- Давай я, - мужчина поднял рыбу и перенес ее на крылечко подъезда. Разложи тут, а то он по старости может и не учуять, подумает, что эксперимент закончился. От меня еще и машинным маслом несет, я вчера...

- Он тут, - склонившись над рыбой, девушка замерла.

Кот и в самом деле сидел подле крыльца, внимательно изучая пару. Нерешительно сделал шаг вперед.

- Совсем, бедняга, оголодал. И покормить, выходит дело, некому. Что ж, небось, и не смотрит за ним никто. Не до него, стало быть, нынче.

Девушка распрямилась и взглянула на собеседника.

- Летом-то он и сам неплохо пробавлялся. Потому и не видно его было. А сейчас... вы правы, забыли, наверное, о нем. Сколько времени прошло. Да и сам Васька гордый - лишний раз никогда не попросит. Дали - съест, а не дали - промолчит.

- Теперь гордость не в цене.

- Вы так говорите, будто...

- Да подожди, стой так, - неожиданно шепотом произнес Сергей Петрович. - Он уже ест вашу рыбу.

- Где?

- Осторожно, поворачивайся тихонько. А то он снова убежит. Вдруг еще подумает, будто ты опять...

- Да что вы, в самом деле. Теперь никогда. Жалко вот его только, совсем без хозяйки, без Марьи Гавриловны, зачах. Кожа да кости остались. Пропадет ведь.

Мужчина пожал плечами. И снова зябко закутался в плащ.

- Может и так. Любовь кошки - она ведь на всю жизнь. Кроме Марьи Гавриловны ему больше никто и не нужен был. И теперь, наверное, точно не будет, уж помяни мое слово...

Девушка его не слушала. Она осторожно присела подле поглощенного едой кота, протянула вперед дрожащую от волнения руку и бережно коснулась редкой шерсти на кошачьей спине. Кот вздрогнул всем телом, поднял голову, но не убежал, а внимательно посмотрел на склонившуюся над ним девушку, будто заново знакомясь с ней. И одарив долгим взглядом, снова наклонился к рыбе и продолжил есть.

- Вася, Вася... - едва слышно прошептала девушка. - Васенька...