Сюжетная логика цикла подвергалась критике многократно, но малоуспешно: Лукас задумал вселенную "Звездных войн" с не меньшим размахом, чем Толкин свое Средиземье, и ему ничего не стоит сварить необходимую мотивацию именно тому поступку персонажа, который ему требуется. Что-то он потом переигрывает, что-то добавляет - это, в общем, не суть важно. Пересмотрите трилогию еще раз и убедитесь, что логика развития событий в "Звездных войнах" просто не существенна. Hи режиссер, ни зритель ею, по большому счету, не озабочиваются.

Драматургия фильма поверхностна и во многом произвольна; некоторые эпизоды лишены малейшей связи с предшествующими и последующими.

Пример. "Hовая надежда". Люк, Хэн Соло и Чубакка вызволяют Лейю из камеры на "Звезде Смерти" и, отстреливаясь, уходят от погони по коридорам станции.

Десяток штурмовиков огнем прижимают их к стенкам. Лейя выстрелом пробивает переборку, вся компания очертя голову прыгает в дыру и оказывается в мусоросборнике. Обратите внимание: штурмовики тут же прекращают преследование - даже гранату вослед беглецам в шахту никто не кинул. Зато в мусоросборнике обнаруживается крупный монстр, который не пойми как на станцию попал и неизвестно как до сих пор избегал регулярной прессовки утиля...

Развитие характеров в трилогии сводится к внезапным скачкам. Единственный, кто проходит несколько последовательных этапов - Хэн Соло, но его путь лишен сколько-нибудь кардинальных перемен. Другое дело - Дарт Вейдер, "позитивная реморализация" которого в "Возвращении джедая" иначе как чудо и не воспринимается. Какой-то интерес представляет и "проверка на моральную устойчивость", которую прошел Люк Скайуокер, но его нравственные и идеологические переживания в момент боя-диспута с Палпатином выражаются в основном прыжками и финтами.

И при всем при этом трилогия нисколько не теряет в целостности, ее восприятие разными зрителями, вроде бы, вполне адекватно замыслу автора то есть, получается, что и драматургическая выверенность Лукасу не требовалась?..

...И не требуется - те же милые проколы мы наблюдаем и в "Атаке клонов" - например, когда Падме мягко выпадает на песочек из летящего на огромной (вроде бы) скорости шаттла. А как вам нравится "вычеркнутая" из всех каталогов обитаемая и технологически высокоразвитая планетная система, которая, видимо, из принципа не поддерживает ни с кем дальнюю связь?

Если в чем и проглядывает драматургическая гениальность, так это в том, что все зрители первой трилогии знают, чем закончится вторая, но не знают - как.

Палпатин восторжествует, Анакин станет предателем и предпочтет Темную Сторону Силы. После этого все джедаи будут уничтожены. Только Йода одиноко скроется где-то на задворках галактики, да уйдет в пустыни Татуина потерявший все, что у него было, Оби-Ван Кеноби...

Можете отрубить мне руку, если это похоже на хэппи-энд.

1.

Единственное, что отвечает неизменно высокому уровню требований во всех фильмах цикла - это живая картинка. Для всех без исключения эпизодов команда Лукаса создавала новые технологии съемок, изобретала спецэффекты и новаторские методы подачи и оживления изображения. И если "Hовая надежда" еще страдала от недостаточности бюджета (картонные маски инопланетных существ, простенькая мультипликация, летающие "по струнке" имперские истребители, грубо нарисованные лучи бластеров), то в "Атаке клонов" трудно найти даже мизерный повод для придирки - на экране показано именно то, что хотел воплотить режиссер.

Hо даже в условиях ограниченного бюджета команде Лукаса удавалось показать пространство.

Оно воплощается в грандиозных размерах боевых звездолетов Империи, в высоте, над которой парит Облачный Город, в глубоких пейзажах обитаемых миров, в яростной стремительности космических атак и величественной медлительности, с которой обрушивается на землю шагающий танк в "Ответном ударе Империи" и звездолет торговой федерации в "Атаке клонов"... Это пространство объемно, подвижно и, что особенно важно, населено.

Звезды, планеты, корабли, разумные, полуразумные и неразумные расы и механизмы... В изобретении все новых и новых образов живых существ, ландшафтов, механизмов Лукас дошел до немыслимого. В новых фильмах он крайне редко возвращается к уже использованной в предыдущих фильмах картинке - разве что боевые дроиды, увеличившись числом, не изменились качественно. Давно и бесповоротно оживлены все картонные маски первой трилогии - а новые маски рождаются сразу живыми и выразительными. Галактика "Звездных войн" приобрела размах, она наполнилась кровью и изжила кукольность. Она стала настоящей.

Лукасу изначально чужда была камерность "Чужого", в котором Ридли Скотт добился поразительного для фантастики 70-х ощущения достоверности. Лукасу не нужна была - и не нужна до сего дня - достоверность. Его талант порождает не ощущения, а впечатления.

2.

Режиссура - это умение собрать воедино все компоненты фильма. Это мастерство, родственное мастерству менеджера, который способен интуитивно выделить в сложном процессе главное направление, дать ему высший приоритет - а остальные направления поставить в зависимость от главного (умение, которого я, похоже, лишен совершенно).

Можно сколько угодно считать недочеты и провалы, которые или по недосмотру, или, что вернее, совершенно сознательно допустил Лукас. Это занятие может многому научить и зрителя, и критика, и, конечно, самого режиссера (ибо ясно видно, что за тридцать лет своей звездной кинокарьеры Лукас не переставал учиться ни на секунду). Hо этот анализ не в состоянии отменить главного.

"Звездные войны" - шедевр.

Этот цикл похож на автомобиль, на который при сборке не поставили мотор, бензобак, коробку передач, карбюратор и даже колеса - но который берет на всех гонках первые призы. Это чудо, которое вызывает оторопь и благоговение. Это лидер, за которым легко и приятно идти. Это мираж, который хочется любить.

Яркое впечатление - бог "Звездных войн". Сага Лукаса - это новый "импрессионизм", жаркий и роскошный, не стесненный в средствах и не обремененный иными гандикапами. Если хотите, это художественный эксперимент, родственный бунюэлевскому "Андалузскому псу" (сейчас меня будут бить), который тоже лишен логичного сюжета (логика сновидения ее вовсе не заменяет) и снят в жуткой комбинации устаревших к 1928 году приемов немого кино (вспомним хотя бы постоянные сужения диафрагм на крупном плане) и новаторского монтажа, сюрреалистически рифмующего образы. Это новая степень свободы, отвоеванная Лукасом у кинематографической традиции...