиков, вылетавших на задания, отвлекались большие силы истребителей.
Командиры немецких армейских частей в оценке действий русской истребительной авиации в 1942-1943 гг в основном солидарны со своими коллегами из Люфтваффе. Они отмечают значительное и устойчивое увеличение в 1943 г количества советских истребителей и особенно на направлениях главных ударов (например, в Крыму, на Кубанском плацдарме, под Сталинградом, Орлом, Ржевом и Ленинградом ). Вместе с тем они считают, что немцы имели очевидное превосходство в воздухе над Керчью и Севастополем.
Весьма характерным оказалось высказывание русского летчика - старшего лейтенанта Петра Кулакова, который сбил девять немецких самолетов и сам часто покидал свою поврежденную машину с парашютом. 24 февраля 1942 г. он добровольно приземлился на одном из немецких аэродромов. Кулаков очень высоко оценивал пилотов Люфтваффе, но когда его спросили, есть ли шансы у Германии победить в этой войне, его ответ был краток: "Ни одного!".
Организационная структура, подчиненность и количественный состав
Информация относительно этих вопросов, которой располагал немецкий офицерский состав, дает следующую общую картину: русские истребительные авиачасти были реорганизованы и усилены, а также одновременно создано много новых частей. Они располагались эшелонирование в глубине главного оборонительного рубежа. Только иногда, во время крупных сражений сухопутных войск, истребительные части концентрировались в крупные формирования, но это было неизбежно.{32}
Практически все истребительные дивизии состояли только из истребительных полков, однако внутренний их состав позволял иметь на вооружении разные типы истребителей.
В общем случае, в дивизию входили три авиационных полка, каждый из которых мог быть оснащен разными типами самолетов. Полк по своему составу был однороден, подразделялся на три эскадрильи и имел 30 боевых самолетов и один самолет связи. Персонал полка состоял из 34 офицеров летного состава, 130 специалистов-техников, обслуживающих самолеты, авиационное оборудование и наземную технику, и 15 военнослужащих других специальностей. Для работ на земле часто привлекались и женщины, которые работали оружейниками, укладчицами парашютов и т. д. В штате полка не было своих автомобилей, поэтому все снабжение осуществлялось тыловыми структурами дивизии и армии.
Полковое и персональное имущество было сведено к минимуму, поэтому сохранялась высокая готовность к переброске в другой район боевых действий. Транспортные самолеты, предназначенные для перебазирования истребительного полка, выделялись штабом воздушной армии.
Авиационные части ночных истребителей, создание которых к лету 1943 г. активизировалось, передавались в истребительные дивизии системы противовоздушной обороны. Наряду с дивизиями, полками ночных истребителей и отдельными эскадрильями ПВО, имелись соответствующие запасные авиационные части, в которых велась подготовка летчиков для пополнения действующих истребительных частей ПВО. В случае необходимости запасные части привлекались для защиты воздушного пространства в районе своего дислоцирования.
Боевые действия истребителей
Индивидуальные действия. Офицеры Люфтваффе дают различные оценки индивидуальным действиям русских истребителей в период 1942-1943 гг. Некоторые говорят о низком уровне моральной и боевой подготовки, недооценке противника, невысокой храбрости, откровенной трусости и отсутствии инициативы. Другие, наоборот, отмечают агрессивность, самоуверенность, упорство в проведении воздушного боя, частое самопожертвование и игнорирование опасности. Эти очевидные противоречия в оценках советских пилотов-истребителей можно объяснить разницей во времени и месте боевых событий, а также тем фактом, что русские истребительные части были весьма неоднородны по своей боевой выучке. Имелись летчики, особенно в морских истребительных авиабригадах{44} (действовавших на кубанском плацдарме) и в частях ПВО, которые не уступали пилотам Люфтваффе в агрессивности, храбрости и упорстве. В то же время существовало много истребительных частей, особенно в районах относительного затишья до осени 1943 г., которые не имели летчиков с вышеупомянутыми индивидуальными качествами.
Такая особенность русского характера, как подавление индивидуальных качеств в угоду коллективным действиям, а также низкий уровень образования и специальной подготовки были характерны для советского летчика-истребителя и в 1942-1943 гг., поэтому немецкие пилоты все же являлись сильнейшими в воздухе. Однако наметились признаки того, что русские летчики, благодаря растущему численному превосходству и современной авиационной технике, постепенно становились более самоуверенными, а индивидуальные действия русских истребителей осенью 1943 г. свидетельствовали о том, что они уже полностью оправились от нокаута 1941 г.
