П.Шуваев

ПО РАЗОРВАННОЙ КАРТЕ

Бросайте за борт все, что пахнет кровью,

Поверьте, что цена невысока!

В.Высоцкий

I

За океан плыли корабли. Их было много, дон Алонсо знал их по именам, но даже не пробовал пересчитать их, тем более старый Диего говорил, что не стоит этого делать. Дурная примета, говорил старый Диего, пересчитывать свои корабли, потому что Господь всемогущий, разгневавшись на самонадеянных гордецов, покарает их, - и кораблей станет меньше. Дон Алонсо знал, что это всего лишь суеверие, что Господь милосерден и что не пристало доброму католику бояться гнева Божиего, и все же... Все же он не решился бы пересчитать корабли.

Он стоял на корме и смотрел вперед. Впереди была мачта, потом еще мачта, а потом еще одна, отсюда совсем маленькая, но и это была настоящая мачта, несущая настоящий парус; огромный белый парус трепетал над фигурой святого Франциска, которая была впереди самой передней мачты. Перед святым Франциском было только море.

Корабль свободно мчался вперед, к странным чуждым островам, что за горизонтом, к берегам настолько далеким, что до сих пор никому не удалось проникнуть туда. Они будут первыми, им предстоит повстречаться с туземцами, которые будут дики, будут ходить в плащах из перьев и поклоняться гнусным идолам. Но дикари ведь порою бывают и доброжелательны, и отцу Габриэлю, с Божьей помощью, удастся обратить их в веру истинную, и земля эта будет объявлена собственностью их величеств, чтобы знамя Испании гордо реяло над нею отныне и навсегда... У них замечательные корабли, таких раньше ни у кого не бывало, и они достигнут цели скорее, чем кто-либо другой, - если не случится бури. Но бури быть не должно, старый Диего сказал бы, если бы собиралась буря. И еще... Старый Диего говорил, что при приближении опасности оживет статуя на носу корабля, поднимет руки к небесам и вознесет молитву. Отец Габриэль не отрицал этого, он, правда, улыбнулся, но сказал, что истинный христианин должен верить в чудо.

Дон Алонсо стоял на корме своего корабля и смотрел вперед, когда все исчезло.

Исчезло море, а небо мгновенно превратилось в беспросветную черноту, в которой как-то боком были натыканы звезды. Ему показалось, что если наклониться, звезды вернутся на свои места, но звезды не хотели слушаться его, они были не те - чужие звезды сверкали над головой, и там, где было море, тоже горели теперь звезды. Он оглянулся, чтобы посмотреть на другие корабли, - и увидел лишь длинные полосы синеватого пламени. С пабулы донесся крик, чей-то крик, дон Алонсо не разобрал, чей, ему тоже хотелось кричать, но он не мог себе этого позволить. Дон Алонсо пал на колени и быстро, слишком, наверное, быстро стал читать молитву, с труудом отыскивая в памяти слова и не понимая их смысла.

- Успокойтесь, сын мой.

Дон Алонсо открыл глаза и не увидел ничего, кроме звездной тьмы. Он поднял голову - перед ним стоял отец Габриэль.

В лице священника не было страха, и дон Алонсо, зная, что негоже и ему проявлять малодушие, постарался улыбнуться.

- Вы добрый католик, сын мой, но вы облечены и светской властью. Созовите людей на молитву.

Дон Алонсо отдавал приказания, а глаза его все пытались найти на наклоненном небосводе знакомые звезды, или ангелов, или демонов - хоть что-нибудь понятное.

Люди собрались на палубе, едва различимые в свете этого странного неба. Офицеры поднялись на корму и встали близ дона Алонсо - прямые, строгие, благочестивые.

Отец Габриэль выступил вперед.

- Дети мои!

Они слушали - и офицеры на мостике, и толпа внизу, - и дон Алонсо ощутил, как приходит к нему смирение. Смирение и вера.

И вновь возникло небо над головой и море по сторонам, ветер вновь надул паруса, показались вдали корабли эскадры. Дон Алонсо облегченно вздохнул и осенил себя крестным знамением. Все было в порядке, все были на своих местах. Не было только отца Габриэля.

II

Заперев за собой дверь каюты, Габриэль постоял, прислушиваясь, а потом вошел в стену.

В рубке было тепло и уютно, ему всегда нравилось сидеть в рубке дальнего космического крейсера "Св. Франциск", особенно когда никто не мешает и все спокойно. Сейчас, к сожалению, спокойно не было.

- База, - сказал он, - база, я "Св. Франциск". Неполадки в фантоматической системе.

- "Св. Франциск", слышу вас хорошо, - ответил динамик. - Помехи вызваны потоком жесткого излучения от сверхновой...

Пошли координаты, которые Габриэль на всякий случай запомнил. База, как обычно, все уже знала. Обидно: база намного дальше от сверхновой. А с крейсера была видна и всегда будет видна Большая Медведица. Ну, или Южный Крест.

- База, - сказал он, - а все-таки...

Это был очень давний спор, а база сейчас не хотела спорить.

- Не волнуйтесь, "Св. Франциск", больше неприятностей по курсу не предвидится.

Любопытно, как они могут быть настолько в этом уверены, если только что сели в лужу со сверхновой? До чего же здорово было бы, в который раз подумал Габриэль, если б на корабле был хороший астронавигатор!

- Все-таки, база, - сказал он, - зачем эта фантоматика?

- Вы знаете, "Св. Франциск".

Разумеется, он знал. Свободный космос, бесконечные пространства межзвездной пустоты, годы пути... Большой космос, дальний космос, Звездный мир, - как ни называй, это не для человека. Во всяком случае, не для современного человека с его утонченной психикой. Фантоматика в равной мере спасала от нервного расстройства и дона Алонсо, и самого Габриэля.

- И все-таки, база...

А если человек видит вокруг себя маленький уютный мирок, но знает, что между ним и огромным Звездным миром лишь корабельная броня, - человеку тоже приходится несладко, уж это Габриэль знал. Как знал он, как мало на цивилизованных планетах людей, которые в состоянии были выполнять его работу.

- Вы знаете, - ответила база. - Вы все знаете, "Св. Франциск".

Конечно же, он знал, что какие-то люди должны управлять кораблем, пусть даже не представляя себе, как огромен этот корабль и как страшен этот океан. Знал, что люди эти были обречены, более чем обречены - погибли много веков назад. Погибли и воскресли, извлеченные хронаром из времени, когда на Земле тонули, гибли, горели потерявшие управление корабли. Они воскресли, привычно подумал Габриэль, и нет на нас вины, если они ведут жизнь, которую должны вести. И все же...

- И все же, база, - сформулировал он, - я по-прежнему считаю, что опрометчиво формировать экипаж из людей, не имеющих представления о космических полетах.

Это была не вся правда, но это был разумный довод, который база не могла проигнорировать.

- Вы совершенно правы, "Св. Франциск", и вы отлично знаете, что один из кораблей вашей эскадры пилотируется людьми, имеющими представление о космических полетах.

- Я знаю, база, - смиренно ответствовал Габриэль.

Он уже собирался подняться на палубу, когда до его сознания дошло такое, что он машинально перекрестился.

Корабль сопровождения "Миннесота" изменил курс.

III

Марк Коллинз считал себя неплохим пилотом, и себе он верил не меньше, чем приборам. Поэтому когда на экране борт-компьютера появилась картина звездного неба, которой никак не могло быть видно на трассе "Земля Марс", он сразу же понял, что тут дело нечисто.

- Билл, - сказал он. - Проснись, Билл: мы в свободном космосе.

Билл заворочался, ворча, на койке, усмехнулся и просто для порядка посмотрел на экран.

- А что, - сказал он, - похоже.

И тут зазвонил сигнал тревоги. Повреждения в борт-компьютере, то есть галлюцинации у него начались, сейчас ремонтные автоматы все исправят. Хотя какие, к черту, ремонтные автоматы: аминь кораблю пришел. Или...

- Что ты делаешь? - испуганно сказал Марк.

Билл делал то, что строжайше запрещалось всеми инструкциями: он снимал крышку с иллюминатора. Марку стало неуютно.