- Спасибо! - говорю я. - Не будем обсуждать такие щекотливые вопросы. Скажите все же, каким образом нам добиваться возвращения на родную планету?
Супер скосил на меня хитро этак правый глаз и говорит:
- Не знаю, право, что вам и посоветовать, - достает он из своего стола пучок толстых разноцветных проводов и втыкает их в гнезда на серой панели. Затем щелкает кнопками, изучает разноцветные кривые на экранах и заявляет: - В предложенных координатах задача решения не имеет!
- Что? - говорю я, лихорадочно нащупывая у пояса свой лучевой пистолет. - Ты еще издеваешься! Супер замечает такое мое состояние и, очевидно, сообразив, что я существо биологическое, а значит, нервное, неуравновешенное, говорит.
- Погодите! Погодите! Любезный Василий Степанович, у меня возникли кое-какие наметки. Не отправить ли вам прошение в Киберсенат галактики? Очень, знаете ли, представительное учреждение. Я сам один из ста восьмидесяти двух тысяч вице-президентов этой организации, поэтому гарантирую свое содействие при обсуждении... Одно мгновение, одно мгновение, - Супер поковырялся в приборах на столе. - А вот! Очередное заседание состоится через пятьсот тридцать четыре, ваших земных, года шесть месяцев и девять дней.
Совсем скоро, только и успеете прошение отправить и на Синксе слегка акклиматизироваться.
Услышав такое, я, как вы догадываетесь, позеленел.
- Впрочем, - продолжает рассуждать Супер, - на положительную резолюцию, откровенно говоря, и в Киберсенате галактики трудно рассчитывать. Петицию об оказании помощи инопланетным разумным существам должен все же подписать хотя бы один представитель человечества Синкса. Хотя надо заметить, в случае отрицательного решения Киберсената галактики можно послать прошение в Киберсенат вселенной... Очередное заседание состоится через пять тысяч двести двадцать три года шесть месяцев и четыре дня... Однако есть опасность, что там могут отклонить ходатайство, ведь вы, некоторым образом, жители иной метагалактики... И тогда...
- Поймите же, Суперперфехгум, не в силах мы ждать пять тысяч лет, - не выдержал я, - к тому времени на Синксе и костей наших не найти!
- Отчего же! Отчего же! - говорит робот. - Вы просто плохо информированы. Довожу до вашего сведения, поскольку вам посчастливилось попасть на Синкс, кибернетические системы планеты несут определенную ответственность за сохранение ваших драгоценных жизней! И в продолжение вашего сколь угодно длительного пребывания в областях вселенной, контролируемых цивилизацией Синкса, вам гарантируется практическое бессмертие, отключение процессов старения организма и безусловное сохранение статуса личности!
"Статус личности" меня и доконал.
"Еще немного, - подумал я, - и кому-то из нас двоих будет совсем плохо... "
- Кстати, - замечает Супер, - в связии с этим ваша задача имеет довольно простое частичное решение.
- Какое? - спрашиваю, а сам уже бледнею от злости, - Почему бы кому-нибудь из вашего экипажа не стать человеком Синкской цивилизации? Тогда все проблемы решаются одним махом. Такому человеку будет подчиняться вся техника нашей цивилизации. Отправить вас на Землю или в любую другую точку вселенной для него будет сущим пустяком.
- Вы так полагаете? А что будет с этим оставшимся на Синксе человеком?
- С ним? А что с ним может случиться? Он будет человеком Синкской цивилизации! Вы, Василий Степанович, пока даже и представить не можете себе, что это означает! Это величие! Это всемогущество! Это...
- Я хочу знать, сможет он улететь с нами?
- Конечно, нет. Ведь ясно! Я же сказал, задача не имеет полного решения. Чтобы человек Синкса мог улететь за пределы областей своей цивилизации, необходимо разрешение человечества Синкса, то есть согласие на такой полет еще хотя бы одного гражданина Синкской цивилизации.
Получался замкнутый круг.
- И это называется у вас всемогуществом? Других вариантов, значит, нет? - спросил я, содрогаясь от возмущения.
- Нет, - ответил Супер, - других вариантов в настоящий момент не существует.
- Посмотрим! - говорю я, выхватывая пистолет.
И началось. Первым же выстрелом я срезал этому Суперу половину головы. С оглушительным грохотом посыпались осколки электронных глаз, расплавились предохранители локаторов, и на меня брызнуло горячей едкой жидкостью. Три следующих залпа разнесли вдребезги серую панель вычислителя.
Тут где-то в коридорах взвыла сирена. И в кабинет ворвались первые четыре робота. Их я очень удачно вывел из строя двумя выстрелами. Затем роботы полезли косяками. Они карабкались по уже поверженным металлическим телам, застревали в дверях, ломали перегородки. Я, к стыду своему, настолько озверел, что полосовал их лазерными лучами, пока не кончились заряды.
Огурцов тяжело вздохнул и, вынув из кармана куртки две пустых обоймы, бросил их на ступени лестницы.
Друзья молчали.
- Затем, - продолжал Василий, - я скрестил руки на груди и стал ожидать своей участи. Самое ужасное произошло дальше, на меня не обратили никакого внимания. Подбежали свежие отряды новеньких роботов, быстро разобрали завалы из металлических тел. Какие-то два спеца ловко открутили поломанную голову Суперперфектума, а взамен притащили и поставили новенькую, еще всю в заводской смазке, свеженькую головку. Быстро заменили серую панель вычислителя. Роботы-уборщики собрали осколки, подмели и вылизали пол и стены кабинета. И через десять минут от учиненного мной погрома не осталось и следа. Очнувшийся же Суперперфектум неторопливо воткнул от себя провода в гнезда панели вычислителя, очень мило мигнул мне своими глазищами и нежно произнес:
- О! Какая чудесная встреча! Василий Степанович Огурцов, если мне память не изменяет? Для нашего учреждения ваш приход большая честь! Вы ведь, кажется, человек...
Я окончательно скис, понял, что ничем эту кибернетическую бюрократию не прошибешь.
- Нет, - говорю, - память вам не изменяет. И я действительно, кажется, человек.
Плюнул я в сердцах, повернулся и вышел. Вот такие дела, братцы.
- Что долго думать, - сказал Виталий, - Пошли в гостиницу. После ужина и отдыха соберемся и обсудим, что нам предпринять.
