- А как воевали летчики нашего 566-го полка? - спрашивает Тамара.
Подполковник улыбается: в ее голосе звучит ревность. Отвечает:
- Хорошо воевали. О налете на аэродром Тарту слышали? Это работа летчиков нашей части.
Еще бы не слышать! Выдающийся даже среди других не менее героических подвигов: о нем писали во фронтовых газетах, его приводили в пример как образец мастерства и отваги, творческого подхода к выполнению очень сложного боевого задания.
...Это было 26 февраля 1944 года. К тому времена, стремясь задержать наступление наших войск ударами с воздуха, противник начал усиливать свою авиацию, стягивать на аэродромы перед Ленинградским фронтом новые авиачасти. До пятидесяти самолетов скопилось и в Тарту.
С аэродрома, расположенного под Ленинградом, поднялось двенадцать Ил-2. Во главе группы - командир третьей эскадрильи Леонид Маркелов. К ним пристроились четыре Ил-2 от соседей. Группу из шестнадцати штурмовиков сопровождали шесть истребителей. Летели курсом на юго-запад мимо Красногвардейска, Сабска, Гдова, через Чудское озеро...
Чтобы достичь внезапности, шли бреющим, у самой земли. Расход горючего в этих условиях - полет группой и у самой земли - максимальный, а расстояние в оба конца - семьсот километров, предел для самолета Ил-2. В случае задержки (бой с истребителями, српровождение подбитого товарища), горючего на обратный путь могло не хватить, а большая часть пути проходила над вражеской территорией.
Но все обошлось хорошо. И именно потому, что достигли внезапности. Атаковали неожиданно, дерзко. Аэродром, расположенный на небольшой возвышенности, увидели издали, перед ним поднялись горкой, будто из-под земли выскочили, и сразу пошли над стоянками. Сбросили бомбы, развернулись для второго захода. Следуя обратным курсом, обстреляли стоянки эрэсами, затем из пушек и пулеметов.
- Немцы открыли зенитный огонь лишь после второго захода, - уточняет Андросов, - когда летчики взяли курс на свою территорию. Опоздали, вреда, естественно, не причинили. Но группу настигли фашистские истребители, взлетевшие с соседнего аэродрома. Гвардейцы не допустили их к штурмовикам, отсекли, однако самолет замыкающего, лейтенанта Обелова, они все же атаковали. Но ничего, выкрутился...
Позже Тамара узнает, что Лев Обелов - один из лучших летчиков части, отчаянный штурмовик, смелый и хитрый разведчик. Он и замыкающим шел потому, что кроме штурмовки имел задачу сфотографировать результаты удара. Когда немцы атаковали его, он маневрировал, уходил от прицельных очередей и давал возможность стрелку отбиваться. Стрелок Николай Касьянов, отражая атаки фашистов, сбил в том бою два "мессершмитта", остальные поубавили пыл и больше не подходили.
- Каков же результат налета? - спрашивает летчик Мишуткин.
- Результат превзошел все ожидания, - отвечает Андросов, - уничтожены два склада с горючим и боеприпасами и двадцать один самолет. В налете участвовали: Мачнев, Чекин, Масленников, Обелов...
- Мы их увидим? - спрашивает Тамара.
Замполит улыбается!
- А как же! С ними и летать будете.
- А если окажемся в разных эскадрильях?
- Это неважно. Бывает, чтобы скомплектовать группу и срочно послать ее на задание, самолеты и летчиков собирают со всех эскадрилий. Даже шестерку или четверку. Подчас и пары бывают случайными. Не удивляйтесь, фронтовая обстановка изменчива. Представьте, на задание вышли две или три шестерки, и вдруг команда: "По тревоге поднять звено...". Кто в эту минуту оказался возле своих самолетов, тот и взлетает. Задачу получают по радио.
Тамара смеется:
- Учти, Мишуткин, надо все время быть у своего самолета.
- Месяц назад, - продолжает Андросов, - наши войска перешли в наступление. Карельский перешеек враг превратил в мощный укрепленный район. 20 июня наши войска овладели городом-крепостью Выборг... И опять отличились Паршин, Обелов, Мачнев, Мыхлик и Захаров.
- Опоздали мы с тобой, Мишуткин, - сожалеет Тамара.- Так опоздали, что даже перед людьми стыдно. К шапошному разбору прибыли...
Подполковник задумался. Грустная усмешка чуть тронула губы.
- К сожалению, это не так. Перед нами, друзья мои, Нарва. А по ту сторону Чудского озера - Тарту. Бои предстоят жестокие, как на земле, так и в воздухе. Так что готовьтесь.
О ком Тамара наслышана, с теми теперь и служит. Командир эскадрильи Афанасий Мачнев, молчаливый, строгий, суровый. Его ведомый Лев Обелов, простой, общительный, выше среднего роста, красивый. Увидев его, Тамара подумала: "Судьба хорошо обошлась с ним, все дала - и внешность, и ум, и смелость". Здесь и Борис Чекин, очень хороший летчик, культурный и вежливый человек. Именно за это - за мягкость, вежливость, интеллигентность его уважает вся эскадрилья, весь полк...
У каждого есть чему поучиться, а особенно у Мачнева. О его отваге, смелости, умении бить врага говорит Золотая Звезда на груди этого летчика. Начав воевать сержантом, рядовым летчиком, он через два года стал командиром эскадрильи, старшим лейтенантом, а теперь капитан.
Полк, сформированный осенью 1941 года, защищал нашу столицу. Сражался с врагом на одном из самых тяжелых направлений, клинско-солнечногорском, с которого враг, сконцентрировав силы, рвался к Москве. Поэтому полку и присвоено наименование Солнечногорский. Большая заслуга в этом всего личного состава, и каждого летчика в отдельности. Но больше всего Мачнева. Воевать в тех условиях было не просто - и обстановка была очень тяжелой, и штурмовик был еще одноместным, летчик летал без стрелка. Погибли многие.
А Мачнев сразу себя проявил, показал способным воздушным бойцом, смелым и хитрым, и очень надежным товарищем. А это в бою самое главное.
После разгрома немцев под Москвой полк воевал на орловско-брянском направлении. И опять в очень тяжелых условиях, при численном превосходстве вражеской авиации. И Мачнев участвовал в каждом боевом вылете, и в каждом проявлял мастерство и отвагу.
Вскоре Мачнев стал командиром звена, начал водить на задание группу, и если другие теряли своих ведомых, он не терял, да и задание выполнял точно, своевременно, успешно. К нему стали обращаться за помощью боевые друзья.
Вот и сейчас Мачнев учит Тамару.
- Глазное при полете на боевое задание - это строй самолетов, боевой порядок, и твое место в этом порядке. Как бы ни маневрировал ведущий, что бы он ни делал, держись своего места. Зубами держись, чувствуй крыло друга в бою. Если строй плотен и крепок, "мессершмитты" нам не страшны. Держись плотнее, и друг поможет, выручит, отсечет атаку вражеского истребителя. Он тебе поможет, а ты ему...
Жестами, полетом рук, комэск изображает полет самолетов; словами, мимикой, выражением глаз дополняет картину строя, боевого порядка, взаимное расположение в нем самолетов. И Тамара видит строй будто воочию: видит в нем себя, слышит гул мотора, ощущает нарастание скорости, предшествующее бою с противником...
- Однако не всегда преемлем плотный боевой порядок, не всегда он удобен, хорош, - поясняет комэск и спрашивает: - А когда не преемлем? В каких случаях?
Вопрос задан неожиданно, но Тамара не растерялась, отвечает:
- Когда попадаешь в зону зенитного огня.
- Верно, - подтверждает Мачнев, - попав в зону зенитного огня, надо немедленно рассредоточиться. Рассредоточиться - это не значит разлететься в разные стороны, что иногда бывает, - комэск хмурится, - а увеличить интервалы и дистанции между самолетами. И не просто бросать самолет из стороны в сторону, а с умом уходить от огня, постоянно наблюдая за разрывами снарядов зениток.
- А в бою с истребителями маневрировать надо? - спрашивает Тамара.
- А как же! - отвечает Мачнев.- Обязательно надо. Жаль, что ты не охотник... Но это понятно и так. В какую утку труднее попасть: в ту, которая летит по прямой, или в ту, которая мечется? Отсюда и вывод... Учти еще одну немаловажную деталь: выполняя маневр против истребителя, летчик-штурмовик выполняет двойную задачу - и от огня уходит и стрелку условия для стрельбы создает... Здесь нужны и быстрота, и четкость действий, и хладнокровие...
