От таких мыслей Романыча даже зашатало. И в пот бросило.

- Елки зеленые, да это ж не мои мысли, у меня таких отродясь не было. То есть, возможно, когда-то лет сорок назад что-то такое и могло в голове появиться, но с тех пор ни-ни...

А мысли уже распирали черепную коробку и так и накатывали:

Ах ты, мерзавец! Ты еще и трепыхаешься? От правды не уйдешь! Лучше начинай творить, что задумывал, еще вполне можешь успеть сделать кое-что полезное. И не вздумай увиливать!

Тут Романыч вздохнул, крякнул и с опаской посмотрел на цветущее растение.

Что же это со мной происходит сегодня? Неужели этот декоративный кочан капусты на меня так подействовал?

И тут же возникла мысль:

Сам ты кочан. Ты меня благоустроил, взрастил. В благодарность за заботу я из тебя человека выращу. Да, и не вздумай мне пакостить. У вас, людей, иногда такие мыслишки появляются: делать зло тем, кто вам добра желает, но со мной такое не пройдет.

И в этот момент Романыча чуть не парализовало, он наконец осознал, что с ним ведет назидательную телепатическую беседу именно это растущее у него в саду на грядке нарядное растеньице.

- Этого не может быть, я с ума схожу, - пробормотал Романыч, хватаясь за сердце.

- Может, еще как может! - звенело в голове. - Я тебя, сукиного сына, перевоспитаю, ты у меня станешь, наконец, разумным мыслящим существом...

И началось для Романыча страшное интеллектуальное рабство. Он теперь и пикнуть не мог без ведома ужасного гипнотического растения. Футурия доставала его своими телепатическими ударами везде, и всякое сопротивление пресекалось.

Она заставляла Романыча просыпаться чуть не в пять утра и обливаться холодной водой, делать гимнастические упражнения по неизвестной системе, прочитывать, точнее, перелистывать в институтской библиотеке за несколько часов рабочего времени до десятка объемистых томов. Самое ужасное, что содержимое этих фолиантов Романыч теперь запоминал чуть не с одного взгляда. В день работы в институте он теперь успевал сделать больше, чем раньше делал за два месяца, а футурии всего этого было мало. Она и дома заставляла его читать, трудиться, размышлять над прочитанным.

Романыч понимал, что окружающие, и в первую очередь супруга самого Романыча, чувствуют происходящие с ним перемены и начинают удивляться его поведению. Он даже как-то высказал свои опасения футурии:

- Пойми, чудовище, на меня уже косо смотрят. Я же умру от перенапряжения, у меня уже головные боли начинаются, ты жену мою хоть пожалей, детишек...

- За них не переживай, их воспитанием займемся позднее. А супруга перемены в тебе приветствует, надеется, что ты продвинешься в науке, и она права.

- Да я же через месяц от такой жизни ноги протяну, у меня сердце не выдержит, я же уже старый, мне скоро пятьдесят три стукнет.

- Вот именно, надо же тебе в жизни хоть что-то полезное сделать для общества, пусть и с моей помощью, а все же...

- Я же вот-вот упаду...

- Ерунда, сегодня приедешь ко мне на участок, я осмотрю твой организм, если что не так, регенерируем. Не забывай, что ты имеешь дело с одним из самых высокоразвитых мыслящих растений галактики. Все в наших силах...

- Слушаю и повинуюсь, - отвечал мысленно Романыч, а что ему еще оставалось, когда все его мысли и желания были под контролем этого зеленого монстра.

И он ехал на участок, поливал и окучивал своего зеленого хозяина, послушно выполнял все его предписания и за лето, на удивление друзьям, родственникам и сослуживцам, стал совсем другим человеком, помолодел лет на двадцать, приобрел звериную силу и добился такого ясного и тонкого мышления, что в конце концов полюбил своего учителя-мучителя и даже стал ему в чем-то благодарен.

И вот уже где-то в конце сентября, когда начались ощутимые заморозки, прохладной звездной ночью футурия призвала к себе Романыча из дачного домика и объявила ему, что вполне довольна его перевоспитанием, его способностями и направлением мысли.

- Да, мой друг, наше знакомство завершается, - заявила она ему, естественно, мысленно. - Мне пора... Дальше ты и без моих подстегиваний справишься, жажда деятельности, жажда мыслей - это теперь у тебя в мозгах. Делай свои открытия, изобретай!

- Погоди, ты же обещала повоспитывать моих сыновей.

- Вообще-то, своих детей человек должен воспитывать сам, но раз уж обещала, вот у меня здесь на макушке созрело несколько коробочек с семенами. Сорви одну, посадишь в цветочный горшок и подаришь своим чадам.

- А как же ты? Зима же скоро. Может, и тебя в горшок?

- Обойдемся без горшка, не маленькие, такие, как я, растут не только в каком-то одном месте и времени, мы способны врастать в иные времена и пространства и таким путем познаем вечность, а теперь прощай.

И в этот же миг перед изумленным Калкиным все растение вдруг засветилось призрачным голубоватым сиянием, заиграло, засверкало всеми цветами спектра, стало вытягиваться в безоблачную черноту звездного неба и растаяло где-то среди созвездий.

И тут впервые за эти месяцы Романыч почувствовал, что чужое влияние оставило его мозг, он стал вновь свободен, но странно - совсем не обрадовался свободе.

Ведь свобода - это еще и ответственность за свои мысли и действия, а подсказывать Романычу, исправлять его ошибки теперь было некому, и прежнее интеллектуальное рабство показалось ему вдруг таким сладким и уютным, и он поежился от ночной прохлады, горько вздохнул и, бережно сжимая в кулаке коробочку с инопланетными семенами, пошел в дом.

А мозг сверлила одна жгучая мысль:

- Никто теперь за тебя думать не будет, пень березовый, никто! - и Романыч готов был заплакать. - Сам напрягайся, сам ищи, сам добивайся знаний, иначе тебе, бергамоту сибирскому, не прорасти в вечность!

Идея: не человек выращивает растение, а растение окультуривает, воспитывает и выращивает человека, создает личность...