Отбыл уже пять лет из своих восьми. В зоне считался "правильным". Это был 1984 год - переломный в моей жизни.
Меня по селектору вызвали "на вахту к хозяину". Я ничего хорошего от этого не ожидал: внутрилагерных нарушений режима у меня хватало. В кабинете у "хозяина" сидел неизвестный мне мужчина, перед ним на столе лежало мое личное дело. Вначале я подумал, что он - "кум", оперативник ИТУ, то есть мент. С ходу отказался быть стукачом - о ментах у меня уже давно сложилось твердое и вполне определенное мнение. Тогда он предъявил удостоверение сотрудника КГБ и предложил не торопиться с выводами. Вербовал он меня классически. Я дал подписку о сотрудничестве: мы ведь воспитывались на легендах о чекистах.
Первым заданием было подготовить обзор внутрилагерного положения, о земляческих группировках, получающих поддержку с воли. Я работал активно, давал подробные характеристики авторитетов, выявлял связи сотрудников ИТУс блатными, разработал систему контроля за нелегальной доставкой наркотиков в зону.
ПЕРВЫЕ РАДОСТИ
Мою работу оценили. Чекисты помогли досрочно освободиться. Причем была выработана легенда, согласно которой свою свободу я "купил". Тридцатого августа 1984 года меня освободили. Меня встретил мой куратор. И я поехал не домой, а вместе с ним в Подмосковье. Там меня месяц натаскивали как сексота. Именно тогда я узнал, что в КГБ организовано Управление по борьбе с оргпреступностью. Весь месяц я не выпускал ручку из пальцев, вспоминал и писал имена, фамилии, клички, характеристики, сведения о межрегиональных лагерных связях, о способах транспортировки наркотиков, адреса...
Мне объяснили, что я должен буду внедриться в оргторговлю наркотиками. Дома у меня будет свой куратор, сообщение обо мне уже отправлено, и меня ждут. Вот так я стал платным секретным сотрудником КГБ. Точнее - управления "В" 3-го ГУ КГБ СССР. Еще точнее - КГБ своей республики. И наполнило меня, простите за штампованную красивость, щемящее чувство свободы плюс гордость за то, что стал "бойцом невидимого фронта". Короче: молод был и глуп.
Один месяц меня никто не тревожил. Я даже начал думать, что обо мне забыли. Стал потихоньку присматривать работу, зажил цивильной жизнью.
ПОИСКИ РЕПУТАЦИИ
Перед ноябрьскими праздниками пришел ко мне человек и предъявил уже знакомые комитетские "корочки". Это был мой новый куратор. Отдых закончился. Дали задание внедриться в среду наркоманов, выйти на барыг и прикрывающих их сотрудников МВД. Так что мне вновь приходилось садиться на иглу. Очень не хотелось, но куратор успокоил: раз в два месяца я буду проходить дезинтоксикацию в спецклинике. Однако посоветовал не зарываться и дозу не увеличивать. Выдал деньги, 180 рублей зарплаты и 200 рублей на "нужды производства". Я написал, как положено, расписки. Куратор рассказал мне про связь и запретил говорить родным о моей работе: "Пусть они тебя считают блатным. Так будет лучше".
Внедриться большого труда не составило. Город-то был родным. Плюс наличные деньги. Мелкие барыги меня не интересовали, но определенный круг уже выявлялся. Мне не хватало одного: реальной криминальной репутации. Ее надо было заработать.
Ситуация с наркотиками в городе складывалась такая. Чистым опием уже никто не кололся - в моде был химарь. Из молотых коробочек мака - кукнара изготавливался опий-сырец, то, что на Западе называют крэком. Кукнар завозился из Талды-Курганской области Казахстана. Надо было доказать, что я не просто наркота, а деловой. И я нашел выход. В ДК одной организации я присмотрел аппаратуру - стереомагнитофоны, фотоаппараты... В один из декабрьских вечеров в узком кругу авторитетных наркот, когда ждали прибытия гонца с товаром, а денег для расплаты с барыгой не было, я предложил "выставить" этот ДК и забрать всю аппаратуру. Со мной пошли двое. Госкражу мы совершили довольно легко. Тянула она лет на десять строгой зоны. На следующий день я толкнул аппаратуру за полторы тысячи. Шестьсот рублей взял себе, подельникам - по 450. После этого меня познакомили с гонцом-барыгой. Представили как верного и правильного парня.
Мой отчет вызвал одобрение у куратора, и я получил свою вторую зарплату. Новый год я встретил в компании нормальных людей. Там я познакомился с женщиной, в которую влюбился с первого взгляда. Мне было тогда 26 лет. Я был влюблен, но правды о себе сказать, конечно, не мог. Но тогда меня это не мучило.
Ощущая поддержку КГБ, я старался, чтобы в криминальной среде нашего города у меня была репутация крутого. Ежедневные тренировки в метании ножей дали свои результаты. И однажды в случайной ночной драке с пьяными киргизами, когда я и мой приятель возвращались домой из блатхаты, мое умение выручило нас. Двумя ножами я ранил двоих. Если уличные драки не раскрываются по горячим следам в течение часа, то они не раскрываются вообще.
Мой приятель был разговорчив. В среде местной наркоты мое умение метать ножи вызвало уважение. Так я стал крутым. Это оказалось решающим аргументом, когда выбирали сопровождающего для гонца в Талды-Курган. Мой куратор дал мне контактные телефоны в Талды-Кургане, но звонить я мог только в крайнем случае: если мы попадали в поле зрения казахского МВД.
ПЕРВАЯ ОПЕРАЦИЯ
Мы должны были привезти 500 стаканов молотого кукнара - денежный эквивалент 7500 рублей. На обратном пути на границе Киргизии и Казахстана нас должен был встретить мент, прикрывающий этот канал доставки наркотиков в наш город.
Из одного стакана кукнара выходит пять доз химаря для плотно сидящих на игле. Это около трех граммов отравы. Так что груз, который мы должны были доставить в Киргизию, подпадал под категорию "особо крупные размеры". Перевозчики в случае провала получали от 8 до 15 лет.
Задание у меня было таким: по маршруту Фрунзе - Алматы - Талды-Курган Панфилов засвечивать опорные блатхаты (для их дальнейшей оперативной разработки), на месте завязать тесные знакомства якобы для приобретения в дальнейшем крупной партии кукнара наркотами из России, по возвращении в Киргизию выявить мента или ментов, опекавших сбыт наркотиков, и создать условия для перехвата груза.
Была разработана легенда, как мне в последний момент отойти в сторону. Легенда мне очень не понравилась, суть ее заключалась в том, что меня арестовывают за ношение холодного оружия и водворяют в СИЗО - одновременно с перехватом груза и арестом фигурантов. Мой куратор успокоил: к сорокалетию Победы будет амнистия, и я со своей предполагаемой статьей буду амнистирован.
Я старательно засвечивал блатхаты и фигурантов (имена, клички, приметы). Записи вел на двойных стельках теплых сапожек специальной ручкой. В Панфилове установил знакомства. Благо "родное" ИТУ 148/8 уже приобрело к этому времени широкую известность в узких кругах: у одного корейца "сильного барыги" - младший брат отбывал срок в одни годы со мной, в зоне мы считались земляками и были приятелями. Благодаря этому мы взяли не 500, а 600 стаканов кукнара за те же деньги (легко заниматься контрабандой наркотиков, если тебе "помогает" КГБ).
По возвращении во Фрунзе наш "газик" встретили два мента - инспектор по наркомании и опер из угро. Этого оказалось достаточно, чтобы сделать соответствующие выводы. Гонец сказал, что я свободен и что со мной рассчитаются дома. Мне пришлось предъявить свои права на лишние сто стаканов кукнара - дескать, если бы не мои знакомства и так далее. Я, мол, хочу потащиться в столице, домой попаду не скоро, лучше рассчитайтесь сейчас. Выглядело все убедительно и мотивированно. Груз достали из тайника в кузове, отсыпали мне мою долю - 50 стаканов, дали денег. Груз обратно упаковывать не стали: чего теперь бояться - два мента в сопровождении.
Моя информация о прибытии, местонахождении груза и его сопровождающих стала сигналом к началу операции "Перехват". В ущелье "газик" был протаранен "ЗИЛом", прибывшие на место аварии "сотрудники ГАИ" обнаружили кукнар. То, что сопровождающие груз менты сразу не разобрались в ситуации и пытались спасти гонца и груз, стало фактом сотрудничества работников МВД с наркоторговцами. Через два дня - 5 марта-я был "арестован" на аэровокзале с боевыми ножами.