Судья ударил молоточком о специальную дощечку, и вздох облегчения пронесся по залу. Павел поймал сочувственный взгляд сидящего на зрительской скамье Санина, но в голове у него звучало только одно: "Меня выпустят одиннадцатого июля сорок четвертого года, я не смогу повлиять на ход войны. Я не смогу вернуться к реализации своей миссии в этом мире долгих двадцать пять лет".

* * *

Теплый океанский прибой мягко, с приятным шуршанием накатывал на песчаный пляж. Под вечерним бризом шелестели листья пальм и ветви кустов роз. Вдоль кромки прибоя прогуливались двое мужчин, одетых в европейские костюмы двадцатых годов двадцатого века.

- Игорь, ты уверен, что тебе это надо? - в последний раз спросил у собеседника Артем.

- Конечно, - утвердительно кивнул головой Басов. - Все же я в какой-то степени отвечаю за то, что там происходит.

- Ну что же, пошли, - улыбнулся Артем.

Окружающий пейзаж исчез, а на его месте возникла городская улица. Вечернее солнце неярко освещало доходные дома. Одинокий "форд Т" еще довоенного производства был припаркован у тротуара. Редкие прохожие даже не обратили внимания: на двух аккуратно одетых господ, вышедших из темного переулка.

- Тебе сюда, - указал Артем на вход в здание, некогда бывшее конным манежем.

- Спасибо, - произнес Басов. - Сколько же я здесь не был?

- По их летосчислению, триста сорок четыре года, - спокойно ответил Артем - Ну а для тебя, кажется, прошло года четыре.

- Да, четыре, - кивнул Басов. - Ну, я пошел.

- Удачи, - улыбнулся Артем... и исчез.

Ступая своей кошачьей походкой, Басов прошел через парадную дверь, миновал отчего-то не обратившего на него внимания вахтера и взбежал по лестнице, начинавшейся прямо из холла. Через минуту он уже стоял на балюстраде, а внизу, на мягком борцовском ковре, шла тренировка. Басов, облокотившись на перила, не без интереса наблюдал за происходящим в зале. Большинство занимающихся были одеты в военную форму без знаков различия. Тренер, однако, был облачен в японское борцовское кимоно и подпоясан черным поясом. Все участники тренировки ходили по ковру босиком. Дождавшись окончания тренировки, Басов спустился по узкой лестнице и подошел к тренеру.

- Здравствуйте, Сергей, - широко улыбнулся он. - Меня зовут Игорь Басов. Не уделите ли мне несколько минут?

- К вашим услугам, - смерил его взглядом подполковник Сергей Колычев.

Он махнул другим участникам тренировки, давая понять, чтобы его не ждали, и снова повернулся к нежданному посетителю.

- Странно, - произнес он, - вас зовут так же, как легендарного основателя нашей школы.

- А вы не допускаете, что я могу им быть? - ухмыльнулся Басов.

- Навряд ли, - пожал плечами Колычев. - Он жил три с половиной века назад. Впрочем, в этом случае вам бы, наверное, было интереснее зайти в школу моего брата. Он хранит традиции и...

- Единственная традиция, которую следует хранить, - прервал его Басов, - это стремление к совершенству и поиск себя в боевых искусствах. В школе семьи Колычевых сейчас очень красиво расшаркиваются и фехтуют в полном соответствии с каноном двухсотлетней давности, даже не заботясь о том, что на дворе век двадцатый и сабли и рапиры давно ушли в прошлое. Федора мне напоминаешь ты. Ты, как и он, ищешь сам, а не слепо идешь за формой, которая давно потеряла содержание.

Колычев смотрел на него, широко открыв глаза.

- Вы хотите сказать... - удивленно проговорил он.

- Я хочу показать, - бросил Басов, отступая на шаг назад. - Атакуй.

- Ну, держись, - неожиданно для самого себя выпалил Колычев и ринулся в атаку.

Его удар, направленный точно в голову противника, совершенно неожиданно для подполковника провалился в пустоту, а сам он, перевернувшись в воздухе, рухнул на ковер. Мгновенно вскочив, он мягко скользнул к человеку, назвавшему себя Басовым, железным захватом впился в его запястье и через мгновение снова обнаружил себя лежащим на ковре. Противник словно испарился прямо из его рук. Обнаружив его за своей спиной, Колычев снова вскочил и направил мощнейший удар ему в грудь. Теперь словно огромная океанская волна подхватила его и бросила назад. Совершенно ошарашенный и потерявший всякую ориентацию в пространстве Колычев поднялся на локтях. Басов стоял перед ним словно вкопанный. Было видно, что дышит он абсолютно ровно, а на лице застыло выражение покоя.

- Это то, чему я научился после того, как ушел отсюда, - улыбнулся он.

- Где? - Колычев, пошатываясь, начал подниматься на ноги.

- У себя, - ответил Басов. - Когда ты мастер, ты учишься уже у всего мира, но в первую очередь - сам у себя. Главное - это осознание. Техника вторична.

- Осознание чего?

- Пока ты борешься с противником, шансы у вас равны, - спокойно ответил Басов. - Когда ты ощущаешь себя вселенной, у тебя нет врагов. Любой объект, пытающийся вызывать возмущение в тебе, уничтожается сам. Ты непобедим, потому что некому тебя побеждать. Это просто.

- Я слышал об этом в Японии, - кивнул Колычев.

- Но не понял, - улыбнулся Басов. - А я понял... и показал. Технику я специально применил известную тебе. Все из арсенала дзю-дзюцу. Наполнение только другое. Ну, как?

- Серьезно, - кивнул Колычев. - Долго до этого надо идти?

- Это на расстоянии протянутой руки от тебя, - отозвался Басов, - но идти иногда приходится всю жизнь... а иногда несколько жизней, как это было у меня. Мне просто захотелось показать тебе, куда идти, чтобы ты не плутал.

- И только? - поднял брови Колычев.

- Увы, нет, - вздохнул Басов. - Действовать, следуя лишь своим желаниям, - непозволительная роскошь для нас. Скажи, что ты думаешь о войне, которая только что закончилась?

- Страшная бойня, - поморщился подполковник.

- Думаешь, это все?

- Нет, конечно. - Колычев удивленно посмотрел на собеседника. - Люди воюют от века. Так устроен мир.

- Так устроен мир людей-зверей, - произнес Басов, - но он должен измениться. Когда воевали при Карле Стюарте, для того чтобы выстрелить, надо было приблизиться на расстояние считанных шагов. Сейчас артиллерия уже обстреливает квадраты, находящиеся вне зоны видимости артиллеристов. Это только начало. Скоро цивилизация разовьется до того, что одной бомбой, сброшенной с аэроплана, можно будет уничтожить целый город и миллионы людей. Если люди не умерят свою агрессивность, они просто уничтожат себя и этот мир.