- Это же ясно! - вещал Утюг. - Роботы - всего лишь машины, созданные для выполнения каких-либо человеческих функций, которые в силу той или иной причины вам самим выполнять не хочется. Вот эти-то второстепенные функции вы и поручаете роботам. Они ваши механические помощники. Теперь допустите возможность того, что создан робот, который выполняет не только эти второстепенные функции, а может делать все, что умеет человек, и даже значительно больше.

- Утюг, это уже мания величия! Возможно, в технике и науках ты кое-что и умеешь, но я уверен, что такие области знаний, как искусство, литература, тебе не по зубам. Да и эмоциональная сторона человеческой деятельности от тебя ускользает. Допускаю, что теперь ты умеешь многое, ну и что? Какие у тебя цели? Что ты можешь без Василия? Без его желаний, без его задач? Ведь смысл существования любого робота заключается только в том, чтобы способствовать процветанию человечества. Это аксиома. Как бы ты ни расписывал свое могущество, без человека ты ничто!

- Вы правы, мне по-прежнему нужен человек - руководитель. Но я совсем не хотел говорить о своем могуществе, я хочу говорить о вашей слабости. Ведь согласитесь, что если мною будет командовать человек со множеством недостатков, недостатков именно с чисто человеческой точки зрения, то в один прекрасный день он может с моей помощью натворить такого, что приведет к неисчислимым бедствиям для человечества.

Клим задумался. Последняя фраза Утюга говорила о многом. Робот допускал: его деятельность может принести людям вред... Но ведь первое ограничение для любого робота - это невозможность причинения вреда человеку. Неужели, создавая саморазвивающегося робота, мы каким-то образом сняли указанное ограничение? Или в ходе развития оно само по себе переросло в новое качество? Ведь Утюг, кажется, уже не считает себя роботом, а следовательно, отрицает все ограничения программ, применимых к роботам. Если это так, то передо мною чудовище, с которым вести себя нужно очень осторожно. Что он мог сделать с Василием? Клим почувствовал легкий холодок в спине и, стараясь казаться спокойным, сказал:

- Все, о чем ты говоришь, не так глупо. Правда, мне всегда казалось, что Василий, хотя и обладает многими недостатками, не такой уж плохой человек.

- Хозяин - замечательный человек, и меня он вполне устраивал в качестве руководителя до последнего времени, но теперь...

- Что теперь? - встрепенулся Клим.- Что ты сделал с Васькой, железный змей, отвечай!

- Вот, вот, - сказал Утюг.- Как раз о таких ситуациях я и говорил. Вы, люди, совершенно не умеете управлять своими реакциями!

- Что? Ты еще издеваешься? Что с Василием?

- Ничего особенного. Как я уже говорил, он в мастерской, внутри аппарата для совершенствования человеческого организма. Он уже пять суток там находится. Видите ли, последние годы хозяин был очень недоволен своим здоровьем, жаловался, что совсем превратился в развалину, вот, в соответствии с его желаниями, я и решил слегка улучшить его конструкцию.

- Как улучшить? - беспомощно пролепетал потрясенный Клим. Его худшие предположения, кажется, подтверждались.

- Ну, подправить внешний вид, немного омолодить, избавить от всех заболеваний, укрепить мышцы, привести в порядок внутренние органы, словом; сделать из хозяина лучший образец человеческой породы. Это на первом этапе, а потом, естественно, потребуются еще кое-какие улучшения... Ведь совершенствованию нет предела! Вообще-то, пора уже пойти и разбудить хозяина. Я для того вас и вызвал, чтобы вы присутствовали при пробуждении и успокоили своего друга, так сказать, оградили его от возможных нервных потрясений...

5

В мастерской Утюг быстро выключил аппаратуру и, насвистывая одну из любимых песенок Василия, разгерметизировал дверцу шкафа. Затем небрежно, точно повар, извлекающий пирожки из духовки, выдвинул полку с телом своего хозяина.

Какое-то мгновение Утюг сосредоточенно созерцал результаты своих модернизаций, затем, восторженно закатив глаза, принялся кудахтать, точно наседка над цыпленком:

- Аполлон, чисто Аполлон... Ахил! Геракл! Нарцисс!

Клим почувствовал, что поток древнегреческих имен иссякнет еще не скоро, и робко переступил порог мастерсной:

- Можно?

- Что вы, что вы, Климентий Иванович! Подождите минутку. Сейчас массаж, а затем я переодену хозяина и разбужу.

Клим тихо застонал от любопытства. Утюг же, ловко манипулируя руками, несколько минут измывался над ребрами Василия, затем принялся облачать его в свежие одеяния. Возня эта продолжалась довольно долго, и Клим вдруг понял, что с костюмом Василия робот проделывает что-то непонятное.

И тогда у Клима возникли новые опасения. Он торопливо прошел в мастерскую и склонился над другом.

Василий пришел в себя.

- Отлично выспался! - произнес он, бодро осматривая обстановку мастерской и, казалось, совершенно не замечая ни встревоженного Клима, ни самодовольной фигуры Утюга.

Перед Климом сидел гераклоподобный атлет. Лицо его правильностью и пропорциональностью линий вполне могло соперничать с ликом античного божества. Правда, и в этом правильном лице еще просматривалась широкая Васина улыбка, но улыбка эта держалась непрочно и в ней уже угадывался какой-то металлический привкус. Наверное, поэтому Клим совершенно не удивился, когда, опустив глаза, обнаружил за спиной друга длинный, чуть подрагивающий розовый отросток.

- А хвост зачем? - уже машинально, задыхаясь от всего увиденного, спросил он.

- Какой хвост? - оскорбился Утюг. - Это преобразователь электрической энергии в биомеханическую. Теперь хозяину совсем не обязательно заниматься физкультурой. Бодрость и душевные силы он будет черпать прямо из энергосети. Видите, на кончике вилка. Работает от напряжения 127 - 250 вольт, частота 50 герц...

Утюг начал долго и нудно расхваливать преимущества этой новой; улучшенной модели своего хозяина, но Клим его уже не слушал. Он охнул, схватился за сердце и, шатаясь, поспешил к выходу из квартиры. Ему мучительно захотелось к обыкновенным, не знающим подобных улучшений, людям.