В верхней части кормы виднелась доска серебристого цвета, она резко выделялась на фоне изглоданной ржавчиной стальной обшивки. На доске клинообразными буквами были выведены какие-то слова - видимо, название судна и порт приписки.
- Дощечка-то - чистое серебро! - услышал я резкий, усиленный интромембраной голос Павла.- Богато жили господа!.. Мне бы в молодости такую оторвать - забодал бы втихаря и "Волгу" купил бы.
- Волгу? - невольно переспросил я.
- Это машина такая была, автомобиль,- небрежно пояснил мой друг, и я снова подивился: даже здесь, под океаном чужой планеты, он продолжает, теша себя, играть роль пришельца из XX века.
…Из песка торчала лопасть винта. Я приказал чЕЛОВЕКУ осторожно очистить ее от ржавчины и обнаружил на стали следы кавитации; это означало, что судно затонуло не в первом своем рейсе. Но почему затонуло? Это можно определить по характеру пробоины, однако искать пробоину нужно не снаружи, ибо пароход занесен илом выше ватерлинии.
- Мы в эту лайбу снизу войдем,- прервал мои размышления Павел.- Пусть на нас этот хмырь небесный потрудится, ему обшивку прорезать - плевое дело.
Я счел разумным это предложение. Выбрав место поближе к корме, мы дали чЕЛОВЕКУ соответствующие указания.
- Порабатывай, порабатывай, трутень космический! Это тебе не в техноскладе на боку лежать! - торопил Павел чЕЛОВЕКА.
- Порабатываю я. Это не в техноскладе на боку лежать мне,- отвечал "Коля", орудуя гидромонитором.
Когда к борту был промыт удобный проход, чЕЛОВЕК плазменным резаком вырезал в обшивке прямоугольное отверстие 1х2 метра. Едва он отвел в сторону стальной лист, как из судна начала вываливаться какая-то темная комковатая масса. Уголь! Мы наткнулись на бункерную яму! Я приказал "Коле" расчистить вход, а когда он это выполнил, дал ему указание произвести обзорную разведку внутри судна, вернуться через десять минут и доложить обо всем, что есть.
- А в случае неявки Поставлю вам пиявки, проскандировал Павел. Затем сказал: - Степа, а ты примечаешь, какие ободки у иллюминаторов?! Опять же аргентум!.. Ну, я понимаю: серебряная доска на корме - это для понта, для престижа. Но иллюминаторы - это уже суперпонт. Даже не верится…
Он вынул из нагрудного кармана скафандра анализатор и навел его на ближайший к нам иллюминатор. Потом, вглядевшись в микротабло, проговорил с каким-то детским испугом:
- Степа, тут на табло цифра "78" выпрыгнула! Это платина, Степа! Ты понимаешь, на какой клад мы нарвались! Везет, как утопленникам!
- Почему ты впал в такой ажиотаж?! - удивился я.- Спору нет, платина - металл в технике нужный, однако некоторые его свойства не вполне…
- Эх, Степан, не состыковаться нам в этом вопросе! При чем тут техника! Ведь платина - она даже золота дороже!.. Только ты не подумай, что я какой-то там куркуль недорезанный. Я знаю, что и в старину не в этом было главное счастье людское.
Бедным - плохо, богатым - хуже, Им в достатке радости нет:
Кто не знал темноты и стужи, Что тому и тепло, и свет!
Вскоре посланец явился из разведки и доложил:
- Выход на крышу завален песком. Движущиеся существа типа щука-карась не агрессивны. В больших комнатах, в малых комнатах на полу много где секретные ваши конструкции видел я.
- Последняя фраза неясна и даже двусмысленна,- сказал я.
- Торгуй да не затоваривайся! - добавил Белобрысов.- Хоть нас таблетками "антисекс" на четыре года напичкали, но секретные конструкции наши - при нас! Мы на Земле свое еще наверстаем!
Неприкрытую красотку Видел мальчик у дверей - И моральную чесотку Заимел в душе своей.
- Осмелюсь объявить, что вас не понял я,- четко произнес "Коля".
- Мы тебя тоже не поняли,- буркнул Павел.- Веди нас в нутро этой шаланды. чЕЛОВЕК засветился и шагнул в глубь корабля. Мы последовали за ним. Начали с котельной. Техника соответствовала земной технике начала XX века: водотрубные камерные двухтопочные котлы, близкие по конструкции котлам Ярроу. Все они были изъедены ржавчиной и покрыты илом; механических повреждений не имелось. Экспресс-анализ шлака и нагара на колосниковых решетках показал, что морская вода вступила в химвзаимодействие с ними в тот момент, когда топки были в холодном, беспламенном состоянии. Этот странный факт как бы опровергал внезапность катастрофы. Но ведь ялмезиане даже шлюпками не успели воспользоваться! Исходя из этого, морская вода должна была хлынуть в горячие топки, а никак не в остывшие.
- Может, судно в это время дрейфовало? - высказал предположение Белобрысов.
- Нет, Паша! - возразил я.- Никакой капитан не позволит своему кораблю дрейфовать невдалеке от берега!
- А может, капитан этот с ума скатился. Плавал-плавал, а потом подумал: "Ну вас всех к чертям! Сойду-ка я с ума". И сказал он команде: "Гуляй, ребята! Даю вам отпуск до Судного дня!" И началось тут…
- Вернемся к реальности, Паша! Быть может, авария произошла в то время, когда на пароходе вспыхнула эпидемия? Команда утратила работоспособность…
- Не слишком ли много удовольствий на один день - тут тебе и авария, тут тебе и эпидемия,- засмеялся Павел.- Ты хорошо обследовал там? - обратился он к чЕЛОВЕКУ, указав рукой вниз.
- Подвал осмотрел я. Ничего там не нашел я,- ответил "Коля".
- Темнишь что-то, тунеядец! А ну-ка веди нас туда.
Мы спустились в трюм по наклонному ходу. Он был действительно пуст, если не считать множества массивных платиновых болванок, лежавших под слоем ила; ими было вымощено все днище. Несомненно, они играли роль балласта, способствуя остойчивости судна.
- По миллионам топаем! Прямо-таки священная дрожь меня пробирает! - высказался Павел. Он и в дальнейшем никак не мог привыкнуть к обилию платины на Ялмезе и к тому, что бывшие обитатели планеты относились к этому металлу без всякого почтения.
…Трюм имел пять отсеков, но все водонепроницаемые двери оказались открытыми. Получалось, что за плавучесть парохода не только не боролись, но и способствовали скорейшему его затоплению! Ошеломил нас и характер пробоин. Мы без труда обнаружили их в среднем отсеке; их имелось две, по одной в каждом борту. Заусеницы, рваные лохмотья железа окаймляли их не с трюмной стороны бортов, а торчали наружу. Дыры были пробиты изнутри! Судно погубили умышленно!
