Шермац подал знак, чтобы он вышел вперед.

– Загмондо Бандольо, мне хочется задать вам один вопрос, если честно признаться, из праздного любопытства. Вы раскаиваетесь в той жизни, которую до сих пор вели?

Бандольо сдержанно улыбнулся.

– В чем я определенно раскаиваюсь – так это в двух последних неделях. Что касается предшествующего периода, то это сложный вопрос, и в любом случае мне не очень-то ясно, как на него правильно ответить. Задним умом все мы крепки, но в повседневной жизни способность задумываться над последствиями своих действий нами не расценивается как особо полезное свойство ума.

– Мы производим расследование по делу о вашем налете на Уэлген. Вы можете с большей определенностью идентифицировать вашего сообщника из местных жителей?

Бандольо потянул себя за бороду.

– Да я вообще, если память мне не изменяет, этим не занимался.

– Предварительный допрос Бандольо производился под гипнозом, – пояснил шериф Филидис. – У него не осталось никаких сведений, которые он мог бы утаить.

– И что же вам удалось выяснить во время гипно-допроса?

– Инициатива исходила с Тралльона. Бандольо получил предложение по тайным каналам старментеров. Для проведения предварительного обследования Бандольо послал одного из своих ближайших соратников по имени Лемпель. Лемпель представил оптимистический отчет и Бандольо собственной персоной отправился на Тралльон. С триллом, который стал его пособником, он повстречался на пляже неподалеку от Уэлгена. Лицо трилла было закрыто хассэйдной маской и говорил он настолько измененным голосом, что, как утверждает Бандольо, он бы не сумел определить его владельца. Там же, на пляже, они обо всем договорились, и Бандольо больше уже никогда не встречался с этим человеком. К осуществлению проекта он подключил Лемпеля. Лемпеля ныне нет в живых. Никакими другими сведениями Бандольо не располагает, а произведенное в Порт-Мэхьюле психо-зондирование полностью это подтвердило.

Шермац повернулся к Бандольо:

– Здесь точно изложена суть дела?

– Абсолютно точно, за исключением имеющегося у меня подозрения в том, что мой под ельник из местных жителей убедил Лемпеля раскрыть Гвардии тайну нашего местонахождения с тем, чтобы можно было поделить на двоих всю сумму выкупа. После того, как Гвардия была уведомлена о месте нашего базирования, жизнь Лемпеля подошла к концу.

– Значит, в таком случае у вас нет причин скрывать личность вашего сообщника с Тралльона?

– Совсем наоборот. Мое самое заветное желание – увидеть, как он пляшет под музыку прутаншира.

– Перед вами стоит Джано Акади. Вы его знаете?

– Нет.

– Возможно такое, что вашим сообщником был вот этот Акади?

– Нет. Тот человек был таким же высоким, как и я. Шермац поглядел на Филидиса.

– Вам теперь все ясно – вы допустили прискорбную ошибку, которая только по счастливой случайности не была доведена до логического конца на прутаншире.

На мертвенно-бледном лице Филидиса выступили капельки пота.

– Заверяю вас, я подвергался невыносимому давлению! Верховная Коллегия аристократов настаивала на том, чтобы я действовал без промедления. Она уполномочила лорда Генсифера, секретаря Коллегии, потребовать от меня решительных мер. Коль мне не удалось отыскать деньги, то хоть… – Филидис примолк и провел языком по губам:

– Чтобы ублажить Коллегию аристократов вы заключили в тюрьму Джано Акади.

– Подобный образ действия казался наиболее очевидным.

У Глиннеса тоже было несколько вопросов к Бандольо.

– Вы встретились со своим сообщником при свете звезд?

– Ну, разумеется, – как-то почти даже весело ответил Бандольо.

– Как он был одет?

– На нем были обычные для триллов парай и накидка то ли с ватными плечиками, то ли с эполетами, то ли еще с какой-то набивкой, похожей на сложенные крылья – одним триллам известно их назначение. Его силуэт, когда он стоял на берегу в хассэйдной маске, был точь-в-точь как силуэт огромной черной птицы.

– Значит, вы были довольно близко к нему.

– Нас разделяло менее двух метров.

– Какая маска прикрывала его лицо? Бандольо рассмеялся.

– Откуда мне знать здешние ваши маски? На висках торчали рога, во рту были видны клыки, язык свободно свешивался вниз. Клянусь, у меня было такое ощущение, будто на берегу мне повстречалось какое-то чудовище.

– А что вы можете сказать о его голосе?

– Хриплый шепот. Он явно не хотел, чтоб его голос запомнился.

– Его жесты, манера держаться, какие-нибудь особенности движений?

– Никаких. Он совершенно не шевелился.

– Его лодка?

– Обычная моторка.

– И какова же дата этой вашей встречи?

– Четвертый день лиссема месяца. Глиннес на мгновенье задумался.

– Затем вся связь с ним поддерживалась только через Лемпеля?

– Совершенно верно.

– И с человеком в хассэйдной маске вы уже больше никогда не встречались?

– Никогда.

– Какой была его основная функция?

– Он взялся усадить триста самых богатых людей префектуры на трибуне Е стадиона и свое обещание выполнил с блеском.

Здесь свое замечание вставил Филидис.

– Билеты были приобретены анонимно и доставлены курьерами. От них ничего не удалось добиться существенного.

Райл Шермац повернулся к Филидису и в течение нескольких секунд внимательно к нему присматривался, отчего шериф почувствовал себя крайне неуютно.

– Я до сих пор никак не в состоянии уразуметь, – произнес Шермац, – почему вы засадили за решетку Джано Акади, основываясь на уликах, которые даже с первого взгляда кажутся более, чем сомнительными.

– Я получил конфиденциальную информацию из источника с безупречной репутацией, – с достоинством ответил Филидис. – Поскольку обстоятельства не допускали отлагательства, а общественность была крайне взволнована, я решил прибегнуть к самым крутым мерам.

– Информация конфиденциальная, вы так говорите?

– Да.

– И кто же этот источник с безупречной репутацией?

Филидис заколебался, не зная, что ответить, затем уныло махнул рукой.

– Секретарь Коллегии лордов убедил меня в том, что Акади известно местонахождение денег, собранных в качестве выкупа. Он порекомендовал арестовать Акади и угрожать ему прутанширом до тех пор, пока тот не расстанется с деньгами.

– Секретарь Коллегии лордов… То есть лорд Генсифер?

– Так точно, – подтвердил Филидис.

– Такая неблагодарность! – прошипел сквозь зубы Акади. – Скажу я ему пару теплых слов!

– Не мешало бы познакомиться с теми соображениями, руководствуясь которыми он выдвинул подобное обвинение, – как бы рассуждая вслух, заметил Шермац. – Я предлагаю всем присутствующим отправиться с визитом к лорду Генсиферу.

Филидис предостерегающе поднял руку.

– Сегодня – самый неподходящий день для подобного визита к лорду Генсиферу. В усадьбе лорда Генсифера собирается вся местная знать, чтобы отпраздновать его бракосочетание.

– Удобства лорда Генсифера, – объявил Акади, – меня заботят точно в той мере, как мои – его. Мы отправимся к нему прямо сейчас.

– Я полностью согласен с Джано Акади, – сказал Глиннес. – В особенности из-за того, что нам, возможно, удастся опознать истинного преступника и арестовать его.

Райл Шермац повернулся к Глиннесу со скептической усмешкой на лице.

– Вы говорите об этом с какой-то особой уверенностью.

– Возможно, я ошибаюсь, – ответил Глиннес. – По этой причине у меня такое чувство, что нам не помешало бы взять с собой Загмондо Бандольо.

Филидис, прекрасно понимая, что события выходят из-под его контроля, стал еще с большим упорством отстаивать свою точку зрения.

– Такое предложение неблагоразумно по целому ряду причин. Во-первых, Бандольо крайне хитер и изворотлив. Нельзя допустить, чтобы он избежал прутаншира. Во-вторых, он сам заявил, что не в состоянии произвести опознание преступника, так как лицо его было спрятано под маской. А в-третьих, я нахожу сомнительной, мягко выражаясь, мысль о том, что виновного мы найдем среди присутствующих на церемонии бракосочетания лорда Генсифера. Я категорически против того, чтобы превратить расследование в фарс, а нас самих выставить посмешищами.