Александр Шамес

Сияй, безумный бриллиант!

Всех, кто слушает "Пинк Флойд"

гнать поганою метлой!

Из передачи "Веселые Ребята",

Центральное Телевидение СССР,

начало 80-х годов ХХ века

Все произошло, как и предполагалось, весьма прозаически. Ничего нового в этой области человеческой деятельности за последние годы придумано не было. Задача была сформулирована четко, предоплата произведена на соответствующие счета в бразильском банке "Брадеско" и американском "Чейз". К концу двадцатого столетия технология выполнения подобных заказов была отработана до мелочей. А потому настоящие профессионалы (которым только и можно доверить действительно серьезное дело!) хотя и уважали творческий подход, предпочли не отклоняться от хорошо продуманных и проверенных на опыте схем. Бедный Вовчик!

Москва

Владимир Аркадьевич Грибанов, он же - гражданин Государства Израиль Зеев Рубинстайн, единственный сын немолодой московской четы - "Серп и Молотовского" инженера по социалистическому соревнованию Абрама Менделевича Рубинштейна и участкового врача 17-й поликлиники Светланы Федоровны Грибановой, муж очаровательной Нади Калинкиной и отец двух пятилетних близняшек - Оли и Веры, экс-вице-премьер Российского Правительства, Председатель наблюдательного совета корпорации "НТО Астротехника", Президент "Дзета-Банка" и владелец телевизионного канала "Прима-ТВ", лежал неподалеку от разнесенного вдребезги бронированного "Дефендера-ДеЛюкс" и умирал. Вовчика - а именно так уже сорок лет звали родные и друзья Владимира Аркадьевича - взрывом выбросило из машины, следовавшей по специально разработанному Службой Безопасности "Дзета-Банка" стерильному маршруту из Вовчикиного оффиса в Старомонетном переулке на студию в Шаболовку, где Вовчика ожидал для выхода в прямой вечерний эфир популярный телеобозреватель Степан Лебедешвили.

Нижней половины тела у Вовчика не было. Совсем. Но, по какой-то жуткой физиологической случайности, Вовчик продолжал жить. Более того, он находился в полном сознании. Боли не было - перебитые и сожженные нервные стволы позвоночника плюс мощный пост-травматический шок надежно охраняли умирающий мозг от ненужных ощущений. Голова была кристально чистая, мысли не путались. Зачем "Его Величество Случай" подарил ему эти последние минуты? Для общения с Б-гом? Но Вовчик не верил ни в Б-га ни в черта, несмотря на то, что щедрой рукой отсыпал бабки на строительство московских синагог и православных храмов. Да и о чем ему говорить с Б-гом? Каяться в грехах? Но на это отпущенных минут может не хватить - Вовчик не видел своего низа, но по окружающей его ало-розовой луже четко осознавал, что при такой кровопотере ему долго не протянуть. Молить о прощении? Но это совсем уж глупо - он был фаталистом и не верил, что словами можно изменить направление своего дальнейшего пути в никуда. Анализировать происшедшее, искать виноватых? В случившемся для него не было ничего неожиданного. Уже несколько лет он ожидал покушения на себя, давно составил подробное завещание и каждодневно удивлялся тому, что пока все в порядке. Бессмысленно тратить эти мгновения на вычисление заказчиков, указание увядающим перстом на заинтересованных в таком положении дел коллег и воззвание к импотентному правосудию с требованием суровой кары для преступников. Кара последует - в этом-то Вовчик ничуть не сомневался. Он хорошо знал своих друзей. Но к государству все эти игры не имеют никакого отношения. А кто будет наказан? Врагов своих Вовчик тоже знал неплохо. Бывший минатомопромовский, а ныне укрывшийся под крышей силовых ведомств "Рос-Изо-Топос"? Возможно. Вовчик здорово обставил их при продаже аргентинцам скандально знаменитой "красной ртути", которая была вовсе не красной, не совсем ртутью, но тоже - очень полезным для текстильной и атомной промышленности материалом. Или его заказал Государственный Оптический Консорциум? Ну и что, что боевые рентгеновские лазеры, столь нужные нашим тайваньским друзьям, изобрели на ихнем ЛОМО? Ведь именно он, Вовчик, переманил обнищавших и озверевших от невыплачивания бюджетникам зарплаты питерских Эдисонов к себе на "Астротехнику", заплатил зелеными и за короткое время произвел вполне добротный продукт. И продал, конечно же. Понятное дело, многим это не понравилось. Э, да что гадать! Пустое это. Нужно думать о вечном. О вечном?:

Вокруг места взрыва начали собираться зеваки. Привыкшие ко всему, но еще не утратившие любопытства москвичи, уважительно держались на расстоянии от взорванной машины и жутких остатков ее пассажиров - чтобы не затоптать следы, столь необходимые местным пинкертонам. Никто не торопился с оказанием первой помощи. Не надо было быть большим специалистом в полевой хирургии, чтобы правильно оценить ситуацию - "Скорая" тут не понадобится никому. Признаки жизни подавал только один из пассажиров взорванного "Дефендера". Да и у того обе ноги оторваны по самые никуда. Тела остальных существовали в более чем фрагментарном виде. Недалеко от Вовчика, к примеру, лежал снаряженный автомат "Узи", рукоятку которого цепко сжимала смуглая кисть с перстнем-печаткой на безымянном пальце.

- Не повезло Максиму, - почему-то подумал Вовчик. - Три войны парень прошел - ни одной царапины, а в центре родного города - разнесло на кусочки. А кому повезло? Мне, что-ли? Мне и так везло достаточно долго. Очевидно, лимит персонального везения исчерпан уже давно. Главное, чтобы начавшаяся полоса неудач не распространилась на Надюху с девочками. Хочется верить, что она вовремя сумеет сделать все, что мы с ней неоднократно проговаривали. Надя не истеричка, прекрасно понимает, в какие игры мы играем. И выводы умеет делать соответствующие. С этих минут вся их жизнь пойдет по аварийному плану. Подготовленному мной. За будущее спокойствие моих девчонок я совсем не беспокоюсь. Об этом тоже можно не думать. Интересно, а получится ли у Надюши выполнить последний пункт завещания? Это было бы здорово! Вот так сюрприз будет для всех наших! Верю, меня, Вовчика, после этого будут вспоминать по-доброму не только друзья. Жалко, самому послушать не удасться. А впрочем, зачем мне слушать? Ведь эту музыку я знаю наизусть, в мельчайших деталях, до последнего обертона. А ну-ка: "Ремембер уэн ю уэр янг, ю шон лайк зэ сан, шайн он ю крэйзи даймонд:."

Вой автомобильных сирен, лязг гусеничного робота-сапера, крики камуфлированных спецназовцев, бездарно суетившихся на пепелище с глупыми автоматами наперевес - ничто не могло отвлечь потерявшего наконец сознание Вовчика от погружения в великолепную музыку его любимого "Пинк Флойда". Эта же музыка сопровождала его, нашпигованного мощными болеутоляющими, всю дорогу в реанимобиле до Отделения интенсивной терапии в Склифе. И там, когда врачи тщетно пытались вдохнуть жизнь в уже отходящее в никуда тело, там тоже звучал "Пинк Флойд" - грустная, пронзительно прозрачная мелодия сюиты "Шайн он ю крейзи даймонд" . Искреннего, чудесного, печального плача по погибшим друзьям, по растоптанным иллюзиям, по потерянному поколению. Вовчик отходил. Он и так протянул невозможно долго - но уж очень ему хотелось дослушать великую музыку. Именно "Пинк Флойд", удерживал его бренную душу на грани бытия. На грани, за которой музыки нет. И перед самыми последними нотами сюиты - заунывным соло Райтовского синтезатора - Вовчик пришел в себя. Мегатонны боли нахлынули на него, грязевым потоком пытаясь вымыть музыку из сознания. Но музыка оказалась сильнее боли. Она продолжала звучать. И, под звуки этой музыки, Вовчик увидел склонившуюся над ним зареванную жену, успел ей улыбнуться и прошептать "Надю-ю-ю-ха, "Пинк Флойд"!"

Подмосковье

Грюнвальд Падлюка, известный московский адвокат, привычно придал своему значительному лицу выражение деловой скорби, приличествующее, по его мнению, столь важному акту, как оглашение завещания весьма и весьма уважаемого и богатого человека, рано и не по своей воле покинувшего подлунный мир. За длинным, антикварной работы столом, стоящим в каминном холле загородного особняка Вовчика, собрались самые близкие покойному люди - семья, школьные друзья, коллеги по разнообразным бизнесам. Вовчик слыл не только хорошим аналитиком, но и человеком открытым и нежадным. Поэтому никто из присутствующих не удивился прагматичному и честному распределению несметных Вовчикиных богатств, которому и были посвящены многочисленные пункты тщательно составленного завещания. Вовчик не забыл никого из своих, каждому досталось по справедливости. Так, как ее, справедливость, понимал сорокалетний московский бизнесмен с физико-математическим образованием, поднявшийся до самых высот деловой иерархии и повидавший самые низы современной российской политической жизни. Все пункты завещания были понятны. Кроме последнего. Грюнвальд механически, с теми же торжественно-скорбными интонациями хорошо поставленного голоса, громко огласил последние строки душевного приказа. После чего по холлу пронесся тихий гул. Друзья Вовчика недоумевающе смотрели друг на друга покойный слыл остроумцем, но до такой шутки, пожалуй, его творчество никогда не поднималось. Адвокат про себя перечитал последний абзац, побледнел и вопрошающе посмотрел на вдову. Только она продолжала невозмутимо молчать, решительно сжимая и разжимая кулаки.