Так завершилась повесть о Детях Неба, как записал ее от начала до конца Кагабу, главный писец фараона.

- Ты плачешь, Анхесенпаатон? Не надо плакать! Не плачь, милая Анхесенпаатон!

И слезы потекли по щекам юного фараона. На следующий день Тутанхамон со свитой отправился в Фивы, близ которых был расположен храм Хатшепсут.

- Они нарочно назначили заседание Совета в храме Хатшепсут, - недовольно говорил Тутанхамон, сидя на палубе барки "Великолепие Атона", уносившей его на юг, к древней столице фараонов фиванской династии. - Они хотят этим подчеркнуть, что я, как и Тутмос III, рожден женщиной нецарской крови.

- Ты прав, - грустно согласился Кагабу, - храм царицы Хатшепсут находится возле храма Ментухотепа III, родоначальника династии. Царица Хатшепсут потому и построила храм рядом, чтобы подчеркнуть свое право занимать престол Египта, некогда завоеванный Ментухотепом III.

Помолчав, он спросил:

- Ты видел отца, государь?

- Нет. Он болен и просил не беспокоить его.

- Но ты знаешь о том, какие унизительные требования предъявили ему жрецы?

- Он их отверг.

- Нет, государь, он их принял.

Прибыв в древнюю столицу, фараон со свитой направился к расположенному в горах храму.

Вдоль дороги стояли статуи сфинксов, изображавших Хатшепсут в виде львов с человеческими головами. Сделанные из песчаника сфинксы были ярко раскрашены, и пестрота желтых лиц и тел, красных и зеленых полос головных платков усиливалась ослепительной белизной массивных трехметровых пьедесталов с рельефными фигурами связанных пленников.

Перед зданием храма был расположен большой двор, его ограждал высокий забор, украшенный рядами пилястр и священными изображениями.

С запада к двору примыкал портик нижней террасы храма, образованный двумя рядами колонн. На верхнюю террасу храма вела монументальная лестница. По обеим сторонам портика возвышались восьмиметровые статуи, изображавшие Хатшепсут в образе бога Озириса. У подножия лестницы стояли фигуры львов.

Расположенный на первой террасе двор также заканчивался портиком с лестницей, ведущей на следующую террасу. Здесь были изображены сцены похода в страну Пунт за ароматичными веществами.

Фараон в сопровождении жрецов, вышедших его встречать, прошел большой колонный зал и вступил в малый, где заседал Совет.

Верховный жрец Кенамон сидел на возвышении, напротив него был поставлен трон для Тутанхамона и ниже - кресло для Эйе. Вокруг разместились жрецы члены Совета.

После традиционного приветствия Кенамон, помолчав, словно собираясь с мыслями, медленно заговорил. Каждую его фразу Тутанхамон воспринимал, как удар молота по наковальне. Юный фараон старался не пропустить ни одного слова, чтобы потом, передав все слышанное отцу и своему наставнику Кагабу, попросить у них совета. Своего жизненного опыта у него еще не было. Ведь ему шел только пятнадцатый год.

- Черные дни настали для Египта, - начал Кенамон, - великий грешник и вероотступник, именовавший себя Эхнатоном - Благим для Солнца, отверг религию предков, запретил поклоняться богам, которых народ чтит на протяжении тысячелетий.

Фараон растерянно посмотрел вокруг. Жрецы избегали его взгляда, Эйе сидел, сурово потупившись.

- И боги покарали отступника, - продолжал Кенамон, возвышая голос, соседи перестали платить нам дань, народ уклоняется от податей, казна пустеет. Знать отвернулась от своего бывшего кумира, войска перестали ему повиноваться. Горе нам! Горе Египту!

- Твой отец, - обратился он к Тутанхамону, и в глазах его сверкнула ненависть, - объявил высшим божеством Атона, он позволил себе утверждать, что только Солнце - источник жизни и благополучия, забыв о могущественных богах, забыв, что Солнце лишь символ бога Амона, царя богов и покровителя наших славных Фив. Амон - наша сила, наша жизнь, а Атон - выдумка твоего отца. Он поверил наветам пришельцев, выдававших себя за Детей Неба. Мы говорили с богиней Неба Нут, и она ответила, что не знает их и не посылала к нам своих детей. Пришельцы были смутьяны и богохульники. Твой отец не только поверил их бредням, но и стал проповедовать их лжеучения. Именовавший себя Сыном Неба осмелился назваться именем бога Луны, бога Великой Премудрости - Тота. Это ли не кощунство! И бог покарал его.

"Он мне мстит, - подумал Тутанхамон, - за то, что я не прогнал финикийских послов".

- Ты и твой отец вняли наконец нашим требованиям и отреклись от имени Атон, но жена твоя до сих пор именуется Анхесенпаатон. Ужель и она хочет навлечь на себя гнев богов? Помни, что они жестоко наказывают вероотступников.

Тутанхамон вздрогнул и со страхом посмотрел на главного жреца. Чего он хочет? Чего ему еще нужно?

- Твоя жена, повелительница Египта, отныне будет именоваться Анхесенпаамон, а имя Анхесенпаатон да будет навеки проклято! Недавно здесь был твой отец. Он отрекся от своих заблуждений и проклял Атона.

Юный фараон закрыл глаза руками, чтобы скрыть слезы, блестевшие на его длинных ресницах. Он понял, что отец принес эту жертву, дабы спасти его.

- Твой отец разорил страну, - продолжал Кенамон, - у нас нет средств даже на постройку большого храма Амона. - Воцарилась тишина. Кенамон и члены Совета выжидательно глядели на повелителя Египта.

Тутанхамон встал, и его звонкий голос нарушил тягостное молчание:

- Все расходы по постройке храма Амона я беру на себя!

Изумленные жрецы переглянулись. С недоумением смотрел Эйе на юного фараона.

- Слава тебе, владыка Египта! - хором воскликнули члены Совета. - Да будешь ты жив, здоров и могуч!

- Воздадим хвалу богу Амону, - растерянно прошептал Кенамон.

За последние дни Эхнатон, отец Тутанхамона, заметно постарел и осунулся. Сына он принял в постели. Грустно смотрел он на своего любимца, положив высохшую ладонь на руку юного фараона.

- Бедный мальчик, - говорил он, - сколько горя выпало на твою долю. Я, взрослый, сильный человек, и то свалился, каково же тебе, ребенку. А как твоя жена приняла все это?

- Она расплакалась и заявила, что ее имя Анхесенпаатон и она не хочет быть Анхесенпаамон.

Старый фараон горько усмехнулся.

- Бедная девочка! Надо ее успокоить и уговорить. Ты еще очень молод, после долгого молчания сказал он, - и мало знаешь о Детях Неба, поэтому тебе будет легче ужиться с жрецами, уступать той силе, какую они представляют теперь в государстве. Я пытался было бороться с ними, но мне это оказалось не по силам. Не ссорься с ними, пока не подрастешь и не приобретешь верных, надежных друзей. А сейчас не противоречь им и не восстанавливай их против себя, особенно Кенамона. Это сильный, хитрый и коварный враг. Никто не сумеет защитить тебя от его гнева.

- А Эйе?

- Эйе приходится нам родственником. У него много влиятельных друзей. Он называет себя твоим другом, но и ему, мой сын, доверять полностью нельзя. Будь с ним осторожен.

- А Кагабу?

- Кагабу беспредельно предан тебе, но он уже стар. И сторонников теперь у него не осталось. Его последнего друга, прославленного зодчего Тутмеса, предательски убили. Кагабу очень умен. Он много читал, много путешествовал, знает языки соседних стран. Поэтому я и сделал его твоим наставником вопреки протестам жрецов. Держись его, он убережет тебя от неверного шага.

Но не забывай, что Кагабу - простой человек. Его отец был ремесленником, а мать работала на пекарне. Знать сторонится его, и, чтобы не раздражать ее, старайся не показывать своего расположения к Кагабу.

- А как относилась к нему мама?

- Лучше, чем к другим. Это она настояла, чтобы сделать его хранителем царской сокровищницы.

- Отец, - тихо попросил Тутанхамон, - дай мне мамино завещание.

- Зачем оно тебе? Не надо. Лучше вовсе не знать, чем скрывать какую-то тайну. Это очень тяжело, мучительно тяжело. А теперь позволь мне обратиться к тебе с просьбой. Чувствую, что дни мои сочтены. Я не успел закончить постройку своей усыпальницы и не жалею об этом, потому что жрецы разрушили бы ее после моей смерти, чтобы осквернить мои останки.