- Слушай, полковник, ты мне не вешай лапшу на уши, хоть раз в жизни побудь мужчиной, посмотри в глаза тому, кого заочно приговорил к смерти за грехи. За свои, между прочим грехи.

- Это не я, проблеял Колесников, это все...

- Заткнись, я знаю. - В глазах полковника кроме страха читалось сильнейшее изумление.

- Я все знаю, не зря ж меня сделали мозгом команды. Я хочу, чтобы ты раз в жизни почувствовал себя допрашиваемым, новые ощущения, оригинальные переживания. Такого за деньги не купишь, даже за полтора миллиона.

Колесников молчал. По толстым щекам потекли слезы. Руденко смотрел на него с отвращением, но без намека на жалость.

- Ты вот мне скажи, - продолжал Александр сухим прокурорским тоном,я в одно еще не въехал. У вас в бригаде Ивана был свой человек настолько близкий к боссу, что знал все их планы.

- Это его сын, Олег. Он собирался встать на место отца. Иван в последнее время четко дал понять, что сына главным не сделает. - Колесников уже не пытался врать. Он понимал, что жизнь висит на волоске, и надеялся на случай и на свою охрану. Живы они или нет, полковник не знал.

- А, теперь все понятно. А я то все думал, откуда ты узнал про стрелку в Холодной балке, время и место ограбления банка. Поведение Олега мне давно казалось странным, но я думал это от переизбытка наркотиков и недостатка мозгов. Он же меня прямо разъярить пытался, так усердно завлекал в Холодную балку. - Александр изредка бросал взгляды на Юрия Николаевича. Тот делал вид, как будто абсолютно точно понимает, о чем идет речь, и что все это ему известно. Превосходный самоконтроль. Он мог бы зарабатывать десятерное подполковничье жалование, играя в покер.

- И как ты собирался деньги легализовать. На повышение, потом на пенсию, потом за границу.

- Да, - на Колесникова было жалко смотреть, он весь сжался, даже живот втянул. Отвечал тихо, боясь смотреть на Александра. - У меня жена больная, она не могла переносить мою работу. Я бы уехал, поработал еще год в другом месте и уехал. Мы домик в Ницце присмотрели.

- У богатых свои причуды. Но ты богатым надолго не стал. Не по плечу тебе царская шуба.

- Что теперь со мной будет, вы меня убьете?

- Я бы так и сделал, еще заставил бы помучаться. Да зам твой настоял оставить тебя в живых. Будешь искупать трудом и ограничением свободы. Покушаешь баланды, посмотришь в глаза тех, кого сажал без вины.

Несмотря на такую страшную участь полковник Колесников явно воспрял духом. Если его оставят в живых, значит можно будет найти выход. Вверху помогут, он их часто выручал. Дело техники, короче говоря.

Руденко заметил перемену настроения своего руководителя.

- Слава, ты не радуйся, у меня в машине папка с такими документами, от которых не отвертишься. И СБ уже на ушах. А еще вот эта маленькая штучка, взял у коллег попользоваться, - он вынул из внутреннего кармана пиджака маленький цифровой диктофон и продемонстрировал его полковнику. Глаза того округлились.

- И еще ты забыл одну вещь, банк "Столичный" в столице курирует лично наш министр. Его зять - директор, и ты прекрасно об этом знаешь. Думаешь он простит? Ой, сомневаюсь. - Колесников был раздавлен. Руденко припас убийственный аргумент, не открыв его даже Александру. Он мельком взглянул на Турчина, оценивая произведенный эффект. Теперь Колесников точно не спасется, а Руденко, угодив своему главному шефу, наверняка станет начальником городской милиции. Оно и к лучшему.

Думая о счастливом конце, их трудной операции, Александр сообразил, что не успел предупредить Руденко о последней опасности. Ничего, время есть.

- Юрий Николаевич, - Руденко посмотрел на него,- нам надо опасаться еще одного человека. Он должен быть где - то здесь. Это...

Тихий свистящий звук прервал Александра. Руденко дернулся и медленно сполз с дивана. Александр прыгнул на Колесникова, одновременно осознавая, что такой звук может производить только пистолет с глушителем.

Он упал прямо на обмякшего жирного полковника и приставил ствол к его шее под углом, чтобы пуля вошла в голову.

- Привет, Саня, давно не виделись.

Этот голос он слышал ежедневно в течение последних двадцати лет.

- Да, неделю почти, я ждал тебя.

- Неужели, на чем же я сгорел.

- Рыбки внизу. Я когда был у тебя в квартире, все не мог сообразить, чего же не достает. Вот сообразил.

- Поздновато, но это делает тебе честь.

Убийца Руденко спрятался за краем противоположного дивана, Александра прикрывала туша Колесникова.

Руденко лежал на полу без признаков жизни. Кровавая лужа изрядно испачкала ковер.

- Хорошего человека ты убил. Очередного. Таких сейчас мало.

- Жизнь диктует свои условия.

Александр поймал себя на мысли, что в нем нет ненависти. Только пустота.

Удушливая холодная пустота. И необыкновенная ясность в голове.

Он отвлекся от полковника, парализованного страхом и не знал что делать. Клубок размотался, заведя его в тупик Александр.

Колесников, оказавшийся единственным прикрытием Турчина, понял, что это его шанс спастись. Спортом он не занимался, особой смелостью никогда не обладал. Но его разумом владела одна мысль, бежать, добраться до спасительного края дивана и спрятаться за ним, позвать на помощь, избавиться от этого страшного человека. Несмотря на природную тупость, он не мог не заметить безвольно висящей и с каждой минутой приобретающей все более синеватый оттенок руки Александра. Именно ее полковник сделал центром своей внезапной атаки. Он резко дернул голову назад, изо все сил толкнув Александра ногами в левое плечо. По инерции покатился в сторону спасительного края дивана, но пуля уже застряла в полушарии его мозга, пробороздив в шее кровавую дорожку. Колесников взвизгнул, но вместо слов изо рта хлынула темная кровь.

Александр вовремя почувствовал, как напряглась шея Колесникова, как участилось его дыхание, задрожало колено. Он чуть сильнее нажал на курок, а затем вдавил его, заметив движение полковника. Страшный груз упал на больное плечо. В это время другая пуля, посланная с той стороны, сильно дернула в сторону правую руку, но прямого попадания Александр не почувствовал. Каким-то странным образом пуля Сыча попала прямо в беретту, с глухим звоном отбросив ее в сторону.

Теперь организм Турчина работал только на ненависти к этой жизни, к этим людям, к предательству и подлости. Перед глазами мерцал черно - белый экран, боль мешала даже говорить.

От толчка он отлетел от своей спинки дивана, но нечеловеческим усилием рванулся обратно. Еще две пули застряли в кожаной обивке.

- Ну что, Саша, неужели снова цел? Пережил таки эту жирную свинью.

- Цел, Дима, цел. Ты еще не победил.

- Да я и не хотел тебя побеждать. Я все время давал тебе шанс бежать. Там, в балке, когда я пристрелил двоих ментов. Ты уже был по ту сторону, но я вытащил тебя. И все равно бесполезно. Застрелил на твоих глазах того наркомана, а ты продолжил копаться в этом деле. Ты мог уйти, я давал тебе шанс.

- А Павлику ты дал такой шанс? А Рыжику? А охранникам банка.

- Это жизнь, Саша, это жизнь! Выживают сильнейшие, -Сыч кричал. Оба забыли про охранников, сидящих в будке. Эта комната выходила на другую сторону, но выстрел беретты без глушителя могли услышать.

Александр плакал. Боль, обида, поруганная дружба, все слилось в этом плаче. Правой рукой, которая осталась в относительном порядке, он достал немецкий подарок Адольфа, заставляя непослушные пальцы другой руки намертво вцепиться в кольцо. Сыч не знал точного положения дел, не заметил отлетевшего в сторону пистолета, и не делал попытки атаковать первым.

- Чья это была идея, твоя, или тебе ее принесли.

- Идею придумал Олег, которого все считали полным дураком. Потом подключились мы с Колесниковым. Я разработал все детали. Сработали четко, без шансов, но твоя удача спасла тебя и обосрала все дело.

- А почему они выбрали тебя. Не Павлика, не меня, а? Наркотики?