Полированная плита из красного песчаника. На плите простая надпись: "Рут Синг - археолог" - и две даты.
"Он отдал всю жизнь египтологии,- думает Леона,- и завоевал право покоиться здесь возле пирамид, на древнем кладбище древних владык этой страны".
Старый Рут прожил очень долгую жизнь. Он умер за рабочим столом в один из тех летних дней, когда Тея и Леона говорили о нем в Париже. Теперь Леона работает в его архиве, знакомится с его ранними рукописями, слушает его голос, записанный на магнитной ленте. Какая жалость, что она не успела встретиться с ним. Не успела задать ему своих вопросов... Каждый вечер Леона приносит цветы на могилу старого археолога.
Кранц посоветовал провести ночь у подножия пирамид, подумать о вечности и безграничности мира. Что ж - послушная ученица, она выполнит и этот совет. Если бы здесь была еще Тея. Но Тея далеко. А старый Рут заснул навсегда.
Медленно опускается на туманный горизонт горячее оранжевое солнце. Вспыхивают огни над блестящими лентами дорог, протянувшихся к Каиру. В Нильскую долину приходит ночь.
Леона присела на шероховатую теплую плиту известняка. За спиной-темная громада пирамиды, вдали - искристая россыпь огней Каира, у ног - могила археолога Рута. Ветер приносит пряный запах цветов, влажную прохладу нильских вод. Млечный Путь раскинулся над головой. В нем большой крест Лебедя.
"Едва различимый светлый пунктик в россыпи звезд - это, вероятно, 61 Лебедя -огромное солнце, подобное нашему,- думает Леона.- К нему сквозь пустоту космического пространства уже много лет стремятся ракеты Второй звездной. Теперь их догоняет, а быть может, уже и обогнал фотонный корабль Юра. Где ты теперь, Юр?.. Вспоминаешь ли сейчас Землю и... меня? Сейчас?.. На Земле скоро минет год. А сколько дней отмерил таинственный счетчик времени на твоем корабле, Юр?! Что же ты такое, время? Люди постигли безграничность и многие тайны пространства, а время продолжает задавать свою вечную загадку. Не может же так быть всегда. Человек силен и настойчив... Сколько раз здесь, у подножия пирамид, он поднимал глаза к звездам и хотел понять, как устроен мир. Сам придумывал вопросы и искал ответ. И находил... Вот и она... Жизнь поставила перед ней трудные вопросы... Главное, не ошибиться... А она уже ошиблась... Или то была не ошибка? Ведь полет людей на фотонной ракете когда-то должен был состояться. И время обязательно разлучило бы кого-то... Что такое чувства человека перед бесконечностью звездного мира?"
Ветер дохнул прохладой в разгоряченное лицо. Леона поднялась с шероховатого камня, поправила растрепавшиеся волосы.
- Кажется, я пытаюсь обмануть себя,- прошептала она, сжимая пальцы.- Что мне эта безграничность большого мира, если мой внутренний мир опустел... Я люблю тебя, Юр,- крикнула она далеким звездам, сложив рупором маленькие руки.Слышишь ли? Люблю!.. На всю жизнь! До такой же плиты, как эта у моих ног! И не хочу ждать, как Тея. Не хочу! Я не уступлю нашу любовь времени. Нет... Нет... Нет!
Не оглянувшись на темные громады пирамид, она быстро пошла навстречу ветру и сияющим огням дорог.
* * *
Прошел еще год. Леона кончила академию и всерьез занялась расшифровкой письменности атлантов. Она работала в лабораториях академии, ездила в Париж, в институт Кранца в Алма-Ате. Все это время она ни разу не встречалась с отцом. Он почти не покидал нагорной обсерватории, вел наблюдения, производил бесконечные расчеты. Во Всемирной академии наук стало известно, что профессор Таджибаев скоро представит доклад о результатах наблюдений за полетом фотонной, ракеты с людьми.
Разговаривая с отцом по видеофону, Леона спрашивала о здоровье, рассказывала о работе, о поездках, но ни разу не задала того единственного вопроса, который постоянно готов был сорваться с ее губ. И профессор Таджибаев не упоминал о судьбе фотонного корабля. Он молчал, иногда про себя удивлялся выдержке дочери, а иногда думал:
"Уже успокоилась. Время все стирает. Что ж, может, и к лучшему..."
Они говорили об атлантах, о Кранце, об удивительном знаке загадочной письменности, похожем на иероглиф "время".
- Но в письменности атлантов этот знак означал что-то другое,- уверяла Леона.- Позднее в измененном виде он сопровождал имена и титулы царей Атлантиды. Был символом могущества? Время - могущество... Тут есть какая-то нить. Но она так тонка, отец. На каждом шагу рвется.
- Кранц еще интересуется твоей работой?
- Постоянно. Он ищет в ней ответа на какой-то свой вопрос. Понимаешь, он уверен, что атланты были пришельцами из иной системы.
- Все-таки странный он человек. Гениальный и очень странный.
- А ты, отец, не веришь, что атланты - пришельцы?
- Меня это просто, не интересует. Все это было так давно... Если даже ты разгадаешь их письменность, это едва ли поможет нам всем в трудах сегодняшнего дня. Я не хочу сказать, что твоя работа бесполезна... Заговорят на мертвом языке еще несколько черепков. Прочтем еще страницу минувшего. Их, конечно, надо прочитать, эти страницы, но...
- Я поняла, отец. И все-таки буду продолжать.
"Настойчива, да... В этом похожа на меня",- думал Таджибаев, когда Леона, задумчиво улыбаясь, желала ему с экрана "доброй ночи".
Так они разговаривали много раз и говорили обо всем на свете, кроме лишь одного...
Но когда слухи о докладе Таджибаева подтвердились и доклад был включен в план заседаний Совета академии, Леона не выдержала. Она вызвала радиообсерваторию, прервала отца на полуслове и, опустив глаза, задала свой вопрос.
Таджибаев долго молчал. А она не поднимала глаз и ждала. Ее лицо казалось совсем спокойным, лишь чуть дрожали длинные ресницы и высоко поднималась и опадала грудь.
Когда отец заговорил, она вздохнула, но так и не подняла глаз.
- Ты давно вправе задать этот вопрос, Леона,- тихо сказал Таджибаев.Может быть, мне не следовало ждать его, но мне казалось... Видишь ли, к сожалению, мои ответ в значительной степени будет представлять собой гипотезы. Мы приняли только часть сигналов звездолета. Последний был очень слабым. Теперь вычисления почти окончены. Я сделал, что мог. Через неделю сообщу тебе окончательные результаты. Вернее, несколько возможных вариантов. Несоответствие во времени существует... Но задача будет иметь три или четыре решения... Свести всё к одному решению я... не сумел... А три решения, ты понимаешь, сохраняют неопределенность... Вот если бы возвратилась одна из экспериментальных ракет... Но о них по-прежнему ничего не известно... Большое зондирование космоса, которое проводил Юр, не дало результатов, однако в ближайшее время мы думаем повторить... Может быть, тогда...
