— Атакую, ваше место слева! Берите второго.

Самолеты быстро сближались.

Фашисты не выдержали лобовой атаки. Первым бросился наутек левый ведомый фрицев. Он сбросил бомбы в лес и нырнул в облака. Остальные некоторое время шли на сближение, но потом начали отворачивать, надеясь также уйти в облака.

Пузанов внимательно сладил за противником и ждал, когда фашист возьмет штурвал на себя и полезет вверх. И только нос «юнкерса» задрался кверху, как Пузанов немедленно взял кабину летчика в перекрестие прицела и ударил сразу из всех передних пушек и пулеметов Огненные трассы мгновенно прошили «Ю-88», он задымил, резко накренился на левое крыло и, перевернувшись, пошел стремительно к земле.

— Как на горизонте? — спросил Пузанов у своего штурмана, разворашивая самолет на объект.

— В воздухе чисто, — доложил старший лейтенант Н. Н. Сова, — но нигде не видно ведомого, время на исходе, горючего только на обратный полет. Справа вижу пару самолетов Видимо, наша смена.

— Продолжай круговое наблюдение, — приказал командир штурману. — Иду на сближение с парой.

Вскоре Пузанов увидел условные сигналы. На смену пришла новая пара. Покачав им на прощанье крыльями, он взял курс на свой аэродром.

Вою дорогу тревожила мысль: почему ведомый не вернулся к объекту? Где он? Хорошо, если ушел домой. Молодой, неопытный, в горячке боя мог и забыть, что обязан возвратиться в строй и идти на свой аэродром только с ведущим.

Вот показался аэродром. Произведя посадку, Пузанов с горечью увидел, что стоянка лейтенанта Стрельцова пуста.

Выйдя из самолета, он спросил дежурных техников:

— Стрельцов сел уже?

Кго-то ответил:

— Вы первый сели.

Пузанов и Сова бросились на командный пункт к руководителю полетов.

Ответ был все тот же: «Стрельцов пока не садился».

Прошло еще несколько минут. Руководитель полетов все чаще посматривал на часы: горючее на исходе, а Стрельцова все нет и нет.

Вдруг послышался гул моторов. Над лесом показался самолет. Все вздохнули: свой, «ПЕ-3» — значит, Виктор.

Чем ближе был самолет, тем больше удивлялись присутствующие какому-то невероятному крену. Шел к летному полю он под углом 90 градусов, и с ходу начал снижение на посадку, странно вздрагивая. Четко уже видны шасси, еще миг — и летчик взял штурвал на себя, а до земли еще было 5 — 10 метров . Все, кто находился на аэродроме, так и ахнули: впереди была стоянка самолетов, дежуривших в полной готовности. Вот-вот свой же самолет врежется в боевые машины. Руководитель полетов только и успел крикнуть:

— В своем ли он уме?

Но в этот момент «ПЕ-3» коснулся земли, несколько раз подпрыгнул, как стрекоза, и, сделав невообразимого «козла», с остановленными моторами застыл на месте буквально в метре от ближайшего самолета.

К нему бежали все, кто был на аэродроме. Что случилось?

Кабина не открывалась, никто из самолета не выходил.

Механики сами открыли кабину, и многое сразу стало ясно. В кабине стонал штурман Кравцов, на израненных руках у него лежал без сознания летчик.

Их осторожно вытащили на поле. У лейтенанта Стрельцова лицо было неузнаваемо: на лбу сильно кровоточила большая рана, глаза залиты кровью, над бровями и переносицей обрывки кожи.

Подошла санитарная машина и увезла обоих в медицинский пункт. С ними уехали Сова и Пузанов. Все с нетерпением ожидали их возвращения. Как только они вернулись, их обступили плотным кольцом.

— Можете поздравить, — сказал штурман. — Виктор сбил первого стервятника. Врачи привели его в чувство и обещают скоро вернуть в строй. Кравцов ранен несколько серьезнее, но опасного ничего нет. К новому году должны уже летать.

Подробности случившегося сообщил Пузанов. Стрельцов атаковал второго «юнкерса» с левого разворота и поджег его левый мотор. Немец попытался уйти в облака, но не хватило мощи, и его потянуло вниз. Виктор неотступно следовал за ним и несколькими очередями повредил левую плоскость. Набирая скорость, «юнкерс» несся к земле. Сопровождая его до конца, чтобы не позволить уйти на бреющем, Стрельцов, видимо, оказался в прицеле фашистского стрелка-радиста, и тот полоснул последней в своей жизни очередью Разрывной снаряд попал в кабину. Многочисленные осколки металла впились Стрельцову в щеки, веки, лоб. Кровь залила глаза. Привычным движением штурвала Стрельцов все же вывел самолет в горизонтальный полет.

— Игорь, — крикнул он штурману, — я ничего не вижу!»

Ответа не было. «Игорь убит», — пронзила Виктора мысль.

Его правая рука скользнула со штурвала, чтобы нащупать штурмана. Машинально поправив ларингофоны, Стрельцов вдруг обнаружил, что шнур перебит. И в этот момент с радостью ощутил рядом дыхание штурмана, услышал его крик:

— Как ты ведешь самолет? Смотри за курсом, так ведь недолго и за линию фронта перемахнуть. Захотел к фрицам в гости?

Когда Стрельцов повернулся лицом к Кравцову, тот отшатнулся Стрельцов крикнул ему:

— Игорь, я ничего не вижу! Но самолет вести на свой аэродром надо. С парашютом прыгать нам нельзя, малая высота. Садись рядом и будешь кричать мне на ухо, куда вести. Мы должны сесть у себя дома, иначе погибнем.

Кравцов продвинулся к нему вплотную.

— Веди, командир, — сказал он. — У меня осколок в правом глазу, и нам на двоих всего один мой левый глаз да две твои руки. У меня обе повреждены, штурвал держать не могу.

— Как удалось довести и посадить самолет, это известно лишь им одним, — сказал Пузанов. — Только необыкновенная сила воли и мужество спасли им жизнь в безвыходном положении. У этих ребят в скором времени многим из нас не стыдно будет поучиться.

И вот они снова вместе — командир звена Пузанов и его ведомый Стрельцов Напряженные, полные тревог вылеты ложились короткими записями в разделе летной книжки:

«Бомбардировал скопление автомашин на дороге в пункте В. Прямым попаданием вызвал несколько пожаров».

«Штурмовал колонну войск на дороге в пункте Г. Уничтожил 15 автомашин с войсками и боеприпасами».

«Бомбардировал железнодорожную станцию Н. Прямым попаданием взорвал эшелон с боеприпасами».

«Бомбардировал аэродром в районе города Ю. Отмечены прямые попадания по стоянкам вражеских самолетов. Вызваны пожары»

Скупые строки рождали общий итог. К концу января на личном счету лейтенанта Стрельцова числилось уничтоженных 2 железнодорожных эшелона, 39 автомашин с войсками и боеприпасами, 9 танков и много других целей.