Карты показали, что поверхность дна Атлантического океана составляют несколько обширных котловин, разделенных двумя цепями гор, расположенных примерно в виде буквы «Т». На горизонтальной полоске этой буквы на поверхность океана выходит Исландия и Фарерские острова. На вертикальной – Срединно-Атлантический хребет, как называют его ученые, – расположены острова Азорские, Вознесения, Святой Елены, Буве. По всей длине хребта, т. е. на протяжении 16000 км, его сопровождает зона разломов с наибольшей шириной 50 км. По одну и по другую сторону от хребта простираются котловины с глубинами до 5000 м, в западной части океана впадина Пуэрто-Рико достигает глубины 8400 м.
Карты рельефа Атлантики очень заинтересовали и продолжают интересовать геологов, которые надеются на их основе сделать выводы об образовании океана. В главе об Атлантиде уже упоминалась гипотеза немецкого геолога Вегенера: в палеозое планету покрывала единая материковая глыба, в третичное время она постепенно раскалывается и части ее отходят друг от друга, плавая по более или менее вязкой поверхности, магматическому слою (сима).
– На любом глобусе видно, – говорил Вегенер, – что некоторые материки, если их сблизить, сложатся друг с другом, особенно американский материк и Старый Свет.
– Эта гипотеза, – говорят его последователи, – подтверждается единством структуры и формы, какие мы видим в абиссальных равнинах Атлантики.
Его противники отвечают, что гипотеза совершенно не объясняет наличия продольного хребта в Атлантике. По их представлению, в палеозое существовал обширный океан, которому они дали имя Тетис, окружавший всю Землю в зоне экватора. Материки располагались к северу и к югу от Тетиса; в начале кайнозоя они были смяты в мощные складки.
– Атлантический хребет образовался в результате этой складчатости, так же как Альпы и другие горные массивы. Вулканы, которые мы видим там, где эта горная цепь выходит на поверхность океана, показывают, что активные процессы горообразования здесь еще не прекратились.
Никто из нас, конечно, не будет свидетелем вероятных изменений в подводном рельефе Атлантики, продолжительность человеческой жизни и даже десятков поколений ничтожно мала в геологическом времени. Зато движения и перемены в верхних водных слоях Атлантики оказывают заметное влияние на климат и естественные богатства, какие человек извлекает из океана. Вот почему ученые изо дня в день ведут свои наблюдения. Для этого они уже не снаряжают экспедиций, а ставят в разных местах океана – особенно в Северной Атлантике, расположенной между двумя индустриальными зонами – автоматические устройства, которые и производят за них большую часть работы.
Это обычный буй, но на нем целая лаборатория, снабженная новейшими самопишущими приборами. Они определяют высоту и силу волн, атмосферное давление, силу и направление ветров, температуру воды и воздуха, соленость воды, направление и скорость течений. Одно из таких устройств, сконструированное американской компанией «Дженерал Динамика» и получившее название «Монстр», весит более 10 т. Оно имеет форму диска 12 м в диаметре, в центре возвышается мачта с горизонтальными перекладинами, с ярко окрашенной верхушкой, так что вид у него вполне привлекательный. Стоит оно на якоре в водах Гольфстрима, во Флоридском проливе. Океанологов особенно интересует это теплое течение, так как от него в значительной мере зависит вся циркуляция поверхностных вод Северной Атлантики. Жители Европы все же не представляют себе до конца, что Гольфстрим для них самое большое в мире чудо.
Когда Северная Америка была еще английской колонией, лорд-канцлер Казначейства пригласил в Лондон находившегося тогда на посту почтмейстера колоний Бенджамина Франклина.
– Скажите, отчего это происходит, что вашим кораблям, для того чтобы пересечь Атлантический океан, времени надо меньше, чем нашим, иногда на целых две недели? Ведь почти все корабли построены в Англии, и во всяком другом месте наши капитаны с матросами не уступают вашим.
Франклин сразу смог объяснить ему причину, он узнал об этом от своего родственника, капитана Фолфиера: Атлантику с запада на восток пересекает мощное течение, и американские моряки пользуются им или, наоборот, избегают, в зависимости от того, в какую сторону плывут. До сих пор они старались скрыть это от своих соперников, моряков метрополии. Читатель этой книги знает уже и другие примеры подобной скрытности.
Воды морей никогда не пребывают в покое и, если даже оставить в стороне приливы и отливы, постоянно перемещаются на огромные расстояния. Люди, купающиеся у берегов Норвегии или в Ла-Манше, всегда касаются своим телом по крайней мере нескольких децилитров воды из очень отдаленных районов Атлантики, часто из Мексиканского залива. Солнце, нагревающее поверхность вод, вращение Земли, ветры, сами отчасти вызванные земным вращением, – вот те силы, которые создают значительные морские течения. Они испытывают различные колебания, в зависимости от перемещения и взаимного расположения небесных светил, отдаленных от нас сотнями тысяч или миллионами километров. Но некоторые течения благодаря своему географическому положению могут обладать относительной стабильностью. Так, от скопления вод экваториальных пассатных течений в Мексиканском заливе и Карибском море зарождается между Кубой и Флоридой Гольфстрим.
Гольфстрим – это мощная река в океане, не имеющая себе равных. Каждый час между Кубой и Флоридой проходит, вырываясь на простор Атлантики, 100 миллиардов тонн морской воды. «Если объединить воды крупных рек всех континентов, – писал Ганс Лейф, – Енисея, Оби, Янцзы, Волги, Дуная, Эльбы, Рейна, Конго, Миссисипи, Амазонки, Нила, с водами всех речек и водотоков, то все они вместе не перевесят водной массы Гольфстрима, имеющего ширину 80 км при глубине 250 м». Ширина и глубина течения меняются на протяжении его пути. Против Ньюфаундлендских банок теплые воды Гольфстрима встречаются с холодными водами Лабрадорского течения, поэтому там всегда стоят туманы. Гольфстрим несет свои воды в восточно-северо-восточном направлении и на полпути к Европе разделяется на две ветви: одна идет на северо-восток, другая отклоняется к югу. Нас интересует первая ветвь.
Все европейские школьники знают, что «Гольфстрим обогревает Европу», но составители учебников сразу же начинают говорить о другом, не помянув даже того поразительного факта, что без Гольфстрима европейской цивилизации просто не было бы. На протяжении тысячелетий, а также и в наши дни европейский континент был бы сходен по природным условиям с Лабрадором или Аляской. Дети, которые выросли и стали Шекспиром, святым Людовиком, Мольером, Бетховеном, Рембрандтом, Шатобрианом, Марселем Прустом, Флеммингом, были бы способными эскимосами, быть может, очень тонкими резчиками по кости китов и тюленей, но не могли бы способствовать развитию цивилизации, которая, худо ли бедно, господствует в мире. И не только цивилизацию Западной Европы пришлось бы вычеркивать из истории. Специалисты, изучающие колебания Гольфстрима, определили, что в течение нескольких тысячелетий до нашей эры и даже несколько позднее ветвь великой морской реки проходила дальше к юго-востоку, чем в наши дни, оказывая таким образом влияние на Средиземноморье. Так что без Гольфстрима не было бы ни египетской культуры, ни греческого чуда, ни Римской империи.
Важное значение Гольфстрима настолько бесспорно, что люди, строя планы на будущее, думают изменить его направление, каждый в пользу своей страны.
– Следовало бы преградить путь Лабрадорскому течению у Ньюфаундленда, заставив его повернуть к Гренландии. И тогда Гольфстрим, вместо того чтобы упираться в эту холодную стену, которая его отталкивает, приятно обогревал бы пляжи Лонг-Айленда и Атлантик-Сити. Смягчился бы не только климат Нью-Йорка, весь восток Соединенных Штатов стал бы пользоваться благами, которые достаются теперь одной лишь Европе.
А русские хотели бы отклонить Гольфстрим дальше к Ледовитому океану, забетонировав для этого два из трех проливов, через которые течение выходит из Карибского моря. Таким образом ветвь Гольфстрима, обогревающая Исландию и все северные берега Европы до Мурманска, стала бы достаточно мощной, чтобы продолжить свой путь до Северной Азии и очистить ото льда сибирские порты, важные в хозяйственном и стратегическом отношении. Футурологи всегда более или менее мечтатели, но ведь и все научные достижения начинаются с мечты. К счастью, проекты, связанные с Гольфстримом, смогут осуществиться еще не скоро.
