— Я не мог оставаться в Хардвике, не пытаясь исправить причинённое мною зло. Как только выяснилось, что лекарство действует, я понял, что должен вернуться. И вернулся. Лорд Ральф простил меня, а чтобы искупить свою вину перед Господом, я пожертвовал золото на восстановление храма.

— За что мы вам очень благодарны, — наклонил голову брат Патрик.

— Это такие пустяки по сравнению с жизнью моего сына! А вам, мои юные друзья, — он снова повернулся к Гвинет и Герварду, — вам я тоже привёз подарки.

И лорд Роберт протянул Герварду кожаный пояс с серебряной пряжкой, а Гвинет — чудесные бусы из лазурита.

Гвинет вспыхнула от смущения и присела в реверансе.

— Милорд, нет нужды…

— Есть, — отрезал лорд Роберт. — Я хочу, чтобы надевая эти вещи, вы думали обо мне, как о друге.

— Да, милорд, — просто ответил Гервард.

— Похоже, что правда снова открылась лишь благодаря вам, — заметил Годфри де Массар. Оказывается, он тоже был здесь, только сидел чуть в стороне, вне круга света от очага, а Гвинет смотрела в основном на Эдмунда. Она поспешила исправить положение и повернувшись к отцу Годфри сделала ему отдельный реверанс. С ума сойти! В складке рясы надменного священника свернулся клубочком котёнок Элеонор.

— Мы сделали лишь то, что должны были, сэр. Мы просто хотели помочь Элеонор и Бедвину.

— В самом деле? Значит, если снова случится беда, надо обращаться прямо к вам?

Гвинет подумала, что отец Годфри подтрунивает, и растерялась. Но Гервард ответил серьёзно:

— Мы сделаем все, что сможем, святой отец. Даже если в этой беде будет повинен Генрих из Труро.

Брови священника поползли вверх, а на лице появилась слабая улыбка:

— Я мог бы уже привыкнуть не удивляться вам с сестрой, юный Гервард Мэйсон. Что ж, теперь я в вас верю.